Недавние потрясающие зверства, совершаемые ХАМАСом, вновь возобновили дискуссию о зле и о том, что оно собой представляет на самом деле, потому что, в конце концов, “террорист для одного человека — это борец за свободу для другого”, верно?
На самом деле, нет.
Как заметил судья Верховного суда Поттер Стюарт в 1964 году по делу “Джейкобеллис против Огайо”, в то время как жестокую порнографию трудно определить, “я узнаю её, когда вижу”. То же самое верно и в отношении зла.
Но не говорите этого предполагаемым экспертам, которые говорят самые удивительные вещи.
Например, комментируя тему зла, криминальный психолог Джулия Шоу одобрительно цитирует немецкого философа Фридриха Ницше, который писал: “Думать о зле - значит творить зло”. Вам, вероятно, интересно, что именно это значит?
Шоу продолжает: “Зло создаётся только в тот момент, когда мы воспринимаем что-то как таковое. И так же быстро, как мы можем творить зло, если наше восприятие изменится, оно может исчезнуть. Мы творим зло, когда навешиваем на что-то такой ярлык. Зло существует как слово, как субъективное понятие. Но я твёрдо верю, что нет ни человека, ни группы, ни поведения, ни вещи, которые были бы объективно злыми. Возможно, зло на самом деле существует только в наших страхах”.
<…>
Далее, попробуйте сказать, что зло нереально для еврейского народа, который пострадал от жестокости ХАМАСа, или даже для тех, кто здесь, в Америке, читает посты в социальных сетях, подобные постам бывшего банкира Citigroup Нозимы Хусаиновой, которая поделилась постом в Instagram, распространяющим ложь о том, что Израиль уничтожил Баптистскую больницу Ахли в Газе, и добавила заметку следующего содержания: “Неудивительно, почему Гитлер хотел избавиться от них всех” со смайликом в конце.
Интересная вещь в цитате Шоу из Ницше, которая взята из его книги "Рассвет", заключается в том, что она взята из раздела работы, которая является ещё одной из его непрекращающихся нападок на христианство и моральный закон Бога. В этой книге Ницше искажает писания Павла о законе и благодати и утверждает, что Павел был сторонником глубокого понимания объективной моральной истины.
Ницше писал, что Павел достиг точки, когда апостол подумал: “Что, если бы было необходимо избавиться от закона?” и продолжает: “Ибо он [Павел] отныне является учителем уничтожения закона … Это первый христианин”.
Я думаю, Ницше так и не добрался до реплики Павла в Римлянам 7:7 — “Ну что ж, тогда я утверждаю, что закон Божий греховен? Конечно, нет!” (NLT).
Итак, какова мотивация того, что Ницше говорит такие вещи? Если он и его ученики, подобные Шоу, смогут продемонстрировать, что даже христиане не верят в объективную мораль, это всего лишь ещё несколько маленьких шагов к устранению Бога, что затем обеспечит человечеству то, к чему отчаянно стремился Ницше, — абсолютную личную моральную свободу в принятии правильных и неправильных решений.
Это приводит к знаменитому высказыванию Достоевского: “Без Бога всё дозволено”.
Хотя почти все слышали эту цитату, большинство никогда не читали его менее известное заявление, сделанное много лет назад, когда он размышлял о событиях, подобных тому, что происходит сейчас на Ближнем Востоке, когда мусульманская империя (османы) преследовала колонизированных христиан.
Как и сейчас, тогда были уничтожены целые семьи; женщины подвергались жестокому обращению и изнасилованиям; трупы обезображивались; детей изощрённо убивали на глазах у их родителей; и, в одном случае, который особенно потряс Достоевского, маленькую девочку заставили смотреть, как с её отца заживо сдирают кожу.
Достоевский предупреждал, что то же самое может произойти даже в самых утончённых и образованных обществах: “На данный момент это всё ещё противозаконно, - писал он, - но если бы это зависело от нас, возможно, ничто не остановило бы нас, несмотря на всю нашу цивилизацию”.
