Наш нынешний кризис заставляет нас задавать такие вопросы, как: "есть ли здесь нечто большее, чем вирус?" или: "где Бог посреди всего этого?"
Но мы не привыкли задавать подобные вопросы. То, к чему мы привыкли - это запрашивать данные и человеческий анализ.
Когда научная революция (1500-е и 1600-е годы) перешла в индустриальную революцию (1700-е и 1800-е годы), а затем в информационную эру (1900-е и 2000-е годы), безумные прорывы в науке и технике обратили наш коллективный взор к естественному миру и прочь от сверхъестественного царства.
Захватывающие дух теории позволили нам понять и объяснить механику нашего физического мира и большого космоса. Эти откровения, наряду с некоторыми каскадными социальными течениями, привели к новому культурному менталитету — такому, в котором Бог и Небеса, поклонение и молитва постепенно стали казаться менее непосредственными, менее релевантными, менее существенными. Мысль о том, что может существовать нечто за пределами наблюдаемого, нечто более фундаментальное, чем пространство, время и материя, стала казаться многим людям невероятной. Мысль о том, что существует некая духовная реальность вне, над, под и вперемешку с нашим физическим миром, стала довольно странной.
Натуралисты и гуманисты среди нас пошли вперёд и отвергли всё духовное. Они отказываются признавать сверхъестественное. Они просто решили, что всё это не является реальностью вообще. Они решили, что, учитывая наши способности к открытиям, Бог, Небеса и всё остальное стали "ненужными". Они спрашивали: "Какая роль отводится Богу?"
Философский натуралист считает нас физическими существами и не более того. Он или она верит, что естественный мир, физический космос - это всё, что есть. Философский гуманист считает, что люди сами по себе способны открывать истину и изобретать способы — используя научный метод и разум — для удовлетворения всех человеческих потребностей, для ответа на все человеческие вопросы и для решения всех человеческих проблем. Они, как и натуралисты, отвергают идею о том, что существует нечто за пределами физического мира.
Атеистические верования, лежащие в основе натурализма и гуманизма, зародились в древнем мире, но начали оказывать широкое культурное влияние в XVII и XVIII веках. Затем они трансформировались, повзрослели и усилили свое влияние в 19 веке. И в наше время, в 20-м и 21-м веках, эти верования стали доминировать во многих культурах нашего мира.
То, что реально, решил наш мир, - это всё, что мы можем видеть, слышать и осязать — а всё, что трансцендентно нашей физической реальности, просто менее реально (или вообще нереально). Мы подняли эту веру до уровня псевдозакона или псевдорелигии. Это стало чем-то вроде "все это знают".
Мы, христиане, не являемся ни натуралистами, ни гуманистами, по крайней мере, в философском смысле. Но мы живём (и работаем, и растим наши семьи) в культуре, которая находится под сильным влиянием натуралистических и гуманистических идей и идеалов. И нам легко отвлечься, забыть и начать вести себя как функциональные атеисты.
Большинство из нас действительно, подобно натуралистам и гуманистам, приняли интенсивный уклон в сторону физического мира. Мы можем верить в духовную сферу. Мы можем верить в Бога и Небеса, поклоняться и молиться. Но мы больше верим в то, что происходит здесь и сейчас.
"Наша беда в том, что мы выработали дурные привычки мышления". А с 1948 года, когда великий евангелист А. У. Тозер написал эти слова, ситуация стала ещё более неуравновешенной. Мы посещаем церковь по воскресеньям — возможно - но практически всю свою энергию, время и беспокойство мы отдаём физическому миру: работа, безопасность, времяпровождение и развлечения. Духовная сфера получает то, что осталось, если вообще что-то остаётся.
Потому что "здесь и сейчас" - это жадность и неумолимость. Требования и сроки выполнения работ. Просьбы и обязанности по дому. Давление, чтобы не отставать и идти вперед. Всё это написано на наших лицах. Мы видим их — переполненные почтовые ящики, списки дел, требующие внимания. Мы слышим их - трезвон мобильных телефонов, бесконечные звонки с работы. И мы их чувствуем — тексты, напоминания и уведомления гудят, напряжение нарастает.
"Мир чувств вторгается в наше внимание днём и ночью на протяжении всей нашей жизни", продолжал Тозер. "Это шумно, настойчиво и самопроизвольно... они нападают на наши пять чувств, требуя, чтобы их признали реальными и окончательными".
С той занятостью и суетой, в которых мы находимся, чтобы выжить как можно лучше, духовное царство может казаться таким далеким, как будто оно находится в миллионе километров отсюда. В нашем сознании это может стать просто чем-то, что мы (надеюсь) когда-нибудь испытаем: когда мы умрем, когда мы, наконец, оставим этот физический мир позади. Но только не сейчас.
Библия, в которую, как мы утверждаем, верим — и на которой строим свою жизнь — довольно ясно описывает более глубокую, невидимую реальность. Она описывает реальность, которая каким-то образом предшествовала пространственно-временному континууму. Она описывает более глубокую, невидимую реальность, которая на самом деле никогда не начиналась и никогда не закончится. "видимое временно, а невидимое вечно" (2 Кор. 4:18).
Библия описывает более глубокую, невидимую реальность, которой время, пространство и материя обязаны самим своим существованием. Именно от этого зависит наша повседневная физическая реальность. Время, пространство и материя были "вызваны к существованию словом Божиим, то, что мы видим, сотворено тем, чего мы не видим" (Евр. 11:3, MSG).
Эта глубокая, невидимая реальность более обширна, более дика и прекрасна, чем физический мир. Она отличается величием и таинственностью, благостью и любовью — "славой вне всякого сравнения" (2 Кор. 4:17, BSB). Это реальность, где может случиться всё, что угодно. Даже невозможное. В ней можно уничтожить даже вирусы и саму смерть.
И это не просто где-то там, в потустороннем мире. Оно есть, но оно и здесь тоже. Прямо здесь. Прямо сейчас. "Не придёт Царствие Божие приметным образом", объяснил Иисус, "Царствие Божие внутрь вас есть" (Лк. 17:20-21). Эта глубокая, невидимая реальность переплетается со всем в физическом мире. Она "держит всё вместе" (Евр. 1:3, ERV).
И мы можем это обнаружить. Эту реальность. В ней мы можем задать Богу наши жгучие вопросы: Где Ты? Что Ты задумал?
Хотя мы можем чувствовать себя более комфортно (и уверенно) в физическом мире, это не значит, что у нас нет и духовных аспектов. А мы знаем. Ибо "Бог есть дух" (Иоанна 4:24). И Он сотворил нас "по образу Своему" (Быт.1:27).
Бог создал Адама, первого человека, из природного мира — из "праха земного" (Быт 2:7). Но Он вдохнул Себя в Адама — Он "вдунул в лице его дыхание жизни, и стал человек душою живою" (ст. 7). Он создал нас как физические существа. Но Он создал и нас как духовных существ - точно таких же, как Он сам.
Наша духовная природа - это наша сущность. Это то, что отличает нас от всего остального творения: то, что мы можем получить доступ, испытать и принять участие в этой великой реальности, лежащей за пределами нашей повседневной реальности.
И именно к этой реальности мы должны сейчас обратиться. Там мы найдём ответы на наши вопросы.
