За сценой, где-то за час до съёмок, Дженнифер и я сидели в гримёрке студии Фокс в центре Манхэттена. В этой гримёрке ожидают гости. Мы уже были там какое-то время, когда туда вошла одна известная актриса с помощницей. Я взглянула на Дженнифер и улыбнулась. Актриса попросила помощницу принести воды и та быстро умчалась куда-то. Я посмотрела на Дженнифер и хохотнула.
«Может ты и мне воды принесёшь?» пошутила я.
«И не думай», сказала Джениффер даже не отрываясь от своего телефона. «Ты – не знаменитость».
Потом пришел сотрудник и отвёл нас в комнату макияжа. Дженнифер уже поработала над моими волосами ещё утром, но сейчас мной должна была заняться высококлассный специалист. Комнатка была маленькой и тесной – всего два кресла и два зеркала и чуть место для хода. Я села на одно из кресел и ко мне подошла гримёрша. На вид ей было шестьдесят, светлые волосы и очень худое лицо. Она казалась напряженной и расстроенной, и какое-то время не вымолвила ни слова.
Затем, стоя сзади за мной, обращаясь ко мне в зеркало, она спросила: «Не вы ли тот человек, что написали книгу о небесах?»
Я сказала, что так.
«Ну», сказала гримёрша, «не думаю, что верю вам».
Меня обдало. Я не знала, как отвечать, да и она не давала мне ни шанса, по-любому.
«Потому что, что это за Бог?» продолжила она. «Что это за Бог…?» Она запнулась, как будто бы слова больше не могли выходить.
Мне всё стало понятно. Я понял по этим самым словам. «Что это за Бог…?» был тот самый вопрос, который преследовал меня и сделал меня сомневающейся в прошлом. В моей версии это было: «Что это за Бог, который позволил маленькой девочке так сильно пострадать?» Я кричала это Ему по ночам и мой воспалённый разум вопил: «Что это за Бог…?» Я кричала к Нему, когда сидела возле своих драгоценных новорожденных двойняшек в отделении неонтологии, когда было не понятно, выживут ли они - «Что это за Бог…?» Эти же слова говорили мне тысячи людей, когда искали ответы.
«Что это за Бог…?»
Гримёрша глубоко вздохнула и продолжила.
«Я хороший человек», сказала она со слезами на глазах. «У меня рак и врачи говорят, что ничто нельзя сделать. Я хороший человек. Я хороший человек. Я никогда не делала ничего плохого. И что это за Бог, что за Бог такой?»
Она замолкла и погрузилась в себя, сломленная и возмущённая. Она сказала всё, на что у ней хватило сил.
«Понимаю», наконец вымолвила я. «Я говорила это «Что это за Бог…?» больше тридцати лет. Я понимаю. Но вот что я знаю».
Затем я без удержи выдала свою историю жизни, прямо там в кресле, так как Бог сказал мне делать. Не просто рассказывая о небесах – а обо всём. И вот я сделала это. Я рассказала ей о своей жизни и своих ранах. Я рассказала ей о своих глубоких, глубоких чувствах ничтожности и стыда, и я сказала ей: ««Что это за Бог, который позволил всё это? Почему Бог не защитил меня?»
И я рассказала ей о своём времени на небесах.
«Что я могу сказать – это то, что есть вполне реальное место с вполне реальным Богом, Который любит нас вполне реальной любовью», сказала я. «Хотя порой мы не можем понять Его план, Он показал мне, что Он всё использует для Своего блага».
<1>
«Вопросы, которые у нас есть здесь на земле», продолжила я, «мгновенное получат ответ, когда вы встретитесь с Ним на небесах. Но тогда это уже не будет иметь значения. Потому что в том месте, всё, что имеет значение, это то, как сильно Он любит нас и как сильно мы любим Его».
<1>
«Расскажи мне, каково это», сказала она шепотом. «Расскажи мне, каково это умереть».
<1>
«Когда приходит время», сказала я, «завеса медленно откроется. Как будто бы ты задерживаешь своё дыхание на время и погружаешься под воду. Это быстро и не причиняет боли и это прекрасно, гораздо прекраснее, чем можно себе представить, и ты никогда не одинока, ни на секунду. Он с тобой во всём. Господь не ждёт нас на небесах. Он сопровождает нас на небеса. Переход мгновенный. В тот момент, когда ты закроешь свои глаза здесь на земле, будем тем самым моментом, когда ты откроешь их на небесах. При этом нет страха и боли. Ты никогда не одинока. Он с тобой во всём этом».