Вот куда привела нас вся тяжелая работа моральных нигилистов, таких как Ницше и ему подобных. Как предупреждал Достоевский, это место, где все формальное образование в мире не может вытащить нашу культуру из той сумятицы, в которой мы находимся.
Обсуждая, как некоторые учащиеся элитных школ приветствуют уничтожение Израиля и еврейского народа, Пегги Нунан пишет в The Wall Street Journal: “...мы, похоже, растим поколение, наиболее привилегированные и образованные представители которого, похоже, неспособны проводить моральные различия. Они заставили меня вспомнить о клятве Оксфордского союза в 1933 году не сражаться за короля и страну: высококлассные болваны всегда всё понимают неправильно”.
Похоже на то, не так ли? Заявление Нунан напоминает мне о культурном наблюдении Малкольма Маггериджа о том, что “в то время как другие цивилизации были разрушены нападениями варваров извне, наша отличалась тем, что обучала своих собственных разрушителей в своих собственных учебных заведениях, а затем предоставляла им возможности для распространения своей разрушительной идеологии повсюду, и всё это одновременно, за государственный счёт”.
Не все соглашаются с такими разрушительными действиями, но когда представители культуры начинают бояться, подвергаться травле или стесняются сопротивляться, “где бы мы оказались: среди жертв или среди сдирающих кожу?” - спрашивает Достоевский.
Такой конечный результат печален, но не удивителен, когда вы низвергаете Бога с престола и отвергаете Его моральные предписания, потому что “лукаво сердце человеческое более всего и крайне испорчено; кто узнает его?” (Иер. 17:9).
Если это правда — а это так и есть, — тогда мы не можем доверять самим себе в принятии правильных моральных решений и должны искать вне себя стандарт и авторитет, которым можно доверять в отношении правильного и неправильного. Как христиане, мы говорим, что эти две вещи - Бог и Его Слово, но оппоненты возражают против этого по целому ряду причин.
Самым популярным аргументом была дилемма Евтифрона — хорошо ли что-то потому, что это одобряет Бог, или Бог одобряет что-то потому, что это хорошо? Первое делает Бога произвольным, в то время как второе делает “добро” независимым от Бога.
Хотя скептикам нравится предполагаемая дилемма, опровергнуть этот аргумент несложно. Бог - величайшее из возможных существ, поэтому Его природа — это то, что обосновывает абсолютное моральное право/неправоту. Поскольку у Него нет обязательств ни перед кем вне Себя, Бог просто действует, и то, что Он, естественно, делает, хорошо, потому что это исходит из Его природы/сущности.
Понимание этого превращает подчинение Богу и Его нравственному закону в мирное и радостное событие.
Это также решает проблему множества маленьких богов (нас), носящихся вокруг с моралью, которая конфликтует друг с другом. Очевидно, не обращая внимания на такого рода хаос, Шоу пишет:
“Когда мы узнаём, что зло находится в глазах смотрящего, мы начинаем подвергать сомнению смотрящего и общество, в котором он живёт... Из-за того, что я считаю непреодолимой проблемой субъективности, я думаю, что ни людей, ни действия не следует называть злыми. Вместо этого я не могу не видеть сложную экосистему решений, каскады влияний, многогранные социальные факторы. Я отказываюсь обобщать всё это в одном ненавистном слове”.
Тяжелый вздох.
Но я соглашусь с ней в одном — зло в глазах смотрящего. Но только до тех пор, пока этим “смотрящим” является Бог.
Поскольку “Не может дерево доброе приносить плоды худые” (Мф. 7:18), пути Божьи всегда будут приносить хорошие плоды там, где речь идёт о принятии моральных решений. В таком случае наша молитва как собрата по созерцанию добра должна звучать так: “Открой очи мои, и увижу чудеса закона Твоего” (Пс. 118:18).
|
