День №4. Изрубленная на куски мать и бывшие мусульмане вокруг Стива. "Оазис Надежды" и хохлы на экваторе. Знакомство с местной беспризорщиной и то ли пожар, то ли поджог.
Утром проснулся от удивительного хора за окном, которого, пожалуй, никогда не слышал. Сотни, если не тысячи, голосов птиц сливались в некоей сказочной гармонии. Что бы и кто бы мне не говорил, но это не что иное как утренняя молитва Его созданий. Выйдя из дома во двор, отправился к бамбуковой кафедре, расположенной прямо по середине нашего участка. Удивительное место для чтения и молитвы.
Аюб, ныне смотритель в этой миссионерской базе, в прошлом мусульманин, переживший радикальное обращение ко Христу. Он устраивает мне короткую экскурсию по этому чудесному арендованному Стивом местечку.
Знакомлюсь с Фрэнком, миссионером из Техаса, который как и все предыдущие повстречавшиеся мне американцы здесь на экваторе трудится для Господа. И как и все, кого я встречал, когда-то приехал сюда впервые со Стивом. В Кении он уже в десятый раз, и вместе с местными пасторами в данный момент строит в Кетали Церковь.
Знакомство, по сути, с приемными ребятами Стива приводит в шок. Трое из них - беженцы из Руанды. Ханна в четыре года пережила убийство матери во время страшного геноцида, устроенного представителями племени хуту в 1994 году. Мама успела спрятать дочку под пол в доме, убедив не произносить ни звука и тихо сидеть в своём укрытии. Молодую женщину, как и других членов этой большой семьи, в тот день убили. Причем отрубали по частям руки и груди, вырезали из живота и выбросили в окно младенца из её чрева...
Ханна, как и ее брат Еммануель, спаслась чудом, и только через несколько лет, в одном из лагерей для беженцев в Конго, ребят нашел отец, который вскоре умер от СПИДа. Сироты бродили по улицам, пока однажды не повстречались со Стивом.
Целый ряд удивительных чудес привел их в его дом. Детвора, бывшая номинально мусульманами, теперь, как и их подружка Джулия, по-настоящему поклоняются Христу и живут в кенийском доме, арендованном Стивом. Еще одна девушка Лейла - тоже живет здесь с нами и помогает, как и все, Стиву в его миссионерских трудах, а также учит своих друзей - тутси английскому.
Интересную историю поведала мне Ханна. Стив привез с собой журнал о геноциде в Руанде с множеством фотографий. И когда он впервые попал в её руки, она узнала на одном из фотоснимков людей, которые издевались и убивали её мать. Несмотря на многие прошедшие годы, детская память четко сохранила лица тех, кто ворвался в её дом и уничтожил детство. Приятно, что на этом фото палачи сидят на скамье подсудимых.
Выходим из своего штаба и движемся в христианский приют "Оазис надежды", расположенный неподалеку. По дороге испытываю местный велосипедный сервис "Бодо-бодо". Несмотря на мою приличную массу, парнишка, лихо крутя педалями, шустро таксует, зарабатывая свои скромные кенийские шилинги. Владелец велосипеда, в этих местах бизнесмен средней руки, но, конечно, масштабы его прибылей по перевозке людей не сравнятся с мотоциклетными таксистами "Пики-пики". Эти ребята покруче. Они, в ожидании клиентов, абсолютные короли на каждом перекрестке в городе .
В "Оазисе надежды" около 140 детей на служении и просмотре мультиков. Ребята устраивают нам роскошный, хоть и спонтанный концерт, с песнями и колоритными местными плясками. Удержаться не могу - танцуем вместе! Половина пацанов и девчонок совсем без родителей, половина просто из крайне бедных семей. Ребята приходят сюда с утра, и их время организовывают христиане из небольшой церкви, открывшие этот своеобразный дневной социальный центр реабилитации.
