Духовная война —битва между светом и тьмой.

    Может показаться до боли очевидным, но я вижу, что многие христиане полностью упускают из виду мощные последствия этой фундаментальной истины. Библия использует свет, для описания Бога, Его царства, Его целей и Его детей. Библия использует тьму для описания греха, врага и его козней. Библия часто использует образ света и тьмы, чтобы проиллюстрировать взаимодействие между этими двумя силами.

    Свет и тьма не являются равными противоположностями. Бог и Сатана не находятся в битве равных сил. Свет не просто имеет преимущество перед тьмой. Силы добра не просто сильнее, и они не просто превосходят по численности силы зла. Тьма — это не что иное, как отсутствие света.

    Когда я захожу в свой кабинет и щелкаю выключателем, свет без борьбы рассеивает темноту. Тьма не смывается послойно, как пятно, которое соскребают с пола и не отступает медленно, как лужа, сдуваемая ветром. Она исчезает, когда присутствует свет.

    Битва заключается не в том, может ли свет победить тьму— битва в том, горит свет или нет.

    Я переживал тьму в течение трёх с половиной лет. Я молился всеми молитвами, какие только мог придумать сам и которые предлагали мои родители. Я провозглашал места из Священного Писания о силе, защите и покрытии. Ничего не помогало. Как вы думаете, почему?

    Я подумал, что либо схожу с ума, либо дьявол решил разрушить мою жизнь. Я был бессилен в обеих этих системах убеждений: «Либо мой разум изменяет мне, либо дьявол нападает на меня.» Мои молитвы и провозглашения были бессильны, потому что я считал себя бессильным. Я позволил этому убеждению обмануть меня и скрыть то, с чем я имел дело, от моих родителей.

    Затем я услышал, как один человек учил о том, как услышать голос Бога. Бог говорит с людьми? В моём мозгу зажёгся маленький огонёк. Этого было достаточно, чтобы моё убеждение начало изменяться: «Либо я схожу с ума, дьявол решил разрушить мою жизнь, либо всё это имеет какое-то отношение к тому, чему учил тот человек.»

    Этого было достаточно, чтобы я, наконец, почувствовал, что могу рассказать кому-то ещё о том, что со мной происходит. Так включился ещё один свет. Я узнал, что существует духовный дар, называемый видением духовного мира. Такой же дар есть и у других людей. И снова моё убеждение изменилось: «Либо я схожу с ума, дьявол решил разрушить мою жизнь, либо у меня есть дар от Бога, которым я ещё не научился пользоваться.» В первых двух случаях я был совершенно бессилен, но в третьем —всё было по-другому.

    Идея о том, что у меня есть дар, которым я ещё не научился пользоваться, полностью изменила мою точку зрения. Вместо того, чтобы беспокоиться о том, почему враг смог на меня напасть, я думал о том, как мне стать тем,  кем Бог меня создал. Вместо того, чтобы беспокоиться о том, что со мной не так, я думал о том, как начать использовать то, что я видел, чтобы кого-нибудь благословить.

    Я всё ещё видел демонические проявления по ночам и после изменения образа мышления, но весь страх исчез. После недели бесплодных и пустых атак они совсем перестали приходить. Почему? Потому что свет включился.

ГЛАВА ВТОРАЯ

БИТВА ТОЧЕК ЗРЕНИЯ

«Вы, детки, — от Бога и их победили, потому что Тот, кто в вас, больше того, кто в мире.» (1 Иоанна 4:4)

После трёх с половиной лет мучений, смятения и боли я был совершенно свободен. Я видел демонов и каждую ночь испытывал дикий страх, но после одного разговора весь страх исчез. Через неделю демоны уже не пытались являться. Ночи  были мирными и спокойными — в течение шести месяцев.

    Однажды ночью, спустя полгода покоя, я положил голову на подушку и сразу же почувствовал, как всё то же знакомое ощущение страха окатило меня ледяной волной. Я открыл глаза и увидел, как мутная воронка тёмных образов начала просачиваться в мою комнату из всех углов. Я вскочил с кровати, мгновенно придя в ярость. Это побеждено в моей жизни. Я дитя Божье. Этого нельзя было допустить.

    Я расхаживал по комнате, выпаливая все провозглашения, молитвы и места Священного Писания, которые приходили мне на ум.

«Бог не дал мне духа страха. Вы не имеете права нарушать мой покой и прерывать мой сон. Я — сын Божий под Его защитой»

    Я пинал ногой тени, просачивающиеся внутрь комнаты. Лупил кулаком по воздуху, чтобы подчеркнуть каждую молитву.

