Это приводит нас, наконец, к самой ужасной и противоречивой проблеме из всех. Когда мы думаем, что можем быть под «заботой» слепой и глупой опёки, что нам делать? Ответ не всегда прост. Те, чей суд ограничен незрелостью или перекошен прошлыми ранами, быстро выпрыгнут из корабля. Другие, из ложного чувства законничества или страха пропустить Божье благословение, останутся в насилующей ситуации, когда стоило бы уйти. Между этими двумя неправильными крайностями есть путь различения и хорошего рассуждения.
<1>
Один законный отклик на духовное насилие может быть в том, чтобы оставаться в этой ситуации какое-то время. Некоторые независимые и зрелые святые могут быть призваны оставаться и молиться, выбирая ожидать покаяния пастора или уйти. Кто-то почувствует, что слишком много вложил в церковь, чтобы позволить слепому руководству уничтожить её.
<1>
Мы должны также рассмотреть все детали. Я подозреваю, что все церкви (как и все люди) являются насилующими в какой-то степени. Все наши институты состоят из падших и греховных людей. Насилие может прийти от пассивного игнорирования или активной манипуляции, но мы все относимся друг к другу с далеко не совершенной любовью. При оценивании насилия и решения, что делать с этим, нам нужно понять степень оного.
Некоторые незначительные насилия мы должны полностью пропускать; некоторые прощать, а от других бежать.
Если друг сказал резкую фразу против меня, я, скорее всего, пропущу её мимо ушей, особенно если это нехарактерно для него. Не стоит чрезмерного усилия мелкие вещи. Двигаясь дальше по шкале насилия, я могу наорать на своих детей или проигнорировать свою жену. В таком случае они должны высказать мне это и я должен покаяться. Приближаясь к верху, мужчина может систематически избивать свою жену и насиловать свою дочь-подростка. В этом случае и жена и дочь должны уйти и подать заявление в полицию.
Некоторые виды игнорирования и грубости даже не стоит называть насилием вовсе; этот термин слишком перегружен. Не нужно чрезмерное употребление. Если кто-то скажет: «мой отец был насильником, потому что однажды ударил меня, когда я этого не заслуживала», то этот термин потеряет всякое значение.
В определении и оценке насилия в церкви мы не должны думать с перфекционными требованиями. Раз в год пастор может оказать лёгкое давление на церковь, чтобы собрать деньги на какой-то проект. Это может указывать на его чувство беспокойства или недостаток веры, но назвать это духовным насилием не будет правильно. Если каждый грех, сделанный под давлением беспокойства считать насилием, тогда ничего другого не будет. В конце этого списка, серьёзные манипуляции и грубость, о которых стоит молиться и простить.
Двигаясь дальше, мы должны шагнуть в противостояние с человеком из-за значительного лицемерия. Все из нас, либо в доме, либо в церкви, не всегда «делаем то, что говорим». Поскольку каждый из нас имеет невероятную способность оправдывать и не замечать своё собственное несовершенство, нам нужны другие, чтобы указать на это. Как пастор, я могу сказать: «У Бога нет любимчиков и любимых церквей. Мы все одинаково приняты во Христе». При этом я могу предпочитать тех, кто эффективен в служении церкви или с кем я дружен. После этого кому-то надо выговорить мне об этом и я должен покаяться.
Дальше по шкале, мы находим церкви, которые стали «значительно заблудшими христианскими организациями» (коротко, SACO).Это группы, церкви и про-церковные организации, которые придерживаются основных христианских доктрин, но практикуют почти полный контроль над решениями и действиями своих членов. Ron Enroth предлагает изучение такого рода групп в своей книге «Churches That Abuse». Тем, кто найдёт себя в сетях SACO, по-видимому, стоит бежать оттуда. Такие группы обычно хорошо защищены от критики и всё отрицают, так что попытки противостоять им только приносят раны нападавшим.
