Бреннан Мэннинг
Глава 3. Любовь
Нерешительная вера и колеблющаяся надежда останавливают нас на пути к полноте жизни и Духу Иисуса Христа. Если мы доверились тому факту, что Иисус говорил истину, тогда мир, в котором мы живем – это действительно удивительное место. Это место для романтики и приключений, место обещания и возможности, место уверенности и радостного ожидания. Но вдобавок к этому, наш мир – это место любви. И наибольший грех, который мы можем совершить – это грех против любви.
Если мы верим в волнующее послание Иисуса, если мы надеемся на оправдание, тогда любовь должна существовать, и мы должны рискнуть быть любимыми. Идея о том, что Бог есть любовь, конечно, не нова, если говорить об Иисусе. В действительности, она даже не относилась исключительно к иудео-христианской традиции. Другие люди в другое время в разных частях мира думали, надеялись или мечтали о том, что живой Бог может действительно любить их. Но Иисус добавил к этому ноту уверенности. Он не сказал, что может быть, Бог есть любовь, или, что было бы неплохо, если бы Бог был любовью. Он сказал: Бог есть любовь, и точка. Но в послании Иисуса есть нечто большее. Он настаивал на том, что Его Отец свихнулся от любви, что Бог – это помешанный Бог, который не может терпеть мысль о том, чтобы быть без нас. Притча, которая открывает нам эту истину со всей очевидностью – это притча о блудном сыне, или, как теперь любят говорить, притча о любящем отце (см. Лука 15:11-32).
Акцент в этой притче ставится не на греховности сына, а на великодушии отца. Нам стоит время от времени перечитывать эту притчу, чтобы уловить тонкий нюанс первой встречи сына с отцом. Сын тщательно отрепетировал свою покаянную речь. Это была изящная, отточенная покаянная речь. Но старик не дал ему закончить ее. Не успел сын появиться на пороге дома, как на его плечи была наброшены новая прекрасная одежда. Он услышал музыку, увидел, как в дом несут откормленного теленка, и у него даже не было шанса сказать своему отцу: “Прости”.
Суть заключается в том, что Бог гораздо больше хочет, чтобы мы вернулись к Нему, чем мы сами можем желать этого, и что нам не нужно подробно рассказывать Ему о своем сожалении. Притча говорит, что все, что вам нужно сделать – это появиться на пороге; и прежде, чем мы улучим возможность снова убежать из дома, Отец ухватит нас за нашу новую одежду и потянет нас на пир, чтобы мы не смогли оттуда улизнуть.
В 8 главе Евангелия от Иоанна есть захватывающий отрывок о женщине, пойманной в грехе прелюбодеяния. Помните, как толпа притащила ее к Иисусу и спросила: “Что нам с ней делать? Она была поймана в супружеской измене. Моисей говорит, что мы должны побить ее камнями, но римляне не позволяют нам побивать людей камнями. Что Ты думаешь?” Иисус просто проигнорировал их и начал писать на песке. Тогда Он посмотрел на них и сказал: “Ну, пусть тот, кто не совершил ни одного греха, первым бросит в нее камень”. Один за другим они начали уходить оттуда. Затем Иисус спросил женщину: “Никто не осудил тебя?” Она ответила: “Никто, Господь”. Он ответил: “Хорошо, иди и не греши больше”.
Попробуйте представить себе эту картину. Иисус не спрашивал ее, раскаивается ли она. Он не требовал от нее заверений в том, что она исправится. Кажется, что Он даже не слишком был обеспокоен тем, что она может снова ринуться в объятия своего любовника. Она просто стояла там, и Иисус дал ей прощение прежде, чем она попросила об этом.