    Живя в свободе уже длительное время, я не был готов уступить врагу ни единой пяди, даже будучи по натуре мягким человеком. Пока я молился, страх рассеялся, потом вернулся, потом исчез, потом вернулся снова. Тени следовали той же схеме, прижимаясь друг к другу, а затем отскакивая назад. Как духовный армрестлинг, взад и вперёд, это продолжалось до часу ночи.

    Наконец, я почувствовал, как что-то сломалось, и страх ушёл вместе с кружащимися тенями. Чувствуя облегчение и усталость, я снова лёг в постель и заснул.

На следующую ночь я вошёл в свою комнату, готовый к бою. Лёг в постель, напряжённый и настороженный, ожидая, что холодный страх ворвётся ко мне в любой момент, но этого так и не произошло. На следующую ночь не было страха, как и на последующую. Прошло ещё полгода, прежде чем страх вернулся.

    Он снова нахлынул на меня, как только я лёг спать. И снова я вскочил с кровати с праведной яростью, пульсирующей в моих венах. И снова я молился и провозглашал, пока рано утром страх не рассеялся.

    Следующие полгода—никакого страха. Шесть месяцев спустя — всё ещё никакого страха. Я уже начал думать, что страх наконец-то сдался. Но однажды ночью, когда я уже собирался заснуть, он вернулся. Однако на этот раз обстоятельства сложились несколько иначе.

    Я устроился на летнюю работу и должен был вставать  рано утром. Было уже довольно поздно. Чувствуя себя очень усталым, я не хотел бодрствовать до часа или двух ночи, молясь и сражаясь. Когда ледяной страх пополз вверх по моей спине, я перевернулся на другой бок, закрыл глаза и заснул.

    На следующую ночь я отправился спать, уверенный, что мне придётся сражаться вдвое сильнее, чем раньше. Я лёг в постель, напрягаясь от неловкого ожидания, но ничего не произошло. Ни страха, ни тени—ничего не было. Следующая ночь прошла так же спокойно, как и предыдущая. Прошёл еще год, прежде чем страх сделал попытку вернуться. Когда это случилось, я вспомнил, что я сделал в последний раз. «Ну», — подумал я, «Так будет гораздо проще.» Так что я просто лёг спать. На этот раз страх исчез более, чем на два года.

    На сегодняшний день, страх всё ещё пытается вернуться, иногда дважды в год, иногда раз в год. Как-то, было время —он исчез на целых пять лет. Обычно это длится всего одну ночь. Я встаю и молюсь против него только тогда, когда он не даёт мне уснуть или длится больше одной ночи.

    Однажды утром, проведя большую часть предыдущей ночи в молитвах и провозглашениях, я задал Святому Духу вопрос: «Почему мне иногда приходится за это бороться?"

    «За что ты борешься?» — спросил Святой Дух в ответ.

    Я хотел сказать: «За избавление от страха», но в тот момент понял, что эта мысль была неправильной. Бог не дал мне духа страха. Бог есть свет; страх — это тьма. Свету не нужно бороться, чтобы избавиться от тьмы. Если я боролся, чтобы прогнать страх, то я сражался не в той битве.

    «Наверное, я борюсь за то, чтобы сказать себе истину,»— решил я. «Я напоминаю себе, кто я такой. Я напоминаю себе, кому принадлежу. Я борюсь, чтобы напомнить себе о своей идентичности.»

Я почувствовал, как Он улыбнулся.

ОСНОВНЫЕ ПРИНЦИПЫ— два

Из-за моих переживаний в детстве, я никогда не был поклонником фильмов ужасов. Будучи подростком, я несколько раз позволял себе их смотреть, и каждый раз жалел об этом. Хотя образы всегда были умеренными по сравнению с теми, что я видел в детстве, страх, который они вызывали, был слишком знакомым. Иногда в фильмах, которые не были особенно страшными, проскакивали определённые моменты или некая последовательность, вызывавшие у меня то же самое чувство страха. Иногда этот же страх могло вызвать что-то не связанное с фильмами. Однажды я столкнулся с подобным переживанием в тематическом парке.

    Мне было семнадцать и я жил в Южной Калифорнии. В тот год в Диснейленде продавали ежегодные абонементы местным жителям с большой скидкой, поэтому мои родители купили их для всей семьи. Я только что получил водительские права, и мы жили всего в двадцати минутах езды от парка. Мы с моими младшими сёстрами воспользовались этим замечательным преимуществом в то лето.

