Вспышка коронавируса в крупнейшей во Франции пятидесятнической мегацеркви изменила их взгляды на провидение, суд и общение.
|
Интервью с
Jean-Paul Rempp |
Одна из крупнейших мегацерквей Франции собралась этой осенью, чтобы вспомнить тех, кто умер от COVID-19. Поминальная служба была очень личной, “очень трудным временем” и "настоящим горем", сказал старший пастор Сэмюэл Питершмитт, из-за того, как сильно прихожане пострадали от вируса.
Всего девять месяцев назад Eglise La Porte Ouverte Chretienne (Христианская Церковь Открытых Дверей) в Мюлузе, Франция, провела свою ежегодную богослужебную конференцию, на которой участники молились за больных, праздновали чудесные исцеления и восхваляли Бога вместе с 2200 участниками, большинство из которых были из Европы, но некоторые из Африки и Южной Америки.
Но это четырёхдневное мероприятие, проведённое за несколько недель до закрытия Франции, спровоцировало одну из самых ранних вспышек коронавируса в регионе. По меньшей мере 500 человек из Porte Ouverte были заражены, 82 были госпитализированы — включая самого Питершмитта — и 32 умерли в результате.
Пятидесятническая Конгрегация боролась с духовными и физическими последствиями. Хуже того, соседи и средства массовой информации быстро обвинили Porte Ouverte в её предполагаемом безрассудстве, хотя февральская конференция началась ещё до того, как были сделаны серьезные директивы в области здравоохранения. Находясь в изоляции и скорбя, члены церкви сталкивались с оскорблениями и угрозами жизни; лидеры требовали безопасности, когда возвращались в здание для прямой трансляции богослужений.
Питершмитт, чей отец основал 54-летнюю конгрегацию на северо-востоке Франции, испытывал напряжение от служения во время пандемии. Лёжа на больничной койке, он молился вместе со своими прихожанами по телефону, включая сестру во Христе, чей муж умер в реанимации, когда она тоже была госпитализирована. Это было “скудным утешением” - просто предложить ей видеозапись похорон мужа, снятую другим пастором.
“Это говорит вам о том, насколько сложной была ситуация, - сказал пастор, - но в то же время насколько важны были наши братские отношения в те моменты”.
Porte Ouverte уже не будет прежним после вспышки. Питершмитт, как и многие в его общине, спрашивал, почему Бог навлёк эту чуму на их братство и почему Он пощадил одних, но не пощадил других. - Мои умершие друзья, - сказал он, - имели такую же сильную веру, как и я”.
Когда Porte Ouverte приближается к концу самого трудного года в своей истории, Питершмитт поговорил с коллегой - французским пастором Жан-Полем Ремпом, Европейским региональным директором Лозаннского движения, о том, как вспышка COVID-19 повлияла на его церковь, дав её людям более глубокое понимание Божьего Провидения, большее чувство смирения и более настоятельное желание искать Бога в своём горе.
Несмотря на то, что вы видели исцелённых людей во время этой конференции, каковы были ваши первые мысли, когда вы поняли, что некоторые из участников оказались зараженными COVID-19?
Сначала действительно был вопрос, когда я сказал Господу: "Господь, с одной стороны, мы видели Твою славу, а с другой стороны, мы также видели, как Твой народ был поражён болезнью”. Что, в конечном счёте, важно для меня в этот момент, так это признать, что Бог, в Своём суверенитете, не совершает ошибок, даже когда это кажется парадоксом: исцеление с одной стороны и болезнь с другой. Мы верим, и я глубоко верю, что даже эта болезненная и трудная ситуация будет способствовать славе Божьей.
Конечно, до сих пор мои мысли обращены ко всем семьям, потерявшим близкого человека....Я потерял нескольких своих друзей. Как братья и сёстры, мы служили Господу вместе много лет. Я действительно переживал это как настоящее горе. Но в то же время было это утешение от Господа в связи с надеждой, что мы все когда-нибудь снова увидимся.
