«Он же, обратившись и взглянув на учеников Своих, воспретил Петру, сказав: отойди от Меня, сатана, потому что ты думаешь не о том, что Божие, но что человеческое»
Почему Иисус обратился к Петру с такой суровостью?
Когда в окрестностях Кесарии Филипповой Пётр признал Иисуса Мессией, Иисус строго наказал ему и его товарищам-ученикам не упоминать об этом ни единой живой душе. Почему? Вероятно, потому, что титул “Мессия” (помазанный царь) был связан в умах большинства людей и в какой-то степени даже в умах учеников с идеями политического правления и военного завоевания, которые были очень далеки от собственного понимания Иисусом Его миссии в мире. Если бы жители Галилеи узнали, что Его ученики считали Его Мессией, их собственные убеждения о Нём, которые Он изо всех сил старался развеять во время кормления толпы, укрепились бы, и это могло иметь катастрофические последствия.
Что касается учеников, то они должны были узнать, что Иисус, далекий от победы над римлянами и ожидающего Его царского трона, столкнётся со страданиями и насильственной смертью. Если они верили, что Он был Мессией, они должны были знать, каким Мессией Он был; если они всё ещё были намерены следовать за Ним, они должны были ясно понимать, за каким лидером они следовали и что лежало в конце пути, по которому Он шёл. Это откровение потрясло их; это было совсем не то, чего они ожидали. Их общее чувство шока было озвучено (как обычно) Петром, который в своём беспокойстве дружеским жестом взял Иисуса за руку и начал увещевать Его: “Помилуй Себя, Учитель! Не говори так. С Тобой этого никогда не случится!” Именно на это возражение Иисус дал свой суровый ответ.
Слова Его ответа напоминают те, которыми Он оттолкнул искусителя в пустыне, и действительно, здесь они имеют почти тот же смысл, что и там. Следует понимать, что “сатана” - это, прежде всего, не имя собственное. Это еврейское нарицательное, означающее “противник”. Когда оно появляется в Ветхом Завете, которому предшествует определенный артикль, оно означает “противник”. Например, в истории Иова, где говорится, что Сатана (лучше “сатана”) явился на заседание небесного суда (Иов 1:6), это выражение означает “противник” или, как мы могли бы сказать, “адвокат обвинения”. Это обычная функция этого неприятного персонажа в Ветхом Завете. В каждом суде должен быть прокурор, но этот прокурор так наслаждается своей работой, что, когда не хватает кандидатов для судебного преследования, он изо всех сил старается соблазнить людей пойти не так, чтобы он мог получить удовольствие от судебного преследования их (см. 1 Паралипоменон 21:1). Таким образом, его роль искусителя второстепенна по сравнению с его ролью обвинителя. Греческое слово, соответствующее сатане, - diabolos, что означает “обвинитель” (это слово, от которого происходит наше “дьявол”). В Откровении 12:10, где дьявол низвергнут с небес (не в начале времен, как в “Потерянном рае" Мильтона, а в результате искупительной работы Христа), святые на небесах радуются, потому что, по их словам, "низвержен клеветник братий наших клеветавший на них пред Богом нашим день и ночь”.
В своём образе искусителя сатана столкнулся с Иисусом в пустыне. Иисус только что был крещён Иоанном Крестителем и получил заверение от Бога, что Он Его Сын, Его возлюбленный, в котором Он находил удовольствие. Язык, обращенный к Нему голосом Божьим (Мк. 1:11), имеет довольно близкое сходство со словами Исайи 42:1, в которых Бог представляет того, кого Он называет Своим слугой: “Вот, Отрок Мой, Которого Я держу за руку, избранный Мой, к которому благоволит душа Моя”. Если Иисус узнал от небесного голоса, что Он должен был выполнить Свою жизненную миссию с точки зрения изображения Слуги Господа в Исаии 42:1 и других отрывках той же книги (особенно Ис. 52:13-53:12], которая аналогичным образом начинается с
“Вот, раб Мой”), тогда Ему стало ясно, что общее ожидание Мессии-победителя не осуществится через Него. Смирение, послушание, страдания и смерть обозначили для Него путь исполнения воли Отца. Искушения, которым Он подвергался в пустыне, были рассчитаны искусителем на то, чтобы ослабить Его доверчивое послушание Богу, и включали в себя искушение исполнить Своё предназначение в соответствии с общими ожиданиями, а не в соответствии с тем, что, как Он знал, было волей Его Отца. Мы вспоминаем, в частности, об искушении принять мировое господство на условиях противника. “Всё это будет твоим, - сказал он Иисусу, - если Ты падешь ниц и поклонишься мне”. Многие честолюбивые люди до этого поддавались этому искушению, и многие поддались ему с тех пор. Но Иисус отверг предложение противника, и именно в Своём отказе от этого искушения, согласно Матфея 4:10, Он сказал: “отойди от Меня, сатана!”
И теперь из уст Петра Иисус снова услышал то, что, как Он понял, было тем же самым искушением. Пётр, по сути, пытался отговорить Его от подчинения воле Своего Отца. Пётр понятия не имел, что он делает; им двигала только нежная забота о благополучии своего Учителя, и ему не нравилось слышать, как Он произносит такие зловещие слова: “Сыну Человеческому много должно пострадать быть отвержену” (Мк. 8:31). Но в данный момент он играл роль противника, пусть и непреднамеренно, ибо, как сказал ему Иисус, “ты думаешь не о том, что Божие, но что человеческое”.
Воспроизводя эти слова, Матфей вставляет предложение, которого нет у Марка: “отойди от Меня, сатана! ты Мне соблазн (преткновение - в англ. варианте – прим. переводчика)! потому что думаешь не о том, что Божие, но что человеческое” (Мф. 16:23). Примечательно, что Матфей добавляет эту ссылку на то, что Пётр был камнем преткновения, поскольку именно он один в предыдущем абзаце сообщает слова Иисуса о камне. Здесь есть два вида камней: есть разновидность камня, который обеспечивает устойчивый фундамент, и есть разновидность камня, которая лежит на пути и сбивает людей с толку. Действительно, один и тот же камень иногда может выполнять обе функции. В Исайи 8:13-15 есть высказывание, где сам Бог является камнем, который предлагает безопасное убежище тем, кто ищет на нём убежище во времена потопа, но который станет “камнем преткновения, и скалою соблазна” для тех, кого сметут на него бурлящие воды. Пётр был способен стать либо краеугольным камнем в фундаменте, либо камнем преткновения. Благодаря заступничеству, которое Его Учитель совершил за него в критический час, он укрепил своих братьев (Лк. 22:32) и стал опорой стабильности и средоточием единства.