Детвору, как могут, а это, как я убедился, совсем немного, - кормят и учат в классах. Плюс, конечно, футбол и всякие развлечения. Беседую с молодым парнем - основателем и директором центра. Небольшая экскурсия обескураживает. Нищета фантастическая, и работы непочатый край. Начинаю понемногу раскошеливаться. Чуть-чуть помогаю от нашего детского центра "Республика Пилигрим" братским пожертвованием на стройматериалы. Заключаем своеобразный партнерский завет между детскими домами. Обещаем вспоминать друг о друге в молитвах, и я, конечно, начинаю строить планы, как можно будет поддерживать их работу из Украины. Знакомлюсь ещё c одной миссионеркой. Лидия Монроу.... угадайте с трех рaз из какой церкви..... ??? Правильно! Oна тоже из калифорнийской Сaделбек, и Стив также непосредственно причастен к её, как и к моему, появлению здесь в Африке!!!
Пообедав в местном заведении, ассоциативно вспоминаю времена советского общепита по уровню обслуживания и внутреннему убранству этого, так называемого, "ресторанчика".
Сразу после этого идем в центр города, и от вида местных беспризорников, тут же налетевших на меня: "Музунгу!", сердце рвется на части. Сотни беспризорных детей-токсикоманов со своими тюбиками клея – картина, от которой я стал отвыкать в Украине, где наша работа в последние годы все больше переключается с детей наркоманов на, так называемых, социальных сирот. Здесь же попадаю, как на машине времени, в Мариуполь 12-тилетней давности умноженный на местную, невиданную мной до селе, нищету.
Естественно, начинаю тусоваться с детьми и в очередной раз доставать кошелек, выделяя на сладости. Битва, которая начинается за конфеты - удивляет даже меня, видавшего виды в беспризорном мире. Прямо скажу, не ожидал. Чего-чего, но драк за конфеты, при том на глазах у даятеля, и без разбора возраста и пола, не припомню даже в самые лютые беспризорные времена в Мариуполе. Беру ситуацию под контроль - благо опыт в этом не малый, и провожу первые воспитательные беседы для африканских "пилигримов".
Прямо под центральным магазином устраиваю соревнования по отжиманию на специально купленные для этого шоколадные конфеты. Помимо толпы босоты собирается немало взрослых зрителей. Шоу удается, а с ним выстраиваются и первые знакомства с местной беспризорщиной. Некоторые глазенки так сильно въедаются в душу, что уже начинаю понимать, что я с этой поездкой влип по-серьёзному.
Удаляюсь из центра уже в сопровождении целого эскорта беспризорников, кричаших напоследок: "Квахеди, Музунгу!" (Пока, бледнолицый!)
Едем со Стивом в Кипсонго - местные трущобы под названием "слам". В этом притоне около 3000 человек в каких-то немыслимых хибарах из платиковых бутылок и мусора. Стив предупреждает ничего не брать с собой, но все же, рассчитывая на свой рост, дерзаю прихватить фотоаппарат. Прямо при входе на эту свалку стоит церквушка-сараюшка. Даже в этом аду на экваторе Его Слово звучит стабильно.
Однако, увиденное даже за пятнадцать минут, которые мы там провели, - обескураживает и выворачивает сердце. "Святая досада" - как назвал это состояние один из известных проповедников -, не просто зашкаливает, а похоже начинает перерастать в депрессию.
Всю дорогу молчу в машине, и по щекам текут слезы. Стив, по-видимому, все понимает и не докучает разговорами. Скажу прямо, такого я не ожидал....
На нашей базе меня ждет сюрприз. Хохлы! Группа миссионеров - выпускников Библейского колледжа, оказывается, арендует жильё совсем недалеко от нас. Гордость распирает за Украину! Ну не только же церкви Сиделбек трудиться по всему миру! Житомир, Тернополь, Днепродзержинск и даже Мариуполь представлены в этой команде! Радость за встречу с нашими чуть подпорчена новостью о том, что большинство из них слегли, несмотря на все меры предосторожности, от доставшей их малерии. Но я, все же, надеюсь на отдельную встречу с украинцами в ближайшие дни.
