Рабочая неделя только началась в стоматологической клиники в Мангам – маленький городок Оклахомы в полчаса езды от места, где я живу. Три пациента уже были в клинике, ожидая приёма. Но врач задерживалась, и за двадцать лет работы там она почти никогда не опаздывала. Другой врач вспомнил, что видел патрульную машину шерифа у дороги по пути на работу, и с холодком внутри он поднял трубку и набрал телефон шерифа, чтобы узнать, не было ли аварий этим утром.
Шериф сказал «да», была авария на Роут 62.
Врач повесил трубку и попросил другого сотрудника съездить на место аварии и узнать, кто там.
Примерно в то же самое время утром я была в машине подруги Сары, едя в г. Оклахома, чтобы получить родительские сертификаты для её детей. Мы остановились у кафе и должны были переехать шлагбаум стоянки, как мой телефон зазвонил и я увидела номер моей мамы.
«Что случилось, мам?» спросила я весело.
«Кристалл?» послышался голос чужого человека.
Моё сердце ёкнуло.
«Это Мэдисон», сказала женщина. Мэдисон работала на ресепшене в стоматологической клиники, где работала моя мама. «Кто-нибудь вам рассказал о вашей матери?»
<1>
«Шш-что случилось?» сказала я заикаясь.
Я едва могу вспомнить, что потом сказала мне Мэдисон. Но я хорошо помню, как кричала и вопила одни и те же слова Саре, в панике стуча по её плечу.
«Обернись!»
Дорога на работу на её белом внедорожнике всегда было тихим временем моей мамы.
<2>
Она остановилась на перекрёстке Роут 62 и включила левый поворотник. Всё, что оставалось, переехать это перекрёсток и добраться до работы в миле отсюда. Она начала движение, этот поворот, как тысячи раз до этого. Она посмотрела вперёд и увидела другого водителя, едущего прямо на неё, но с включенным правым поворотником. Этот водитель пересекал перекрёсток тоже. Медленно моя мама повернула налево и начала движение по шоссе.
Но другой водитель не повернул направо и не притормозил.
Вместо поворота он продолжал ехать прямо на скорости 100 км в час. Его машина врезалась прямо в пассажирскую сторону внедорожника моей мамы.
Обе машины протащило и они остановились вне дороги. Подушки безопасности сработали. Столкновение вызвало ужасный звук, но через секунду уже ничего не было, кроме жуткой тишины на шоссе. Затем, звук стекла и металла.
Внутри машина мама не могла двигаться.
<2>
Через несколько секунд стали подбегать прохожие. Был вызван вертолёт, чтобы доставить маму в больницу.
В ту самую больницу, где я, шесть лет назад, умерла.
<4>
Я молилась всю дорогу до больницы, умоляя Бога, вновь и вновь: «Пожалуйста, пусть всё будет хорошо. Путь она живёт».
<1>
Спустя 45 минут я наконец-то увидела команду спасателей из вертолёта. Я подбежала к ним.
«Вы с той аварии?» спросила я.
«Да», сказал один из них.
«Это моя мама. Как она?»
Он посмотрел на меня и мрачно произнёс: «У неё много переломов, но она в сознании».
<2>
Когда я вошла в мамину палату, я спросила медсестру о том, какие ещё кости были сломаны. Без слов она кивнула и показала на её спину.
<1>
Едва дыша, я вошла в палату. Её глаза были закрыты и она была подключена к мониторам и аппаратам.
«Мам, это я», прошептала я, наклонившись и поцеловал её голову. Её шея была в корсете, от чего она не могла повернуться ко мне. Я наклонилась так, чтобы она могли видеть меня.
«Что ж, у тебя превосходная косметика», сказала я со смешком. «Прекрасно выглядишь».
Моя мама, любительница косметики, слегка улыбнулась и сказала: «Потому что это Мэри Кей».
