Мир никогда не будет помогать семейному кризису. Наши жизни оставались под воздействием разочарований, обсуждений и медицины, даже когда множество людей приглядывали за нашими другими детьми и помогали нашим собственным нуждам. Одной постоянной, вкруг которой всё вертелось, был Алекс в своём затяжном сне. Прошел месяц, как вся наша семья из шести человек собиралась в комнате в одно и тоже время.

Даже когда Алекс был за тысячу километров вне тела, мы начали приготавливать его к возвращению в свою жизнь. Мы не теряли уверенности, что это произойдёт, и мы считали, что должны подготовиться. Очень осторожно мы снимали его с кровати и помещали в кресло-каталку на короткое время - болезненный, методический процесс. Сперва мы сдвигали его к краю кровати, чтобы его ноги свисали. Бет стояла сзади, а я поддерживал его, обняв за грудь. То, что было первой серией тщательно продуманных движений, стало ещё одной рутиной в нашей жизни.

Однажды что-то произошло. Когда Бет закончила этот процесс, губы Алекса сформировали лёгкую, но явную улыбку. Мы переглянулись, чтобы удостовериться, не показалось ли это нам. Наш сын улыбался. Мы смотрели друг на друга в изумлении со слезами радости. Бог был так благ, что подал нам этот маленький ободряющий знак. Может быть Аарон был и прав. Но это было всего лишь на мгновение и Алекс вновь ушел туда, где мы не могли быть.

На Рождество мы подсчитали, что это была шестая неделя после аварии. Казалось, что прошло шесть лет. Впервые больница разрешила нам привести всех детей в палату Алекса. Мы смогли вновь пережить всеобщее присутствие и сделать рождественскую фотографию на память.

Это невозможно объяснить, пока сам не окажешься в такой ситуации, но это было самое лучшее моё Рождество. Наш сын был в коме, наш новый дом был в разрухе, а присутствие Божье было более реально для нас, чем прежде. Просто побыть вместе было особенным подарком от Бога. Мы взялись за руки и помолились, чтобы Господь сблизил нас ещё больше – друг к другу и к нему – в 2005 году.

+ + +

Спустя несколько месяцев после аварии с Алексом, я присутствовал на консилиуме. Это когда врачи из лётной команды совместно рассматривают дела пациентов, чтобы достичь лучшего понимания в процессе лечения. Во время этого консилиума не даётся никакой информации для идентификации личности.

Нам сказали, что лётная команда хорошо поработала. Затем нам показали рентгеновский снимок черепа, отделённого от позвоночного столба. Врач предположил, что этот пациент должно быть умер, потому что травма была несовместима с жизнью.

Я был на 100% уверен, что это был случай Алекса, хотя и не было никакой идентифицирующей информации. Позже я узнал, однако, что это действительно был Алекс. Естественно для врача сказать, что человек в таком состоянии умер; однако Господь позаботился об Алексе и Алекс не умер.

Дейв Кнопп, врач спасатель

+ + +

Посреди этой радости от пребывания вместе, мои глаза скользили от одного ребёнка к другому, затем на Бет, но мой разум воздвигал будущие горы счетов. Мои мысли бились между Иисусом и изумительным финансовым обеспечением, сделанным Богом, и горой испытания, на которой мы взбираемся. В какой-то момент восторжествовала вера; в другой раз волны гнева затмили Искупителя. Я привык читать истории об Израильтянах и удивлялся, «как эти неблагодарные люди могли так быстро убирать свой взгляд от Бога после стольких чудес, сделанных для Них?» Теперь я не удивлялся. Я был в точности как они. При этом, посреди всех этих временных беспокойств, мы были близки к тому, чтобы увидеть как мир, в котором мы живём, столкнётся с миром, который переживал Алекс.

© Перевод Сергея Назарова, 2012.