Этот отрывок Писания был настолько скандальным в первой церкви, что, несмотря на то, что он, несомненно, является частью древнего Евангелия, его не включали в Евангельскую историю почти сто лет. Все толкователи Писания говорят, что этот отрывок не принадлежит Евангелию от Иоанна. Они говорят, что язык в этом отрывке сильно отличается. Что это более древняя традиция, и т.д. Но его не включали в Евангелие Иоанна до его смерти, потому что он был настолько скандальным. Ранние христианские моралисты имели более строгие понятия о добре и зле, чем у Иисуса, поэтому они постарались умолчать об этом случае, потому что он представлял Иисуса слишком снисходительным. Но именно такова природа Божьей любви к нам – любовь, которую можно назвать скандальной в положительном смысле, любовь, которая смущает нас. Почему этот Бог не проявит больше осмотрительности и благоразумия в отношениях с нами? Почему бы Ему не проявлять больше сдержанности? Откровенно говоря, почему бы Богу не обзавестись чувством собственного достоинства? Вот это да!
Уж если бы мы оказались на Его месте, мы бы точно знали, как нужно себя вести, и блудный сын прочел бы перед нами свою покаянную речь до самого последнего слова. А когда он закончил бы ее, мы бы сказали: “Уходи прочь, блудный сын. Мне нужно подумать об этом две или три недели. Затем я сообщу о своем решении по почте, разрешаю ли я тебе вернуться домой или нет”. Не думаю, что кто-то из вас одобрил бы побивание камнями бедной женщины, пойманной в прелюбодеянии, но мы бы обязательно удостоверились в том, чтобы она представила подробный акт раскаяния и проявила твердость в своей решимости исправиться. Потому что если мы отпустим ее, не заставив просить прощения, разве не вернется она к прелюбодеянию еще до захода солнца?
Нет, любовь нашего Бога вовсе не обладает чувством собственного достоинства, и очевидно, что Он ожидает, что наша любовь будет такой же. Он не только требует от нас принимать Его сумасшедшую, смущающую любовь, но как только мы принимаем ее, Он ожидает, что мы будем точно так же вести себя по отношению к другим. Предполагаю, что я бы еще смог, если бы мне пришлось, жить с Богом, Чья любовь к нам смущает меня. Но мысль о том, что я должен проявлять ее к другим людям, - это уже чересчур.
Возможно, самое простое, хотя, конечно, не самое легкое, с чего можно начать – это с себя. Известный психиатр Карл Юнг однажды размышлял о том, что всем нам знакомы эти слова Иисуса: “Истинно говорю вам: так как вы сделали это одному из сих братьев Моих меньших, то сделали Мне” (Матфей 25:40). Затем Юнг задал очень интересный вопрос: “Что, если вы поймете, что самый малый брат Иисуса, тот, который больше всего нуждается в вашей любви, тот, кому вы больше всего можете помочь своей любовью, и для кого ваша любовь будет иметь значение - это… вы сами?”
Тогда сделайте для себя то, что вы бы сделали для других. И тогда полезное себялюбие, которое Иисус предписал нам, когда сказал: “Возлюби ближнего своего как самого себя”, может начаться с простого признания: “В чем заключается история моего священства? В том, что я - неверный человек, через которого Бог продолжает работать!” Это слово не только утешает; оно освобождает, особенно тех из нас, кто привык думать, что Бог может действовать только через святых. Каким исцеляющим, прощающим и утешающим это слово является для многих из нас, священников, которые обнаружили, что мы - всего лишь земные сосуды, исполняющие пророчество Иисуса: “Истинно говорю тебе, что ты ныне, в эту ночь, прежде нежели дважды пропоет петух, трижды отречешься от Меня!”.
Господь призывает меня сейчас во второй раз, поддерживая, вдохновляя, придавая мне сил и бросая мне вызов войти в полноту веры, надежды и любви в силе Его Святого Духа. Каким бы я ни был невежественным, слабым и грешным человеком, легко находящим оправдания своему греховному поведению, я снова слышу, как Он говорит мне на безошибочном языке любви: “Я с тобой, Я за тебя, Я в тебе. Я ожидаю от тебя неудач больше, чем ты ожидаешь сам от себя”.