<3>
Моя мама провела в палате интенсивной терапии 13 часов. Четыре разных врача приходили к ней. Все эти врачи выясняли, что ещё с ней не так. Особенно их беспокоили внутренние травмы и три перелома, найденных в спине. Примечательно, что я не заметила больших отёков или кровавых ран. Врачи объяснили, что это не значит, что не было внутренних кровоизлияний.
<7>
Внезапно один из мониторов выключился.
Это вызвало сигнал тревоги. Подбежала медсестра и попыталась поговорить с мамой, но она стала невменяема. Другая медсестра проверяла мониторы жизнедеятельности и увидела, что показатели падают. Я увидела, как в ужасе палата наполняется медсёстрами и врачами, и услышала, как кто-то сказал: «Надо подключать искусственное дыхание». Мониторы сошли с ума, а показатели продолжали падать. Я видела, как её дыхание ослабло, как если бы она с трудом дышала.
Шесть лет назад моя мама наблюдала, как я умираю.
Теперь я наблюдала, как она ускользает.
<3>
<5>
«Боже, я всё сделаю, только бы она осталась», молилась я. «Я не готова потерять её. Она нужна мне здесь».
Это была такая же молитва, которой молилась моя мама, когда умирала я.
Мой брат отошел на время и когда подошел, то сел рядом. Я всё ещё рыдала, и моё тело сотрясалось в конвульсиях.
«Кристалл, всё будет хорошо», сказал брат. «Самой главное, за что я держусь, этот тот факт, что если мы потеряем её, то небеса приобретут её. Знание, что она будет с Господом и больше не будет страдать, помогает мне найти утешение во всём этом».
«Заткнись!» вскрикнула я. «Не говори так! Я не хочу, чтобы она была с Ним. Я хочу, чтобы она была с нами».
Я была на небесах, но сейчас не была там и я не хотела, чтобы моя мама была там.
Я знаю, знаю, что это очень странно. Почему я так сильно хотела, чтобы моя мама жила, хотя знала, что место, куда она шла, более превосходное? Как я уже упоминала раньше, это что-то, что я приобрела с тех пор как вернулась с небес. Я не хочу, чтобы умирающие люди боялись. Я хочу, чтобы они знали, что их ожидает нечто славное, чего нельзя представить. Я чувствовала притягательную силу небес и знаю, насколько они прекрасны, и я боялась, что моя мама почувствует то же самое и не захочет остаться здесь на земле.
<1>
Той ночью мой брат и я сидели с нашей мамой в больничной палате, только втроём - как это было большую часть нашей жизни. Мама была присоединена к машине, которая помогала ей дышать. Я держала её за руку и смотрела на неё, пока она спала. Ночная медсестра, Трина, постоянно входили и выходили из палаты, делая разные вещи. Ей было около пятидесяти и у неё было доброе лицо и длинные, чёрные с проседью волосы. Она заметила, что я плачу и стала говорить, но затем утихла. Казалось, что она чувствовала себя неловко, как если бы ей надо было сказать мне что-то, но я не знала что. Наконец она подошла и встала передо мной.
Мягко она сказала: «Я умерла от того, что происходит с вашей матерью».
Я была ошеломлена. Я взглянула на неё ничего не говоря. Она сделала паузу и потом продолжила.
«Я знаю, что это звучит странно, но это правда», сказала она. «Это было почти 10 лет назад. У меня была операция на спине. У меня образовался кровяной сгусток в лёгких и это было очень серьёзно. Я помню, как лежала на кровати в больнице и моя семья была рядом, а я, то теряла сознание, то приходила в себя, но при этом не могла говорить. Но я могла ясно думать – я знала, что дела у меня плохи. Я осознавала всё, что происходило вокруг меня, и слышала слова врачей к родным о том, что я, по-видимому, не выживу».
Затем, Трина сказала мне, она сознала присутствие врача, стоящего позади кровати. Этот врач положил свою руку на её плечо, прямо рядом с грудью. «Я помню, как он пахнул», сказала она. «Он пахнул так прекрасно. Более прекрасно, чем я когда-либо ощущала».