Суммируя всё, я бы сказал, что если насилие мало и редко, мы должны, по-видимому, не обращать на это внимание. Если оно значительно, мы должны противостоять виновнику. Если оно систематическое, постоянное, неослабевающее и хорошо защищённое, нам, по-видимому, надо уходить.
Духовное насилие зачастую не выглядит как белое и чёрное. Обычно она представляется в сером спектре, и оценить его не всегда легко. Если мы становимся слишком идеалистичными в нашем поиске совершенного пастора или церкви без насилия, мы будем переходить из одного места в другое, никогда не находя дом. Чрезмерная реакция на незначительное опасна не только для лидеров, но и для последователей тоже.
Иногда насилующая личность захватывает позицию власти в ненасилующей церкви. Если мы ранены кем-то таким, нам не нужно обвинять всю группу из-за этого. С другой стороны, хорошие лидеры могут наследовать насилующую церковную систему, которую они ещё не успели изменить. Такие лидеры нуждаются в нашей поддержке. Если мы не станем подходить к таким ситуациям с рассмотрениям, тогда мы заблокируем себя в такого рода перфекционализме, который выставляет невыполнимые требования к лидерам. Лишая их милости и благодати, мы вносим свой вклад в духовное насилие в церкви.
Почему так тяжело выйти
Два десятилетия в лидерстве церкви и на миссионерском поле показали мне, однако, что ошибка большинства людей относительно насилия в церкви в том, что они не уходя заблаговременно, но остаются слишком долго. Мы обсудим это в главе «Кто попадается на крючок и почему». Сейчас же я лишь хочу объяснить об утончённой и парадоксальной природе насилия, которая часто делает её трудной для критики и ухода от неё.
Прежде всего, насилующие духовные лидеры приобретают последователей, потому что они, так или иначе, являются привлекательными. Их привлекательность может быть их подлинной посвящённостью работе Бога и их искренним желанием подготавливать зрелых учеников. Намерение калечить людей не присутствует в них во все. Я знаю нескольких пасторов, которых я считаю большими насильниками. Я знаю их достаточно хорошо, чтобы сказать, что они не намеренные насильники. Члены из церквей видят их искренность касаемо вещей Господа и потому продолжают поддерживать их, и таким образом продолжают оставаться под насилием.
Стоит ясно постановить, что хорошие мотивы лидеров не дают право продолжать ранить людей. Ведь фарисеи, которым противостоял Иисус, были крайне искренни по отношению к Богу. Они любили Бога и Его Слово. Они поклонялись Ему. Они думали, что угождали Богу, уча других тому, во что искренне верили. Но человек может быть сильно поранен как отцом с хорошими намерениями, так и садистом-преступником.
<3>
Этот парадокс насилия в церкви часто проявляется на институционном уровне. Христианские организации могут предоставлять профессиональные библейские курсы и при этом духовно разрушать своих членов. Институционное посвящение «достижению внешних» или «поддержка иностранных миссий» может истощить и вымотать людей, в зависимости от их посвящения. Подобно хорошо смазанному двигателю, такой институт может молотить из года в год. Поскольку цели являются правильными, большинство людей (особенно жертвы) затрудняются критиковать систему. Таким образом, это продолжает сохранять согласие её членов, даже сильно раненых.
Другой парадокс заключен в двойной природе насильников. Родитель может быть жестоким и насилующим в один момент и источать хороший юмор и доброту в другой. Жены, которых избивают их мужья, часто говорят мне, какими их мужья раскаявшимися и внимательными становятся после. Эпизодами доброты дают ложную надежду и позволяют держать жертву в замороженном состоянии.
Как это относится к семьям и бракам, так и к церквям. Моменты подлинной заботы и беспокойства от пастора позволяют удерживать жертв насилия церкви. Даже самые ожесточённые насильники каким-то образом чувствуют, что люди не буду вечно терпеть их, поэтому (из чувства вины или хитрости) они учатся искусству эпизодической доброты, или как называют психологи, подкрепление через нефиксированные интервалы.