Закончив общение, поднялся в свою комнату и понял, что не могу ничего делать. То, что я с этой поездкой влип, становится для меня окончательно ясным. По опыту начала "Пилигрима” в у Украине, четко понимаю, что теперь не смогу жить, ничего не делая для той детворы, глаза которых мне уже не удастся забыть. Сотни зрачков и улыбок слились в памяти в образ одного мальчонки, который ходил за мной по пятам в центре города. Со мной так уже случалось. С подобных глаз, въевшихся в душу в мариупольском подвале, начинался «Пилигрим» в Украине…
Крик :"Пожар!" - пробудил меня из ступора, в который я впал от увиденного и пережитого за прошедший день. Выскакивая во двор вслед за Стивом и его дочками – тутси, вижу зарево у нас во дворе. Слава Богу, первая мысль, что горит крыша над нами оказывается ложной - это полыхает за домом беседка с соломенной крышей. Тут во мне проснулся старшина пожарной роты, почти похороненный за двадцать лет, прошедших со времен моего дембеля из московской пожарной охраны. Непроизвольно беру командование на себя. Оцениваю обстановку, пытаюсь отрезать огонь от стоящей рядом пальмы. Здорово выручает то, что она не воспламеняется, имея очень сочные листья в сезон дождей, к тому же, я успеваю отсечь её роскошные ветви от уже пылающей во всю беседки. В общем, нюхнул подзабытого за послеармейские годы дымку и чуть расслабился от своего чумного состояния. Делюсь со Стивом версией о том, что Господь пошел на радикальные меры, возможно, беспокоясь о моём психическом здоровье и предполагая, с моей точки зрения, вполне вероятный нервный срыв от всего свалившегося на меня в этот день. Стив подтверждает с богословской точки зрения возможность такого варианта и показывает мне роскошное, снятое в самый разгар пожара, видео, где я, в роли некоего голливудского каскадера, проделываю прыжки в огонь! Съемка впечатляет... выложу при первой возможности на ютьюбе и у себя "в контакте"…
Закончив работу за полчаса с прекрасной и очень интернациональной командой, и так и не дождавшись вызванных пожарных, выдраиваюсь и выключаюсь. Для одного дня, как говорят у нас в Украине, "Ту матч!", Квахеди, Иисус! (До свиданья, Иисус!)
День № 5. Вероятность поджога и шокирующая плотность сирот на квадратный метр. "Кухня - сарай" и мечты о кроватях. Свидетельства в Галгале и удивительная аккуратность сирот.
Сегодня утром птицы устроили нечто абсолютно невообразимое. Как ни странно, понимаю, что вчерашнюю боль смог за ночь переварить и уже чувствую, как она начинает ощущаться в виде энергии неких, пока еще весьма туманных планов и проектов.
Пытаюсь понять причины пожара. Провожу следственные инспекторские работы и, к моему сожалению и немалому огорчению Стива, версия об электрическом замыкании, как о причине воспламенения, не вписывается в общую картину. Очень не хочется, все же, согласиться с вариантом поджога, но он весьма вероятен. По этой причине распорядитель в нашем штабном доме брат Аюб проводит осмотр территории по периметру и в некоторых местах укрепляет защиту под кустами и колючей проволокой. Однако, осмотр забора и ограждений заставляет улыбнуться. Любой из моих пацанов смог бы прорвать эту оборону в два счета, оказавшись незаметным в ночное время на нашей территории.
Отправляемся в еще один приют-школу. Что-то вроде нашего христианского интерната под названием Галгал. Увиденное опять хватает за сердце новым приступом боли. Детвора из очень бедных семей, а большей частью вообще без семей, учится и живет в недостроенном помещении. В комнате с глиняными, лишь слегка подцементированными полами, стоят по пару кроватей и груды старых рваных матрасов вперемешку с вещами. На вопрос, сколько человек живет в этой, с позволения сказать, "комнате", получаю удручающий ответ: 18 девчонок!!! Ассоциации с "Республикой Пилигрим" десятилетней давности прочно укрепляются, но все равно с выигрышем в пользу мариупольского государства бывших беспризорников. Вновь рука тянется к кошельку.... Договариваемся об изготовлении в подарок от нашей пилигримовской детворы хотя бы пары двухярусных кроватей, пусть даже для одной девчачьей комнаты.
