Утром мне нужно было сделать несколько заданий, поэтому я посадил Касси и Колтона в свой красный грузовик и поехал на несколько кварталов от дома. Как маленькому, Колтону ещё нужно было специальное сиденье, и он пристёгнутый был рядом со мной, а Касси сидела у окна. Когда мы ехали по главной улице нашего города, я обдумывал свои дела на день, как провести семейное причастие. Затем я осознал, что сегодня религиозный праздник и у меня уже есть аудитория в грузовике.

 
«Эй, Колтон, сегодня Страстная Пятница», сказал я. «Ты знаешь, что значит Страстная Пятница?»

Касси стала прыгать вверх и вниз на сиденье и махать рукой в воздухе, как прилежная ученица. «О! Я знаю, знаю!»

 
«Я не знаю», сказал Колтон.

 
Я взглянул на Касси. «Ну, что такое Страстная Пятница?»

 
«В этот день Иисус умер на кресте!»

 
«Ага, правильно, Касси. Ты знаешь, зачем Иисус умер на кресте?»

 
После этого она перестала прыгать и стала думать. Пока она ничего не выдавала, я сказал, «Колтон, ты знаешь, зачем Иисус умер на кресте?»

Он махнул головой, немного меня удивив.

 
«Ну, зачем?»

 
«Ну, Иисус сказал мне, что Он умер на кресте, чтобы мы могли прийти и видеть Его Папу».

Я представил себе Иисуса и Колтона на Его коленях. Оставив свои старые семинарские степени, поломав теологические небоскрёбы знаний и отбросив всякие замудрённые слова типа «искупительная жертва» и «доктрина о спасении», я представил, как можно было сказать ребёнку, чтобы он понял: «Я должен был умереть на кресте, чтобы люди на земле могли прийти и увидеть Моего Папу».

Ответ Колтона на мой вопрос был очень прост и живо отражал евангелие, которое я когда-либо слышал. Я вновь подумал о разнице между взрослой и детской верой.

 
Едя по главной улице, я решил, что мне нравиться больше способ Колтона. Пару минут мы ехали молча. Затем я повернулся к нему и улыбнулся. «Эй, может тебе проповедовать в воскресенье?»

***

 
Позже тем месяцем, Колтон удивил меня ещё раз. В этот раз дело уже было между жизнью и смертью.
У Сони и у меня есть теория: с момента как ребёнок начинает ходить и до первого класса, одна из главных задач родителей – это следить, чтобы с ребёнком ничего не произошло. Никаких вилок в розетку. Никаких фенов в ванной. Никаких баночек с содовой в микроволновке. Мы сделали прекрасную работу с Касси. К этому времени ей исполнилось 7 лет, и она прекрасно избегала опасностей сама. С Колтоном было всё по-другому.

 
Чего он только не знал, но одну вещь он просто не мог вместить: если человеческое тело столкнётся с машиной, произойдёт плохое.

Когда он был почти готов для детского сада, он был очень юрким парнем, о котором говорят, что он присматривает за своим отцом, чтобы убежать. Это был просто ураган, когда мы выходили из магазина и он мчался к машине. Мы очень боялись, что другие водители могут не заметить его и наехать на него. Пару раз в неделю было такое, что мы ели сдерживали его и кричали что есть мочи, «Колтон, стой!», а затем приходилось ловить его и ругать: «Ты должен ждать нас! Тебе нужно держаться за руку мамы или папы!»
Однажды в конце апреля Колтон и я остановились возле магазинчика, чтобы перекусить. Это был такой удобный магазинчик для водителей, где можно было купить фаст-фуд. В каждом маленьком городке Небраски есть нечто подобное. Типа МакКук, Дибс. В Холиоке, вдоль границы с Колорадо есть Молочный Король. И везде есть одно и тоже: гамбургеры, куриные палочки и мороженное.

 
В тот день я купил ванильные конусы для себя и Колтона. Когда мы выходили из двери, он дал дёру на парковку рядом с дорогой.

Сглотнув комок, я заорал, «Колтон, стой!»

Он притормозил, и я ринулся к нему, раскрасневшийся. «Сынок, не делай так», сказал я. «Сколько раз мы говорили тебе об этом?»

 
Чуть позже я заметил длинную фуру на дороге. Решив использовать подходящий момент, я сказал: «Видишь это?»

 
Колтон посмотрел вдоль моего пальца.

 
«Вот что было бы с зайкой, который пытался перебежать дорогу и не смог», сказал я. «Вот что бы произошло, если бы ты побежал дальше, а машина тебя не увидела! Ты не просто бы поранился, ты мог умереть!»

 
Колтон посмотрел на меня ухмыляясь. «Ну и хорошо!», сказал он. «Значит я вернусь на небо!»

 
Я потряс своей головой, рассердившись. Как можно напугать ребёнка, если у него нет страха смерти?

Наконец я склонился на колено и посмотрел на моего мальчишку. «Ты кое-что не понял», сказал я. «В этот раз я пойду на небо вначале. Я – папа, ты – ребёнок. Родители идут первыми!»

© Перевод Сергея Назарова, 2011.