  Танец во время шторма
У нас есть здесь свой штормовой сезон. Но никто не будет практиковать танец во время шторма без шторма, в котором можно танцевать.
Как я уже упоминала, один из наших ключевых лидеров начал борьбу против рака, а я уехала на месяц, чтобы вылечиться от мистического заболевания. В это время войска в Уганде и Южном Судане объявили войну Армии сопротивления Господа (АСГ). Ничто как международный конфликт у тебя за спиной не делает твою жизнь столь интересной.
Восставшие были на нашей территории одно время и по улицам Йей ходили новости, что предпринимается атака на город. Атмосфера стала тяжелой и плотной до ощущения. Стресс как суфле окутал всех.
Как оказалось, однако, это были лишь слухи и даже если бы они попытались атаковать город, это было бы самоубийство. В какой-то момент они были на расстоянии десятка километров. Многие дороги перестали функционировать, от чего местные цены просто взлетели. Упаковка сахара стала стоить почти сто долларов. Нет, это не опечатка.
Уровень угрозы вне города поднялась до третьего уровня, что значит, что если ты работаешь в ООН, тебе можно выходить только с сопровождением вооруженного эскорта. Уровень четыре значит, что надо спасаться. Мы не являемся объектом защиты ООН, хотя в молитвах мы просили об этом. Мне приходиться путешествовать с вооруженной охраной всё время, хотя они всегда невидимы.
Это беспокойное время во всех отношениях. Когда ветер этого шторма крепчает, я вспоминаю Иисуса, спящего в лодке посреди шторма в Галилейском море и то, как Он повелел шторму утихнуть. Он утихомирил шторм, потому что внутри у Него была реальность мира и покоя. Через Него мы тоже имеем власть утихомиривать штормы. «Почему бы не поучиться танцевать с Ним посреди шторма?» - я так подумала. Итак, этот маленьких глиняный сосуд начал учиться танцевать на волнах со своим Царём. Я стала понимать, что как только я отвожу свои глаза от Него даже на секунду, я начинаю тонуть и захлёбываться в шквале, окружающем меня. Но когда мой взгляд устремлён на Него, нарастающие волны только поднимают меня выше и глубже в Его сердце.
Посреди этого конфликта с АСГ, мы загрузились в нашу машину одним утром, чтобы отправиться на десять километров из города. Джон и Ноел, пастора одних из наших новых церквей, были нашими проводниками до их родной местности Паява. Двое детишек, которых мы обеспечивали там, стали чувствовать себя очень плохо и в деревне не знали что делать. Мы также планировали провести служение исцеления. В заде машины сидела команда служения, которая включала семеро детей, у которых были каникулы в школе. Они провели ночь в молитве, перед тем как молиться за глухих и слепых. Они были готовы ко всему, что Господь даст нам.
Некоторые могли бы назвать эту поездку безумием, но мы следовали тому, что мы видели делал Иисус. Мы собирались потанцевать во время шторма с Ним. У нас жизнь приключения любви.
Мы ехали наверное около часа и в это время я слушала рассказы Ноела об этой земле. Он рассказывал о племенах, которые ещё никогда не слышали евангелие, живущих в гористой местности. Мы обсуждали возможность поездки по этим местам в эту недостигнутую область. Мой сердце изнывало – как же я хочу этого! Я не могу расцвести, оставаясь только в пределах нашего лагеря. Но это будет другое приключение в другой день, которое Бог уже запланировал.
Наш грузовик прибыл в Паяву и пристроился у дороги возле основания горы. Глава области уже ждал нас с распростёртыми объятиями и сердцем. Наша компания следовала за ним уже на своих ногах ещё с полкилометра дальше. Дорога осталась далеко позади, пока мы пробирались через высоченную траву и кустарники и неожиданно вышли к скоплению грязе-домиков.
Вождь приветствовал нас и даже специально запланировал встречу с нами. Это было первый раз, когда кавайя пришли сюда, чтобы помочь двум умирающим деткам.
Эти двое мальчиков двойняшек действительно были в ужасной форме. Каждый удар их маленьких сердечек можно было видеть на фоне их впавшей груди. Огромные впавшие глазки отражали впечатление плохого будущего. Они умирали. Моё сердце упало куда-то в область живота. Беспокойство о том, что мамы в деревне не придерживались правильного ухода, было подтверждено. Всё оказалось хуже, чем я думала.
Как же началось общение в Паяве? С урока правильного питания детям.
Я собрала всех мам. Они не были родственниками этих двойняшек; они были просто добрыми, но невежественными сельчанками, которые хотели помочь. Венцы, ожидающие их на небесах, многих повергнут в стыд!
«Видите эту кружку? Наливаете сюда кипячённую воду и смешиваете с двенадцатью ложками сухого молока, вот так». Мы все считали вместе, когда я показывала. «Вахид, итниин, талаата…»
Потом они сами делали это. Даже вождь пришел посмотреть на наше собрание и был впечатлён как белая женщина сидит в грязи с детьми и мамами.
После того как мы изучили правильное составление молока, я покормила одного из двойняшек его первой правильно составленной бутылочкой с молоком. Я должна была объяснить им, что его маленькое пузико распухло от того, что не получало достаточно еды и наевшись, он сам отбросит бутылку. Я показала им, как кормить его понемногу, потом ещё, потом ещё чуть-чуть через десять минут.
Тот день посреди шторма, с двумя умирающими младенцами в руках и бандитами в нескольких километрах от сюда, напомнил мне, что любовь практична. Это не просто проповедовать на огромных собраниях и видеть, как падает Божья слава (что я очень люблю!). Это – учить простых сельчанок как делать молоко, что бы двое малышей смогли питаться. Мы оставили им молока на три недели вперёд.
После урока с молоком, мы двинулись на наше первое собрание в деревне в Паява. Опять вождь был там, вместе с тридцатью женщинами и детьми из окружающих домиков. Я уже научилась представляться на арабском и потому я начала с большим энтузиазмом. Они терпеливо сидели пока я, жестикулируя, приветствовала их и представляла нашу команду.
Их отсутствующий, удивлённый и порой озадаченный вид говорил мне, что они не понимают. Я остановилась и осознала, что они говорят только на кавква – местном племенном языке. Опа! Они были впечатлены видеть мой арабский и даже по доброму аплодировали моему прогрессу. Я знала арабский больше чем они.
При помощи переводчика мы продолжили собрание на местном языке, и я рассказала историю о слепом Вартимее, взывающем к Иисусу, когда другие люди заставляли его замолчать. Я описала им как он оставил всё, что имел и подошел к Иисусу, а Иисус исцелил его. У вождя были проблемы со зрением и он захотел помолиться. Наши дети и я помолились за него и его зрение восстановилось. У одной женщины также были проблемы со зрением, и мы попросили вождя помолится вместе с нами и её зрение также было восстановлено! Вождь был воодушевлён. Он был не только исцелён, но и молился за другого и видел исцеление.
В конце дня люди из деревни подарили мне жирную, кудахтующую курицу, красивую сплетённую корзину и метлу. Я почти плакала. Одна только курица достойна месячной зарплаты. Эти мамы дали всё, что имели и даже больше. Всякий раз, когда я смотрю на эту сплетённую корзину, покоящуюся на почётном месте у кровати, я вспоминаю о грядущей духовной жатве.
 Меньше, чем через месяц я получила известие, что те двое двойняшек поправились и набрали вес и чувствуют себя хорошо, что вся деревня называет чудом. Так оно и было. Чудеса происходят, когда мы танцуем с Иисусом посреди шторма и живём жизнью любви.
© Перевод Сергея Назарова, 2009-10.
|
1