«С тобой всё будет в порядке», заверил её этот врач.
Врачи переместили Трину в комнату с МРТ и положили на стол. Трина не могла говорить, но в мыслях у неё было: «Если я лягу на стол, то задохнусь. Я не смогу дышать, если меня положат на спину». Тогда-то тот загадочный врач заверил меня второй раз.
«Я буду с тобой», сказал он, «и я буду дышать за тебя».
«Это было именно в тот момент, когда я вошла в машину и перестала дышать», сказал Трина. «Но потом я услышала, как этот врач вновь прошептал, что он будет дышать за меня и что всё будет хорошо. И затем…»
Трина умолкла, её глаза наполнились слезами.
«Я не могу точно объяснить это», продолжила она, «но этот врач лёг своей грудью на мою и его лёгкие сплелись с моими и как только я перестала дышать, он начал дышать за меня».
<1>
«Я поняла в этот момент», сказала Трина, «что в этом маленьком пространстве со мной был не врач. Это был Иисус. Он был со мной в этой трубе».
Трина почувствовала себя обязанной рассказать мне, что в то время не была религиозной. «Я вела не Иисусову жизнь» - так она изложила это. Тем не менее, в тот момент, «весь стыд и чувство вины моей жизни вышли на поверхность», сказала она, «и я стала умолять Господа простить меня. Я сказала: «Пожалуйста, пожалуйста, прости меня за то, как я жила». А Он сказал мне: «Ты единственная, кто видит себя подобным образом. Я же вижу тебя совершенной и прекрасной».
В этот момент её истории я разревелась.
Я заплакала, потому что Бог показал мне тоже самое на небесах! Он показал мне, что я была Его совершенным и прекрасным ребёнком! И Он убрал весь мой стыд и вину, также как Господь сделал это для Трины в трубе МРТ!
«Затем Он сказал мне: «У тебя ещё есть дела здесь», продолжила Трина, «и тогда-то я поняла, что не умру».
<7>
Я посмотрела на маму, по-прежнему дышащую с трудом, и помолилась, чтобы Господь дышал за неё и наполнил её лёгкие Своим дыханием, дыханием жизни.
Когда я была на небесах, всё, что мне хотелось, это остаться на небесах. Когда я была с Богом, всё, что мне хотелось, это быть с Ним навеки. Когда мой брат сказал мне, что худшее, что могло случиться, это то, что мама будет с нашим Господом, и он был прав. Я понимала красоту и славу и таинство того, что ожидало её. Я знала, что она направлялась на небеса.
И при этом я не хотела отпускать её.
<10>
Когда я умерла, я поняла, что небеса являются нашим истинным домом. Но это не значит, что наше время на земле не имеет значение – далеко не так. Я столкнулась с перспективой смерти, когда мой сын попал в аварию на мотоцикле. Я имела дело с этим опять, когда моя мама попала в ужасную автокатастрофу. И каждый раз я молилась усерднее, чем раньше, и эта молитва была о жизни. Больше жизни. Я хочу, чтобы мои родные были живы и оставались со мной на этой земле.
Даже хотя я побывала на небесах и чувствовала неописуемую радость и мир, я по-прежнему хочу жить здесь, на этой несовершенной планете.
Потому что, теперь я понимаю, мы можем найти Бога и небеса здесь, тоже.
Через два дня после проблем мамы, её жизненные показатели стабилизировались. Больше не было закупорки лёгких и она стала дышать самостоятельно.
<4>
Сейчас моя мама в порядке. Она ходит лучше и движение её плеч улучшается. Ей тяжело принять, что она уже никогда не сможет использовать сои плечи по-полной, и она всё ещё испытывает боли, и, по-видимому, будет испытывать всегда. Но с моей точки зрения это не плохо.
Это не плохо, потому что я могу проводить своё время с моей мамой.
|