    В Диснейленде было много горок и аттракционов, которые мне нравились, но моим любимым была горка Индианы Джонса. В этой поездке было всё: автомобильные погони, дерзкие побеги, гигантская аниматроника; даже место, где вы ждали своей очереди, было великолепно  оформлено. Это было потрясающе. Мне нравилось всё в этой поездке — почти всё. Ближе к концу была большая аниматронная змея, и по какой-то причине эта змея вызвала у меня знакомое чувство страха. Всё было настолько серьёзно, что каждый раз, когда мы добирались до этой части пути, я закрывал глаза.

    В то лето мы каждую неделю ездили в Диснейленд. И хотя, мы довольно часто катались на горках и аттракционах, каждый раз, когда я убеждался, что мы едем на горке Индианы Джонса, когда мы добирались до змеи, я закрывал глаза. Мне не нравилось, что то, что я находил таким приятным, было запятнано чем-то таким нелепым. В этой поездке было много других жутких элементов, и ни один из них не беспокоил меня. Почему эта большая змея так сильно на меня действовала? Каждый раз, когда мы садились в машину, я говорил себе, что буду держать глаза открытыми. И каждый раз, когда мы сворачивали за последний угол, я, видя  змею, чувствовал этот прилив страха и зажмуривался.

    Я понимал, что всё это не по-настоящему. Я знал, что змея была не настоящей. Осознавая, что опасности нет, я всё равно, каждый раз испытывал страх.

    Однажды мы приехали в Диснейленд и отправились прямо на аттракцион Индианы Джонса. В середине дня парк был почти пуст. Наша очередь подошла быстро, мы запрыгнули в наш бутафорский джип и тронулись в путь. Музыка из одноимённого фильма акцентировала каждый поворот, пока мы скача и подпрыгивая мчались через храм. Вспыхивали огни, клубился дым, мы едва уворачивались от ядовитых стрел, ускользали от ядовитых пауков и чуть не упали в огненный вулкан. Когда мы повернули за угол, я увидел змею. В сотый раз я пытался держать глаза открытыми, и в сотый раз знакомый приступ страха заставил меня зажмуриться.

    К этому времени мы уже столько раз катались на этом аттракционе, что я точно знал, как долго мне нужно держать глаза закрытыми. Я сидел, зажмурившись, прислушиваясь к знакомой музыке, которая сигнализировала, что мы проскочили, и в этот момент музыка затихла и джип остановился прямо перед змеёй. Затем все огни погасли, кроме света, направленного на змею.

    Меня охватила паника. Сердце забилось в два раза сильнее и в два раза быстрее, чем я открывал и закрывал глаза. Половина моего мозга настаивала: «Аттракцион просто сломан; аттракционы всегда ломаются, и через мгновенье всё заработает», в то время, как другая половина делала всё возможное, чтобы удержать меня от крика. Я сидел на месте и вращался, как автомобиль на нейтральной передаче с утопленной в пол педалью газа, где-то между тридцатью секундами и тридцатью часами.

    Потом зажёгся свет. Не драматические стробоскопы и цветные огни, которые обычно сопровождали поездку, а огни технического обслуживания—большие люминесцентные лампы, свисавшие с потолка.

    Всё вокруг меня выглядело совершенно по-другому. Я мог видеть все швы и щели в декорациях. Я видел дорогу, по которой бежали джипы. Видел, что пламя в вулкане было кусками ткани, раздуваемыми вентилятором. Потом я повернулся и посмотрел на змею.

    Они, должно быть, использовали какое-то специальное освещение во время работы аттракциона, потому что при стерильном флуоресцентном техническом освещении змея выглядела удивительно тусклой. Видны трещины на краске. Отчетливо видна разница между тем куском поролона, из которого состояла её голова, и куском, из которого состояло тело. Через щель в основании змеи я мог видеть все шарниры и гидравлику; они даже не были прикрыты, а только затемнены.

    Моя паника исчезла так основательно, что я сразу же почувствовал себя неловко из-за того, что был так напуган. Я, конечно же, знал, что змея была бутафорской. Я мог бы даже сделать довольно верное предположение о том, как работают все механизмы. Но пока не зажёгся свет, у меня совсем не было ощущения, что это всего лишь механизмы.

    Менее, чем через две минуты технические огни погасли, и цветное освещение, сопровождаемое тематической музыкой, вернулось. Джип рванулся вперёд по дорожке. В тот день мы катались ещё два раза, и оба раза я всю дорогу держал глаза открытыми.

ОСНОВНЫЕ ПРИНЦИПЫ: два

Духовная война — это прежде всего битва точек зрения.

    Если свету не нужно сражаться, чтобы рассеять тьму, тогда почему так много христиан испытывают негативные последствия духовной войны, чувствуя себя измученными врагом? Почему так много людей чувствуют себя бессильными?

