На карту было поставлено гораздо больше, чем судьба преступника или предпочтения толпы.
|
Одним из величайших чудес Писания является то, как второстепенные персонажи воплощают целое повествование. Библия полна малоизвестных личностей, о которых мы мало что знаем, кроме их имён. И всё же многие из них, вместо того чтобы бродить по сцене, продвигая историю (как это было бы у Гомера или Шекспира), становятся живыми примерами самой истории.
Самые драматические примеры, на мой взгляд, можно найти в истории с распятием. Вспомните, например, Симона Киринеянина, несущего крест, как Христос сказал Своим ученикам (Мк. 15:21). Или преступник, распятый рядом с Иисусом, который получает прощение в последнюю минуту, становясь архетипическим обращением на смертном одре (Луки 23:39-43). Или римский центурион, который наблюдает за казнью, а затем восклицает от имени миллиардов язычников в грядущие века: “Несомненно, этот человек был Сыном Божьим!” (Марка 15:39).
Но мой любимый пример - Варавва. С одной стороны, это простая история обмена. Варавва должен умереть за свои грехи, и он этого заслуживает. Тем не менее, не делая ничего, чтобы заслужить милосердие, оказывается, что вместо этого умрёт Иисус. Проснувшись в пятницу утром, не ожидая ничего, кроме медленной, ужасной смерти, к вечеру он уже дома со своей семьёй, чтобы отпраздновать субботу. Мы ясно видим себя в этом человеке: обречены на смерть, но обретаем свободу и жизнь через смерть другого.
Если мы задумаемся на мгновение, то станет ясно, что это не просто обмен, а подмена. Иисус не просто умирает вместо Вараввы; Он умирает вместо него, как его заместитель, его представитель. Мы знаем это потому, что — и это часто упускается — Варавва и Иисус обвиняются в одном и том же преступлении: мятеже, бунте, измене. Варавва - революционер, бросивший прямой вызов римскому правлению (Лк. 23:18-19). А с римской точки зрения притязания Иисуса на царство иудейское представляют угрозу для Кесаря. Немногие примеры заместительного искупления в Писании яснее, чем Иисус, невинный человек, принимающий наказание, чтобы не осталось ничего для виновного Вараввы.
Здесь также есть отсылка на Исход. Евангелия указывают, что освобождение узников — это пасхальный обычай. Другими словами, это происходит в честь ночи, когда первенец фараона умер, чтобы первенец Бога (Израиль) мог быть освобождён. Но Евангелия поднимают тонкий вопрос: кто из этих двух обвиняемых действительно является первенцем Бога? Тот, чьё имя, Бар-аббас, означающее “сын отца”? Или тот, кто утверждает, что Он Сын Божий? И играет ли Сын Божий роль Израиля, спасающегося на свободу, или роль Пасхального агнца, проливающего свою кровь, чтобы освободить других?
Другой слой этой истории - вопрос о том, как Израиль должен реагировать на римское правление. Варавва олицетворяет путь войны, силы и насильственного восстания. Иисус олицетворяет путь мира, невинности и жертвы. Когда Пилат спрашивает толпу об их предпочтениях, это является предметом спора. И Иерусалим выбирает путь насилия — “не Его, но Варавву” (Иоанна 18:40) — как со слезами предсказывал Иисус (Луки 19:41-44). Но Князь Мира будет наслаждаться оправданием — не в последнюю очередь устами римских солдат, людей насилия par excellence (Мф. 27:54; Лк. 23:47).
В качестве последней точки зрения на историю Вараввы рассмотрим День Искупления. В этот решающий день еврейского года первосвященник бросал жребий над двумя козлами. Один стал жертвенным козлом, чья кровь была пролита. Другой стал козлом отпущения, которого выпустили из лагеря в пустыню. Параллели с историей Вараввы поразительны — один умирает, а другой освобождается — не в последнюю очередь потому, что именно первосвященники хотели освободить Варавву и убить Иисуса (Мк. 15:11). Когда, подобно священнику, изучающему жертвенное животное, Пилат объясняет, что он “исследовал” Иисуса и нашел Его безупречным (Луки 23:14), левитское эхо становится ещё громче.
Варавва был революционером и убийцей. Он вообще не имеет права на то, чтобы его помнили, не говоря уже о том, чтобы выставлять в качестве примера божественной благодати. Но в этом-то всё и дело. Я тоже, и Христос всё равно умер за меня. И через Его замену я сам становлюсь Бар-аббасом: сыном Отца.
Эндрю Уилсон преподающий пастор в Лондонской Королевской Церкви в Лондоне и является автором книги "Дух и Таинство" (Zondervan).
|