<1>
«Я боюсь», сказала он. «Я не готова. Я хочу остаться здесь».
«Не бойся», сказала я ей. «Не стоит бояться».
Затем я предложила ей помолиться вместе.
Она подошла ко мне и обняла, положив свои руки и голову мне на грудь. Я крепко сжала её хрупкое тело, и мы вместе помолились. Мы молились за исцеление, и мы молились, чтобы Бог взял все её страхи. Мы молились, два странных человека в маленькой гримёрке в телевизионной студии в Нью-Йорке. Молились и плакали вместе.
И затем я сказала: «Не важно, кто из нас пойдёт первой, давай обещаем, что мы однажды встретимся у тех прекрасных ворот с Богом».
Затем появился сотрудник и сообщил: «Две минуты».
Это значило, что осталось две минуты до эфира.
Я посмотрела на гримёршу, а она на меня и мы засмеялись и стали готовить меня. Моя косметика потекла и она быстро всё исправила. А оставшиеся тридцать секунд она потратила на мои волосы. Вот так закончилась моя история тем утром с Гретхен, со слипшимися волосами и всем остальным.
И это очень примечательно. Когда Бог хочет, чтобы мы что-то сделали для Него, Он не ждёт, когда мы начнём чувствовать себя уверенно или удобно. Бог никогда не обещал мне, что рассказ о моём переживании с Ним будет лёгким или приятным. Он никогда не говорил, что будет использовать меня только когда я стану худой или с совершенной причёской или что я не буду испытывать страх. И зачастую, по крайней мере со мной, Он даже не объясняет, почему Он просит делать что-то. В этот раз, не смотря на мои многочисленный протесты, Он просто сказал: «Дело не в том, кто ты, но Кто Я. Я же с тобой всегда».
По-другому говоря, делай то, что ты призвана делать, когда Он призывает тебя, даже если ты делаешь это толстой и делаешь это боясь.
<5>
Если мы хотим быть близко к Богу здесь на земле – если мы хотим гнаться за небесами, пока живы – нам придётся делать это даже когда мы будем чувствовать неудобство и страх. Последствия не важны. Когда Он призывает, мы должны идти.
<1>
Не имеет значение, что мы думаем о себе. Имеет значение, что Бог думает о нас.
Через любовь Бога и искупление Иисуса я была изменена навсегда. И хотя у меня всё ещё много страхов, как было раньше – хотя я всё ещё несовершенное человеческое существо – теперь у меня есть сила прогнать эти страхи и сомнения и позволить Богу использовать меня для Его славы. Подлости могут ранить меня, но никогда не сломают меня.
Это один из самых важных уроков, которому смерть научила меня о жизни.
Урок в том, что хотя мы можем не чувствовать себя достойными, для Бога мы достойны.
Бог находит нас достойными.
Посмотрите на апостолов. Апостолы любили Господа и они поклялись, что никогда не оставят Его, и при этом, в Гефсиманском саду той судьбоносной ночью, один из них предал нашего Спасителя, а другие разбежались. Страх возобладал над ними. Иисус сказал Петру, что тот отречётся от Него, и прежде чем солнце встало, Пётр так и поступил, три раза. Страх возобладал и над ним тоже. И когда Иисуса распяли вне Иерусалима, только один из апостолов был там с Ним. Другие разбежались в страхе.
Страх влияет на нас. Он заставляет нас делать то, что мы поклялись не делать, и не делать то, что мы поклялись делать. Возможно поэтому Библия так часто говорит нам «не бойся» - потому что Бог хорошо знает, какими беспомощными мы становимся будучи охвачены страхом.
И при этом, когда Иисус воскрес, Он построил Свою церковь на этим напуганных, несовершенных людях. Он назвал Петра – апостола, который отрёкся от Него, каменеем Своей церкви. Иисус использовал того, кто отрёкся от Него и убежал от Него, как основание Своей церкви! Иисус понимал страх Петра. Иисус знал его сердце. Но Он также знал, что Пётр и остальные апостолы будут изменены Его воскресение, и что они достойны нести Его слово и созидать Его церковь.
Бояться сделать что-то ещё не делает нас неудачниками.
Это делает нас именно той личностью, которую Богу нравиться использовать.
1
