Когда я вошел в больницу, группа из сорока человек уже собралась, чтобы молиться и поддерживать нас. Некоторые были членами семьи; другие же были друзьями из нашей прежней и настоящей церкви; другие были нам неизвестны. Каждый желал убедиться, что я был в порядке, по-крайней мере, физически. Но когда я вошел в зал ожидания, было единственное лицо, которое я мог видеть в толпе.

Когда глаза Бет встретились с моими, у меня вновь в памяти всплыли те сотни раз, когда она просила меня ездить более внимательно, тормозить и смотреть больше на дорогу, чем на плеер или радио. И как много раз я играл во дворе или в комнате с Алексом и Аароном, смеясь и становясь немного ненормальным на минуту, в то время как Бет стояла рядом и просила быть осторожнее. «Да расслабься», всегда говорил я ей. «Всё под контролем. Не будь такой занудой». Я был уверен, что у неё были точно такие же мысли.

Когда я посмотрел на её лицо, чувство облегчения, утешения, горя и глубокой печали одновременно проявились у неё. Волна стыда вновь прошла по мне. Она обняла меня тепло и нежно, но глубоко внутри я чувствовал, что не заслужил этого.

«Бет! Алекс жив?»

«Я думаю да. Я думаю, что он держится, но я ещё не видела его, а врачи ничего не говорят».

В мгновение боль пронзила моё сердце и я помимо своей воли упал в руки Бет.

«О, Бет», всхлипнул я, желая быть помилованным ей, «пожалуйста, прости меня. Пожалуйста, прости меня! Мне так жаль. Я так навредил нашей семье».

Рыдания сотрясали моё тело, когда горестные чувства волнами проходили сквозь меня и казалось, что они никогда не закончатся. На мгновение я осмелился взглянуть в глаза Бет с решимостью принять осуждение. Но нет. Когда я посмотрел в её чёрные глаза, я нашел там только милость. Бет крепко прижала меня с добротой, пониманием и любовью. Никакого гнева, горечи, а только любовь.

«Кевин, это могло произойти с каждым. Это был несчастный случай. Конечно же ты винишь себя. Такова человеческая натура. Но когда всё успокоится, ты поймёшь, что всё не так. Дорогой, не вини себя. Бог не винит тебя и никто другой также».

Я не был уверен, что она права на счёт этого, но я определённо чувствовал её искренность. Если бы Бет имела какую-то горечь или вину в отношении меня, я бы определённо смог почувствовать это в её голосе и языке тела. Её принятие было тем, в чём я так нуждался в тот момент.

«Так что выкинь это из головы», сказала она. «Всё, что я хочу знать, что с тобой всё хорошо. Ты уверен, что ты не пострадал?»

«Я в порядке. Фактически мне стало гораздо лучше, когда я увидел тебя. Спасибо».

Разные пути привели Алекса, Бет и меня в эту больницу. При этом мы знали, что Алекс мог едва выжить и уйти в любой момент.




Когда мы прибыли в больницу, я наблюдал за происходящим из угла комнаты, рядом с потолком. Иисус стоял рядом со мной.

Мне не было страшно. Я чувствовал себя в безопасности.

Врачи были очень заняты, работая над моим телом, которое к тому времени немного посинело. Врачи много говорили обо мне и это было мало что хорошего. Все они думали, что я не выживу. Один врач сказал, «Он может вернуться». Большинство врачей были огорчены и говорили, что я умру.

Когда все говорили, что я не выживу, Иисус сказал мне, что я выживу. Он также сказал мне, что я буду дышать сам после некоторого времени.

Потом я посмотрел вниз и стал наблюдать, как они прикрепляют металлические стержни к голове. (Позже я узнал, что это было нужно для измерения давления в мозгу). Потом они стали накладывать что-то на моё горло, а Иисус повёл меня на Небеса.

Иисус не хотел, чтобы я смотрел, что они делают, потому что Он не хотел, чтоб я вспомнил это и испугался.

Я сто процентов видел белых ангелов с фантастическими крыльями, который звали меня по имени. Если ты не знаешь, что они хорошо к тебе относятся, то можно было напугаться. Через некоторое время все они сказали, «Алекс, возвращайся». Я пошел, но Иисус пошел со мной и держал меня всё время в палате.

© Перевод Сергея Назарова, 2012.