Каковы были самые большие трудности в служении больным, страдающим и помещённым в изоляцию людям, в то время как вы сами были заражены?
Я был изолирован дома, затем я был изолирован в больнице, затем я был повторно изолирован дома, что действительно затрудняло выполнение этого служения по отношению к больным, так как не было возможности пойти и навестить их. Невозможно было возложить на них руки, как учит нас Писание.
В больнице я тоже был на кислороде, потому что задыхался. У меня были члены церкви, которые были госпитализированы одновременно со мной — некоторые были на том же этаже, что и я, другие двумя этажами ниже. Другие находились в реанимации или в подвальных палатах. Что я сделал, насколько мог, так это взял телефон. Я попытался дотянуться до них. Это были недолгие звонки. Мы нашли время, пусть даже очень короткое, чтобы помолиться друг за друга.
Какие отрывки из Писания, гимнов или духовных дисциплин были особенно полезны для вас?
Когда я был на самом низком уровне, я испытал такие посещения от Господа, какие я редко испытывал в своей жизни. Это были времена, когда и Своим Духом, и Своим Словом Бог говорил с моей душой. Он привёл меня к чрезвычайно глубокому покаянию, особенно когда я читал Псалмы. Псалмы оказались необычайно полезными. У меня было такое чувство, что Давид написал их для меня. Они стали буквально личными.
И была песня, которая сопровождала меня, которую наши американские друзья, конечно, знают: Дон Поттер “Покажи мне Своё лицо”. Это была песня, которая принесла мне много пользы, через которую я тоже сказал: "Господь, открой мне Cвоё лицо ещё больше, покажи мне, кто Ты в этот период, когда моя душа как будто была сканирована”.
В эти мгновения я понял, что, в конце концов, Богу не нужно было ничего говорить мне или упрекать меня в чем-либо. Одно Его присутствие заставляло меня судить о себе. Именно Его присутствие заставило меня взглянуть на себя и, наконец, дало мне такое убеждение в грехе, что я сказал: "Возможно ли, что я был тем человеком? Возможно ли, чтобы у меня было такое отношение?” Как ни парадоксально, это были мгновения великой печали и в то же время великой надежды. Мгновения глубокого отчаяния за себя и в то же время мгновения перемены в моём сердце и душе, о которых я нисколько не жалею.
Были ли времена, когда вы или ваша церковь подвергали сомнению Божий план, который позволил вирусу заразить вашу церковь?
Да, конечно. Я думаю, что если бы мы не остановились, чтобы задать себе этот вопрос, это было бы ненормально. Я начал - но не только я, пасторы и все в общине - задавать вопросы типа: "но почему это случилось с нами? Почему именно мы?” Я не собираюсь говорить вам, что сегодня у меня есть ответы на все вопросы. Я видел, как всё изменилось в моём собственном сердце. Я высказал это раньше, и я благословляю Бога за это.
Это также принесло нам много смирения, так как эта инфекция напомнила нам о верховенстве Бога — о чём мы уже знали раньше, - но это также напомнило нам, что Бог действует иногда одним способом, а иногда другим. Мы уже знали об этом, но вот мы собрались вместе как община, чтобы принять эту реальность — не просто приняв Его суверенитет в жизни человека, с которым мы ходили, за которого мы молились и который всё равно умер, но скорее приняв Его суверенитет как община. Потому что внезапно мы живём как община, и мы живём в относительно большом масштабе. У нас есть много членов нашей церкви, которые были заражены COVID, и даже большое количество умерших.
Последнее, что я хотел бы сказать, это то, что когда я спросил Господа: “почему мы?”, один из ответов, который пришёл ко мне, был: “но как бы вы отреагировали, если бы это произошло в другой среде? Да, давай возьмём пример, если бы это произошло в мечети. Как бы вы отреагировали?” Ясно, и я должен сказать это с грустью, я бы, конечно, увидел или истолковал это как суд Божий. И Господь показал мне там, что, в конце концов, мы судим очень быстро, особенно когда это происходит с другими.