Есть один грех против любви, который заслуживает особого упоминания, потому что это очень важно для второго призыва Иисуса Христа. Это грех промедления. То есть, когда вы откладываете вещи на потом, впустую тратите жизненные силы и любовь, которые есть внутри нас. Вам необязательно долго находиться в служении, чтобы обнаружить, что большинство из нас тратят много времени, откладывая на потом то, что нам нужно сделать, или то, что мы бы хотели сделать, но боимся. Мы боимся неудачи. Нам она не нравится; мы ее чуждаемся, избегаем ее из-за нашего неумеренного желания, чтобы другие думали о нас хорошо. Поэтому мы придумываем тысячи блестящих оправданий тому, что мы ничего делаем. И мы подпадаем под тот же приговор, который вынес Великий Палач из фильма-мюзикла «Микадо» девочке, постоянно откладывавшей все на потом: “По ней никогда не будут скучать; нет, по ней никогда не будут скучать!”
Каждый из нас платит высокую цену за свой страх потерпеть неудачу. Это приводит к тому, что мы продолжаем ограничивать свою индивидуальность, перестаем исследовать новое и экспериментировать. Становясь старше, мы делаем только то, что у нас хорошо получается. А без трудностей и ошибок не бывает роста в Иисусе Христе. Если мы хотим возрастать, мы должны продолжать рисковать тем, что можем потерпеть неудачу в жизни. Когда Макса Планка наградили Нобелевской премией за открытие квантовой теории, он сказал: "Оглядываясь назад на длинный и запутанный путь, который наконец привел меня к этому открытию, я отчетливо вспоминаю высказывание Гёте о том, что люди всегда будут делать ошибки, пока они к чему-то стремятся".
Знаете, несмотря на то, что христианство говорит о кресте, искуплении и грехе, мы не желаем признавать неудачу в своей жизни. Почему? Мне кажется, что частично из-за того, что это - защитный механизм человеческой натуры против своей собственной несостоятельности. Но еще больше - из-за образа успешного человека, который нам навязывает наша культура. Есть несколько настоящих проблем с тем, чтобы соответствовать этому совершенному образу. Прежде всего, он попросту ненастоящий: мы не всегда бываем счастливы, оптимистичны и не всегда владеем ситуацией. Во-вторых, стараясь соответствовать этому безупречному образу, мы не можем помочь людям, которым кажется, что мы их просто не понимаем. А в-третьих, даже если бы мы и смогли жить жизнью, в которой не было бы конфликтов, страданий и ошибок, это была бы пустая жизнь. Христианин, у которого есть глубина – это человек, который потерпел неудачу и научился извлекать из нее уроки.
Промедление, возможно, является самой большой и самой разрушительной из всех неудачей. Все мы, те, кто верят в Иисуса и надеются на воздаяние, провозглашая любовь Небесного Отца, впустую тратим свое время, пытаясь избегать наиболее важных вещей, потому что мы боимся, что потерпим в них неудачу. Есть ли в бесконечном промедлении хоть сколько-нибудь веры, надежды или любви?
Если, идя по этой жизни, вы приобретаете хоть какое-то самоосознание и честный взгляд на свою личность, то вы довольно хорошо знаете свои слабости. Вы знаете, как вы будете уклоняться от ответственности перед верой, надеждой и любовью, которые предлагает Иисус. Если вы честны перед самим собой, то вы знаете, что вы не можете найти козла отпущения и сказать, что это была чья-то еще вина. Мы знаем, что когда настанет пора дать отчет за свою жизнь, нас будут обвинять или хвалить не за то, что сделал известный евангелист, епископ или пастор (если только вы сами не пастор). Всех нас будут обвинять или хвалить в зависимости от того, приняли ли мы приглашение поверить в послание Иисуса или нет.