Поэтому, когда мы оцениваем чистоту христианского лидера или группы, мы не должны сперва смотреть на его мотивы, цели или моменты доброты. Сперва мы смотрим на длящиеся плоды. Если лидеры постоянно укореняют свою власть в должности, а не в служении слуги, если они делают всё напоказ, если они требуют особенных привилегий или званий, если они используют слова для обольщения, если они ставят второстепенное выше главного по отношению к пасторским нуждам, и если это поведение скорее ранит людей, чем созидает, тогда таким лидерам должно противостоять и они должны измениться или быть оставленными.
Вне зависимости от того, как мы решим поступить в ответ на духовное насилие, есть одна важная вещь, которую мы должны сделать: мы должны простить насильника. В этом тоже мы последуем примеру Иисуса. Не смотря на резкие слова Иисуса к духовным насильникам его дней, Он был решителен в том, чтобы прощать их: «Иерусалим, Иерусалим, избивающий пророков и камнями побивающий посланных к тебе! сколько раз хотел Я собрать детей твоих, как птица собирает птенцов своих под крылья, и вы не захотели!» (Матфея 23:37). Он прощал всех, особенно тех, кто проявил насилие к Нему. В нескольких местах в Новом Завете Иисус настаивает, что мы следовали за Ним в прощении причинившим нам зло. «Ибо если вы будете прощать людям согрешения их, то простит и вам Отец ваш Небесный, а если не будете прощать людям согрешения их, то и Отец ваш не простит вам согрешений ваших» (Матфея 6:14-15).
Значительное насилие, от которого мы пострадали в семье или церкви, может быть крайне тяжело простить, потому что насильник является тем, кто имеет власть или тем, кто должен был защищать нас. Насилие от предательства увеличивается, когда человек, находящийся в высокой позиции, насилует наше доверие. Глубокая боль и рана становятся больше, чем обычно. Когда возлюбленный становится врагом, мы доходим до своего конца, и не можем исполнить заповедь простить (Матфея 5:43-47). В такие моменты мы должны идти к Богу, прося Его о силе Святого Духа исполнить Его заповедь. «Но вы примете силу, когда сойдет на вас Дух Святой» (Деяния 1:8). Не простив, мы обрекаем себя на ещё большую боль в аду, чем та, что нам причинил насильник (Матфея 18:32-35).
Если мы решаем оставаться в насилующих отношениях, мы должны сделать всё, чтобы обезопаситься от насильника, в то же время полностью прощая. Нужно ясно представлять, что если мы должны иметь христианское общение с теми, кто ранит нас, они должны признать свой грех и покаяться в нём. Никаких истинных отношения не может существовать между христианами без этой чистоты. Мы можем простить без их покаяния и это освободит нас от цепей постоянной горечи, но мы не должны иметь отношения с ними, пока они не покаются.
В Библейской школе, где я однажды учил, жена одного из моих коллег попросила меня помочь ей с её мужем. Она сказала, что он постоянно психологически и сексуально насилует её, и она спрашивала, должна ли она уйти от него. Я сказал, что сперва мы должны попытаться изменить его. «Если он не хочет», сказал я, «я одобряю, чтобы вы ушли от него».
Она объяснила, что она уже пребывала добиться изменений, постоянно указывая на его грех и показывая как только можно, что он ранит её. «Ну и как же он реагирует на это?» спросил я.
Она ответила, «Он пожимает плечами и говорит, «Если ты настоящая христианка, тогда ты просто простишь меня».
Я спросил, «И что вы говорите?»
Она ответила, «Я говорю, «Да, конечно, я хочу простить тебя, и я прощу тебя, но сперва мы должны поговорить об этом. Ты должен увидеть, что ты делаешь со мной, и ты должен прекратить делать это».
Если мы остаёмся в ситуации, где подвергаемся насилию, мы должны обсудить это с насильником. Рано или поздно, мы должны прийти к какому-то соглашению об этом. Если изменение принесёт результат, тогда придёт покаяние. Только тогда возможно истинное христианское общение. Если же нет, мы имеем все основания уйти.