Это привело к изменению точки зрения, не фундаментально на ислам, но изменение точки зрения на осуждение, которое можно быстро иметь, когда происходит что-то плохое, особенно когда это происходит с другими, всегда пытаясь закончить объяснением, причиной.
Если бы это случилось в другой среде, я бы, к сожалению, отреагировал так же, как некоторые реагировали на нас. Нас тут же осудили сами христиане, нас занесли в чёрный список. Некоторые люди сразу же пытались духовно объяснить, почему с нами такое происходит, говоря, что мы делаем это недостаточно или слишком много, и так далее. Но я должен смирённо сказать, что, в конце концов, сегодня я могу простить их только потому, что, возможно, я не был бы лучше их.
Вы говорили о том, как вы намереваетесь практиковать прощение по отношению к тем, кто возлагает вину на вашу церковь, включая средства массовой информации.
Мы с самого начала решили просто согласиться с тем, что сказал Сам Иисус, когда сказал, что вы все будете ненавидимы из-за Моего имени.
Мы поняли, что помимо пандемии, которая имела место, помимо болезни, переносчиками которой нас обвиняли, - существует действительно антихристианская волна. Именно перед лицом этого мы решили простить и оставаться в позиции прощения. У нас это было с самого начала, и я думаю, что могу сказать, что у всего братства было такое отношение. Мы также выражали это прощение в средствах массовой информации, будь то по телевидению или в письменной форме.
Как Porte Ouverte сегодня сравнивает себя с тем, что было до пандемии?
Есть одно очевидное отличие: количество присутствующих очень ограничено, поскольку мы должны соблюдать правила социального дистанцирования и здравоохранения. В церковном здании, в котором мы раньше размещали 2400 человек, сегодня мы размещаем от 600 до 700 человек. Во-вторых, некоторые из наших членов испытывали определённый страх, который я легко могу понять. Но в то же время я видел и другую сторону нашего общения. Я видел, как выражается солидарность, о которой я и не подозревал.
Несмотря на то, что я знал, что братья и сестры стоят вместе, в молитве было проявление любви и поддержки, которое я нашёл совершенно необычным.
Это было, например, спонтанное создание 24-часовой молитвенной цепочки. С тех пор это продолжилось и никогда не прекращалось. Мы видели, как наши молодые люди во время пандемии, когда мы все были в изоляции, приняли этот призыв близко к сердцу. Эти молодые люди звонили пожилым, встречались с ними, ходили за покупками и т. д.
Мы увидели важность наших домашних групп. Более чем когда-либо мы верим, что Церковь Христова должна действительно достичь той зрелости, когда те, кто является её частью, являются истинными учениками. Они должны быть не просто прихожанами и членами церкви. Они должны быть учениками.
И это то, о чём мы молимся. Я чувствую, что есть глубокое желание идти в этом направлении. Более того, после того, как запрет был ослаблен, наше первое богослужение было чрезвычайно мощным с точки зрения общения. Это была радость, взрыв радости. Мы ещё не начали службу, и люди начали аплодировать. Я не могу сказать вам, как долго это продолжалось, но это была просто вечеринка, чтобы собраться вместе, настоящая вечеринка.
В чем вы видите продолжающееся духовное воздействие пандемии на вашу церковь?
Есть — я это глубоко чувствую и вижу - движение святости. Было много свидетельств от тех, кто говорил мне: “Ты знаешь, это изменило мой взгляд на мою духовную жизнь. Это приблизило меня к Господу. Есть вещи, которые я больше не могу делать сегодня. Я не хочу больше тратить время на то, что мир украл у меня на какое-то время”. Это действительно возвращение к посвящению и всплеск любви к Господу, что необычайно.
В то же время есть люди, у которых мало корней. Также как в притче о сеятеле, одни чахнут, другие немного боятся задохнуться. Но для меня ещё слишком рано давать оценку. Однако это стремление к святости, стремление к Божьему присутствию стало очевидным, действительно очевидным.
|
1
