Как мы видели прежде, насильники и их жертвы часто подвержены своим ролям через самоуничижение и сопутствующую боль. Они описывают эту внутреннюю боль различными способами. Некоторые характерны чувством личной ущербности; другие говорят о разъедающем страхе наказания за несоответствие. Термин, который наилучшим образом описывает эти внутренние состояния – это стыд.
Есть важное различие мужу виной и стыдом, хотя некоторые используют эти слова в одном смысле. Вина – это эмоциональное наказание за плохое поведение. Она относится к чему-то неправильному, что мы сделали. Стыд же, с другой стороны, указывает на то, кто мы есть. Это привязывается к нашему естеству. Сильное чувство вины подталкивает нас ненавидеть сделанное нами. Эта боль может привести нас к покаянию и восстановлению. Сильное чувство стыда, с другой стороны, подталкивает нас ненавидеть то, кто мы есть.
Люди по-разному реагируют на чувство само-уничижения, само-ненависти и стыда. Карен, которую я описывал в предыдущей главе, подчинилась насилию от людей и институтов потому что чувство стыда заставляло её чувствовать, что она заслужила быть изнасилованной. Стыд призывает к наказанию, которое лидеры насильники и предлагают.
<1>
Во многих насильствующих взаимоотношениях, поэтому, общий знаменатель между жертвой и насильником – это стыд. Стыд приглашает одного стать жертвой, а другого иметь насилующее поведение. Если решение для самоуничижения и стыда может быть найдена, потребуется долгий путь к исцелению как жертвы, так и насильника.
Стыд и закон
Что же это такое, что производит такой глубокий, порабощающий стыд во многих из нас? Что создаёт такое чувство внутри нас, которое мы не можем измерить, от которого нам плохо?
Консультанты, теологи и социологи дают различные ответы на эти вопросы. Ответ, который я здесь предлагаю, такой, я верю, как его даёт апостол Павел. Павел понял, что вины, которую мы имеем и стыд, который мы чувствуем, относится непосредственно к нашему чувству закона. Слово, которое Павел использует для «закона» есть «νόμος» и оно является сложным и весьма спорным. По ограниченным здесь целям я последую самым известным исследователям Нового Завета, которые убеждены, что Павел видит закон, по крайней мере, в двух разных и противоположных смыслах – один позитивный, другой негативный. C. F. D. Moule говорит: «Ясно, что «закон» используется Павлом в двух довольно разных связях, которые можно назвать «разоблачительная» и «правовая».
Иногда Павел представляет закон как нечто хорошее и полезное, что открывает Божью волю для нашей жизни. Святой Божий закон, суммированный и символизируемый Десятью Заповедями, показывает нам, как мы должны относиться к Богу и к другим. В этом смысле, Божий закон является Его драгоценным даром для нас, когда мы пытаемся жить в падшем мире. Так Павел говорит Тимофею, что «закон добр, если кто законно употребляет его» (1 Тимофею 1:8). Закон может иметь искупительную функцию в том, что подготавливает нас для веры во Христа (Галатам 3:19-25). Павел также верил, что закон был нужен, чтобы контролировать сообщество (1 Тимофею 1:9). В этом позитивном смысле, «закон свят, и заповедь свята и праведна и добра. Ибо мы знаем, что закон духовен» (Римлянам 7:12, 14).
При этом Павел часто говорит о законе в негативном смысле. Это применимо, когда Он описывает, как мы достигаем праведного предстояния с Богом и находим свободу от вины и стыда. До своего обращения ко Христу, Павел думал, что достиг праведности и свободы от вины и стыда через своё соблюдение закона. Его встреча с воскресшим Христом включала прозрение о том, что его правильное положение перед Богом не имеет ничего общего с его собственными усилиями. Его реальная праведность и свобода от вины и стыда пришли как дары Божьей благодати. Он пришел к пониманию, что всё его собственное соблюдение закона как мусор, и что он мог достичь Христа, «не со своею праведностью, которая от закона, но с тою, которая через веру во Христа, с праведностью от Бога по вере» (Филиппийцам 3:9).
<3>
Не важно, сколь много и как долго мы пытаемся делать правильное и быть правильными, это никогда не работает. Стыд всегда под рукой, а само-ненависть за ближайшим углом. Просто нет способа заработать принятие и прощение. Если им суждено прийти, то как бесплатный, незаслуженный дар за счёт кого-то другого.
Как мы видели, Христос смог сделать закон полезным. Но Павел настаивает, что он никогда не мог использоваться как законный способ достичь Божьего (или чего-то ещё) принятия, одобрения или благоволения (Римлянам 10, Галатам 2:16, 21; 3:13, Филиппийцам 3:9).
Греческий язык, на котором писал Павел, не имел слов для законнический, законник или законничество. Но когда Павел унизительно говорит о законе, он подразумевает то, что мы называем легализм. Какой бы закон (записанный, как в Римлянам 7:6 или Колоссянам 2:14) не был использован лидерами для манипуляции своих последователей, он становится инструментом духовного насилия. Авторитарные лидеры не только неправильно используют закон, но добавляют к нему свои «можно/нельзя», чтобы усилить свой контроль над людьми. Для последователей с чувством вины эти законы становятся внутренним фактором самоосуждения.