    Хотя многие факторы могут способствовать этому, я нахожу, что решение этих проблем коренится в фундаментальной истине, что духовная война — это прежде всего битва точек зрения. Битва заключается в том, хотим ли мы видеть вещи так, как Бог хочет, чтобы мы их видели, или так, как хочет враг.

    Я боялся змеи всякий раз, когда отправлялся на свою любимую прогулку по парку. Эта встреча вызывала чувство страха, которое было главным моментом боли в моей жизни. Я знал, что это был всего лишь аттракцион. Я знал, что змея — механический иллюзион. Но пока я не познал истину, скрывающуюся за иллюзией, я не мог избавиться от страха.

    Я знаю, что это может казаться нелепым, но я видел, как многие христиане были сбиты с толку подобным процессом. Как и на аттракционе в Диснейленде, враг хочет, чтобы мы переживали нашу жизнь со всем «правильным» освещением, которое скрывает все бреши и трещины в его лжи. Он играет на наших эмоциях, усиливая и раздувая их, подобно авантюрно-интригующим звукам сопровождающей музыки. Он сбивает нас с ног на ухабах и поворотах, бросая в нас ложь за ложью так быстро, чтобы у нас не было времени остановиться и оценить, насколько фальшива каждая из них. Только когда мы остановимся и включим настоящий свет—не лампочки и тени, предназначенные оттенять, а свет небес, который открывает всю истину—мы сможем прекратить попытки бороться с ложью врага и вместо этого сотрудничать с небом.

ПРИДЕРЖИВАЯСЬ ТОЧКИ ЗРЕНИЯ

Я люблю историю. Один случай, произошедший в самом конце Второй мировой войны, всплывающий в моей памяти всегда, когда я думаю о духовной войне, рассказывает о японском солдате. Этот солдат был назначен главой подразделения коммандос, которое сражалось на Филиппинах в конце войны. Ему было приказано подрывать действия сил Альянса в этом районе любыми возможными средствами, пока он не получит дальнейших указаний.

    В течение времени этот солдат и его подразделение были отрезаны от своего командования. Они продолжали выполнять приказы, подрывая и атакуя силы Альянса, которые только могли обнаружить. Вскоре после этого, война подошла к концу. Япония капитулировала, но так как солдат и его группа остались без связи, они продолжали сражаться.

    Так продолжалось неделями, потом месяцами. Местные власти запустили громкоговорители в джунгли, где прятались солдаты, сообщая им, что война закончилась и они могут идти домой. Они решили, что это просто пропаганда, уловка, чтобы заставить их сдаться.

    Один за другим солдаты умирали, попадали в плен или сдавались сами, пока не остался только один. Оставшиеся в живых товарищи писали записки, в которых объясняли, что война уже давно закончилась, записки распечатывали большими тиражами и разбрасывали из самолётов над джунглями. Он предположил, что враги заставили его друзей писать эти записки, чтобы поймать его, поэтому он продолжал сражаться и прятаться.

    Япония капитулировала в 1945 году, но солдат продолжал сражаться до 1974 года. Японский студент, услышавший историю этого солдата, отправился на Филиппины, нашёл солдата и убедил его вернуться домой. Солдат согласился при условии, что его командир приедет и официально освободит его от обязанностей. Студент вернулся в Японию, нашёл офицера, который давно уже ушёл в отставку, и вернулся в джунгли. Солдат был официально освобожден от службы и вернулся домой в Японию. Он сражался в джунглях двадцать девять лет.

    Я вспоминаю эту историю всякий раз, когда думаю о духовной войне, потому что, к сожалению, видел, как многие христиане совершают ту же ошибку. Солдат был отрезан от связи с командованием. Из-за этого он провел значительную часть своей жизни, сражаясь в битве, которая уже закончилась. Я знаю многих христиан, которые потратили много времени, сражаясь в битвах, которые Иисус уже выиграл на кресте. Они изнуряют себя борьбой за победу, которая уже принадлежит им.

    Духовная война — это прежде всего битва точек зрения. Если мы не остановимся и не перенастроим нашу точку зрения  в соответствии с Божьей, не восстановим связь с командованием, мы рискуем впустую потратить наше время, энергию и боль на битву, которая является не более, чем уловкой и ложью.

    Мы более глубоко рассмотрим некоторые специальные инструменты и виды лжи, которые использует враг во второй  части этой книги, чтобы вы могли знать, что искать. В третьей части мы исследуем, как стать невосприимчивыми к этой лжи и утверждать истину. А пока знайте, что умение остановиться и посмотреть на вещи с Божьей точки зрения является основополагающим для нашего успеха во всех духовных битвах.

ПРЕДЫДУЩЕЕ | ПРОДОЛЖЕНИЕ