В конечном итоге настоящая проблема христианского роста – это личная ответственность. Дух Иисуса призывает нас во второй раз. Возьмете ли вы сегодня ответственность за свою жизнь? Возьмете ли вы ответственность за то, что делаете? Поверите ли вы не потому, что вас заставляют верить в Благую Весть, а потому что вы хотите в нее верить? Будете ли вы надеяться не потому, что люди говорят вам, что вам нужно надеяться, а потому что вы уверены в Божьем оправдании? Будете ли вы любить не потому, что это заповедь, а потому что это приносит радость? Идете ли вы на свадебный пир, потому что действительно верите, что внутри веселье и радость? Идете ли вы на пир, на который вас пригласил Иисус во имя Своего Отца? Или вы скажете Ему через свое героическое, но ложное чувство ответственности: “Извини, Иисус, но я не думаю, что мне понравится Твоя вечеринка”?
Возможно, все мы находимся в положении человека из истории Мортона Келси, подошедшего к краю пропасти, которую он не мог перейти. Пока он стоял там, размышляя о том, что делать дальше, он с удивлением обнаружил канат, натянутый над пропастью. А по канату медленно и уверенно шел акробат, толкая перед собой тачку, в которой сидел другой акробат. Когда они достигли твердой поверхности, акробат улыбнулся удивлению этого человека. «Как вы думаете, я смогу сделать это снова?» - спросил он. Мужчина ответил: «Ну, конечно, я верю, что вы можете это сделать». Акробат снова задал этот вопрос, и когда он получил тот же ответ, он указал на тачку и сказал: «Хорошо! Тогда забирайтесь в тачку, и я перевезу вас на другую сторону».
Что сделал этот путешественник? Этот же вопрос мы должны задать самим себе об Иисусе Христе. Не получается ли так, что мы заявляем о своей вере в Него твердыми и ясно сформулированными символами веры, а затем отказываемся сесть в тачку? То, как мы поступаем с господством Иисуса в своей жизни, лучше показывает нашу веру, чем то, что мы думаем. Мир хочет увидеть в христианской вере свидетельство мужчин и женщин, достаточно смелых, чтобы отличаться от других, и достаточно смиренных, чтобы совершать ошибки; достаточно сумасбродных, чтобы обжигаться огнем любви, достаточно настоящих, чтобы другие могли увидеть, какие они притворщики. Иисус, Сын Живого Бога, помажь нас сегодня Своим огнем. Пусть Твое Слово не только сияет в наших сердцах, но и горит. Пусть в нас не будет разделения, компромиссов и промедления. Отдели мистиков от романтиков и побуди нас к безрассудному прыжку в бездну Твоей любви. Пусть из наших сердец вознесется молитва Никоса Казандзакиса в сострадательном тоне любящего осознания:
Я – лук в Твоих руках, Господь. Натяни меня, чтобы я не испортился.
Не натягивай меня слишком сильно, Господь, чтобы я не сломался.
Натяни меня слишком сильно, Господь, и кому какое дело, если я сломаюсь?
Господь, Ты самая
непредсказуемая личность, которую я знаю.
Как только я начинаю думать, что
я наконец-то начал
понимать Тебя,
Ты делаешь нечто
настолько фантастическое,
настолько полностью и совершенно
неожиданное,
что я становлюсь совсем растерянным.
Мне кажется, что я знаю, где найти Тебя,
и затем я внезапно нахожу Тебя
в самых неожиданных местах;
в самые необычные моменты;
в самых странных людях.
Мне кажется, что я знаю Твой голос;
и затем я слышу Тебя
в тихой колыбельной для ребенка;
в смехе старика;
во вздохе влюбленного.
Мне кажется, что я знаю Твое лицо;
и затем я вижу Тебя
в больничной палате;
в набитой жильцами арендуемой квартире;
на улицах,
бесцельно блуждающего.
Мне кажется, что я хорошо Тебя знаю;
и затем я обнаруживаю,
что я совсем не знаю Тебя.
Мне кажется, что я знаю Твою любовь;
и затем я обнаруживаю,
что даже не начал познавать ее.
Спасибо, Господь,
за то, что Ты непредсказуем.
Спасибо за то, что изумляешь меня
и выводишь из моей привычной колеи.
Продолжай учить меня тому,
что Ты - Бог бесконечных сюрпризов.
Перевод: Ирина Ефимова
|
1
