Ребекка Ратер Спринджер «За небесными вратами» - 6 Марта 2009

Это был не первый раз, когда мы посетили этот великий зрительный зал, хотя я до сих пор не описала его. Он стоял на небольшом возвышении, могучий купол поддерживался массивными колоннами из камня, похожего на аметист и яшму. В этом огромном здании не было стен, только большой купол и поддерживающие колонны. Широкая платформа из драгоценного мрамора, инкрустированная порфиром, возвышалась из центра, от которого восходили сидения с трех сторон, образуя огромный амфитеатр. Сиденья были из кедрового дерева высокой полировки; и позади платформы были тяжелые портьеры королевского пурпурного цвета. Алтарь из твердой жемчужины стоял рядом в центре платформы.

Когда мы вошли, то обнаружили, что здание заполнено людьми, ждущих с сильным желанием то, что должно произойти. Вскоре мы тоже сидели и ждали. Нежные мелодии плыли вокруг нас, от невидимых хоров, и вскоре Мартин Лютер, в расцвете лет, энергичный и мужественный, взошел и встал перед нами. У меня нет цели описывать его внешний вид, так знакомый всем нам, скажу только, что к его огромному интеллекту и силе духа добавилось мощное телосложение, что по-прежнему делало его подходящим лидером, даже в небесах.

Когда он закончил, его место занял Джон Уэсли; святая красота его лица усилилась от небесного света, это было чудесно. Его темой была «Божья любовь»; и если в земной жизни он притягивал своей силой, то теперь он захватил наши души огнём своего восторженного состояния, при котором мы были как воск в его руках. Он показал, что эта любовь сделала для нас, и о том, как даже вечность благодарения и хвалы не сможет никогда отплатить за это.

Безмолвие от впечатления, сладкие мелодии невидимого хора окружали обширную аудиторию в течение некоторого времени после того, как он покинул кафедру. Все, казалось, были погружены в размышления о теме, когда он так тихо остановился. Затем тяжелые портьеры позади платформы раздвинулись, и открылся Величественная Фигура, вокруг Которой, казалось, сосредоточилась вся слава небес, Он продвинулся вперед к середине платформы. Мгновенно громадное скопление душ встали на ноги и взорвались одним голосом в величественный гимн, который мы так часто поем на земле:

Такого великого хора голосов, такого единства, такой гармонии, такой масштабности, еще никогда не было слышно на земле. Это усиливалось, увеличилось, и, казалось, заполнило не только большую аудиторию, но само небо. И по-прежнему, над всем этим, мы услышали голоса ангельского хора, но уже не нежные, сладкие мелодии, но взрыв победоносной ликующей хвалы. Торжествующая слава, казалось, заполнила место, и, взглянув вверх, мы увидели большой купол, пылающий золотым светом, и в центре его фигуры ангелов больше не невидимого хора, с небесными арфами и виолами, с лицами, сияющими лишь чуть меньше, чем у Него, Которому они пели хвалу. И Он, перед которым все небо склонилось в поклонении, стоял с поднятым лицом и величественным видом, Сам Бог земли и неба. Он был центром всего света, и Божественное сияние окружило Его, что было вне всякого сравнения.

Постепенно голоса угасли, и святая тишина опустилась на нас. Медленно и благоговейно все поднялись и снова заняли свои места. Нет, не все. Прекрасная Мария Бейтс, которая сопровождала нас в храм, я заметила, что только она все еще преклоняла колени среди нас, со сложенными руками и сияющим поднятым лицом, ее прекрасные глаза были устремлены на Спасителя, в то время как Он все еще стоял перед нами, - с таким взглядом самозабвенного поклонения и любви, что сама стала по-настоящему божественной. Она была настолько поглощена, что я не осмелилась побеспокоить ее, но вот Господь повернулся и встретил ее обожающие глаза с взглядом признания в любви, с глубоким вздохом исполненного желания; как только Он снова повернулся, она тихо заняла свое сиденье рядом со мной, положив свою маленькую ручку в мою с полным доверием ребенка, который чувствует, что его понимают.

Когда я посмотрела на фигуру, окруженную славой, которая была перед нами, одетую во все величие Божества, мое сердце трепетно спросило: «Может ли это быть действительно Христос-человек, которого Пилат приговорил к бесславной смерти на кресте?» Я не могла согласиться с ним. Это казалось невозможным, что любой человек, какой бы гнусный он ни был, может быть слеп к Божественности, которое так прямо открывалось в Нем.

Затем Спаситель начал говорить, и сладость Его голоса была несравнима с мелодией небесного хора. И его благодатные слова! Разве я могла бы, если бы отважилась, передать их такими, какими они покинули Его уста. На земле нет языка, который мог бы передать их высокий смысл. Сначала Он слегка коснулся земной жизни, и показал, как удивительна взаимосвязь двух жизней – прошлой и настоящей. Затем Он развернул перед нами некоторые ранее неизвестные тайны блаженной жизни, и отметил, как Ему сейчас радостно служить нам.

Когда Он закончил, мы сидели со склоненными головами. Наши сердца были так захвачены, наши души так возвышены, наш дух так вознесен, мы были полностью проникнуты Его Божественностью - настолько, что, когда мы встали, мы оставили места молча и почтительно, каждый уходил с сердцем, наполненном более высокими, более Божественными устремлениями, и с более ясным понимание блаженной жизни, в которую нам разрешено было вступить.

Я могу лишь слегка коснуться этой небесной радости. Существует глубина, тайна всего, что относится к Божественной жизни, которое я не осмеливаюсь попытаться описать, я не могла бы, даже, если бы хотела, и не хотела бы, если бы и смогла. Святость окутывала все, на что любопытные глаза не должны смотреть. Достаточно сказать, что никакой радости мы не знаем на земле, кроме редкой, кроме святой, которая, может быть, лишь слабая тень радости, которую мы там найдем; восторженные мечты, неосуществимые здесь, блаженно исполняются в один момент в том небесном мире. Нет печали, нет боли, нет болезни, нет смерти, нет разлуки, никакого разочарования, нет слез, а только радости, нет разбитых надежд; ни порванных планов; ни ночи, ни бури, ни даже тени, но свет и радость, и любовь, и мир и покой вечно и навсегда. «Аминь», и снова мое сердце повторяет «Аминь»… (продолжение следует).