Любой голос (внешний или внутренний), который требует, что мы должны работать больше и усерднее, чтобы заслужить Божье или человеческое одобрение – это то, о чём Павел говорит как «проклятие». Изучение насилующих церквей Роном Инротом (Ron Enroth) показывает, насколько эффективен легализм для целей проклятия и контроля людей посредством манипуляции чувством вины и стыда. Он говорит: «Озабоченность христиан соблюдать христианские правила усиливается чувством вины и является эффективным контролирующим механизмом для силы насилия».
Свобода от Закона
Евангелие Иисус Христа, полноценно проповеданное и понятое, является единственным лекарством для неправильного использования закона. Благая Весть – единственное средство для нейтрализации законничества, которое является инструментом насилия. Когда мы увидим, что мы полностью приняты Богом исключительно через жизнь, смерть и воскресение Иисуса, всякий религиозный закон теряет свою манипуляционную силу над нами.
Когда Павел объявляет наше освобождение от самоосуждения и провозглашает нашу свободу от давления легализма, он часто говорит о нашей смерти к закону. Один из самых интересных и полезных примеров этого находится в Римлянам 7:1-4, где Павел говорит, в сущности, что мы однажды вышли замуж за закон и под контролем закона. Теперь же, во Христе, мы умерли для этого насилующего супруга и вышли за Христа, чей плод сейчас и приносим.
<5>
Павел объясняет, что это происходит через смерть. Возможно самая чудесная тайна евангелия в том, что мы действительно находимся «во Христе» в Его жизни, смерти и воскресении. Мы действительно участвуем в Его переживании, даже в Его переживании смерти. Поэтому мы были погребены с ним через крещение в смерть, чтобы, также как Христос воскрес из мёртвых во славу Отца, мы тоже жили новой жизнью.
«Итак мы погреблись с Ним крещением в смерть, дабы, как Христос воскрес из мертвых славою Отца, так и нам ходить в обновленной жизни. Ибо если мы соединены с Ним подобием смерти Его, то должны быть соединены и подобием воскресения, зная то, что ветхий наш человек распят с Ним, чтобы упразднено было тело греховное, дабы нам не быть уже рабами греху; ибо умерший освободился от греха» (Римлянам 6:4-7).
<1>
Павел указывает на то, что закон связывает живых, а не мёртвых, а мы мертвы. Мы радикально освобождены от тирании нашего первого супруга, закона. Теперь мы свободны выйти замуж по новому и принадлежать Ему. Плод нашего первого брака был грех и стыд (Римлянам 6:14).Плод нашего второго брака – это характер и дела Божьи (Римлянам 7:4).
Природа Закона
Давайте рассмотрим более подробно характер нашего старого супруга, закона, чтобы увидеть, почему мы так отчаянно нуждаемся в свободе от него. Прежде всего, закон говорит нам только когда он нарушен. Он может относится к нам только как обвинитель. «Законом познается грех» (Римлянам 3:20), «ибо закон производит гнев» (Римлянам 4:15). Осуждающий характер закона повсеместен. Когда сотрудник ДПС останавливает нас, мы знаем, что мы совершили что-то противозаконное. Полиция никогда не останавливает, чтобы похвалить наше вождение. Когда мы получаем уведомление от налоговой об аудите, это не к тому, что мы всё сделали правильно, но что-то было сделано не так. Представители закона связываются с нами, чтобы только осудить, критиковать и наказать. При правильном применении, закон имеет место и в христианской жизни и в обществе, но это делает его насилующим супругом.
Другая характеристика этого насилующего супруга в том, что он никогда не принимает во внимание смягчающие обстоятельства. Бывает иногда, что из-за слабости или незнания мы нарушаем закон. Это не имеет значения для этого супруга. Если мы неправы, по любой причине, мы должны быть наказаны. Что ещё хуже, этот холодный, отрешенный супруг всегда прав, а мы всегда неправы. Этого супруга нельзя разжалобить или подкупить.
Худший аспект этого брака с законом в том, что он никогда не умрёт. Мы никогда не освободимся от него по его смерти, так что если смерть – единственная наша надежда, то умереть должны мы. Хорошая новость в том, что это как раз и произошло во Христе. «Так и вы, братия мои, умерли для закона телом Христовым, чтобы принадлежать другому, Воскресшему из мертвых, да приносим плод Богу» (Римлянам 7:4).
Если брак аннулирован по смерти одной из половин, тогда наш первый брак для закона окончен. Как только мы полностью поймем эту истину в буквальном смысле, закон, как инструмент насилия становится нейтрализованным и тяжкое бремя скинутым. Когда мы отвергаем манипуляцию использования закона лидерами, мы находимся на пути к восстановлению. Нельзя сказать, что восстановление всегда мгновенное. Некоторые привычки, включая стыд и открытость быть манипулированным, умирают постепенно.
Легалистическое использование закона и дополнительные «можно/нельзя», которые произрастают от туда, производит внебрачных детей Божьего святого закона и уводит нас от Бога. Легализм уводит нас от следования за Христом к другому евангелию, которое говорит, что креста недостаточно. Легализм – первое бремя, которое Иисус хочет скинуть с наших уставших плеч.