Детвора принимает нас очень радушно. Молимся, поем, Стив превращается в лидера прославления! Ханна свидетельствует, рассказывая историю своего спасения во времена геноцида в Руанде и обращения из Ислама через любовь, проявленную христианами. В зале гробовая тишина, у некоторых подростков в глазах слёзы. Христос здесь царствует! Всю эту работу делает церковь и делает во Имя Его!
Осматриваю кухню в Галгале и не могу не улыбнуться уровню наших украинских трудностей в сравнительном к Африке отношении. Да, у нас их тоже хватает, но они, как бы это помягче сказать, другого, что ли, порядка. Электричество отсутствует совершенно во всем приюте. Кухня - это что-то вроде сарая, в котором на костре варят незамысловатую похлебку. Однако, крайне контрастно с этим общим уровнем комфорта смотрятся на удивление аккуратно одетые подростки, и это при полном отсутствии понятия о стиральных машинах и сушилках.
Добираемся домой, по дороге прорываясь сквозь мощный ливень! Такое зрелище у нас тоже не каждый день! Рано ложусь отдыхать, - слишком много переживаний за два дня. .... Буана Асифивэй! Усику Мейма! (Слава Богу и спокойной ночи!)
День №6. Почтение гаишников и музыкальные шедевры в сарае. Танцы ашеров и процент "веломашин" на детскую душу. Битва за печенье и "местоуказатель" с плеткой.
Воскресенье. С утра Стив дал указания по одежде. Как не удивительно, но мне впервые понадобился костюм. Хотя я и ограничился его нижней частью. Вместо привычной для меня пасторской рубашки одеваю колоритную африканскую "почти вышиванку"..... Едем в Церковь.
Первое, что бросается в глаза - это множество аккуратно одетых людей, и, как я быстро соображаю, именно в Его честь. Народ весьма активно идет на служение. Едем в сельскую церквушку поселка Бирунда, совсем не далеко от Китали. Нас забирает с нашей базы анкл (дядя) Джон. Именно так здесь, почти на границе с Угандой, называют пастора местной общины.
Полицейские по дороге уже намерились остановить наш автобус, но, узнав папу Джо, отдают честь, и мы беспрепятственно продолжаем движение.
По приезду в деревушку не могу не взгрустнуть по поводу царящей нищеты. Самые роскошные "мазанки" из глины и коровьего помета больше похожи на захудалые сарайчики в наших деревнях. Количество детворы, выбегающей нам навстречу, напоминает об отсутствии демографических проблем в этой стране.
Подъезжаем к "Церкви веры" (вот уж, где никаких ассоциаций с теологией преуспевания!), где уже идут какие-то библейские занятия, хотя до основного служения ещё немало времени. После короткого знакомства со служителями отправляемся на крещение. Речка неподалеку становится местом этого праздничного события. 12 человек готовятся к принятию крещенского завета. С плясками, пением и барабанным ритмом приближается караван прихожан к небольшой речушке Кименини, где будет происходить таинство. Стив проповедует, а мне предоставляют привилегию вместе с местным пастором крестить людей.
После крещения отправляемся назад в церковь и начинается служение. Музыкальное служение - выше всяких похвал. Вот уже, действительно, что они умеют, так это от всего сердца воспевать Господу. На ужасной аппаратуре столетней давности, в глиняном сарайчике, я ну никак не ожидал такого захватывающего дух прославления. Не будет преувеличением сказать, что подобный хор без дополнительной подготовки, просто исполнив репертуар обычного для них воскресного служения, мог бы украсить любую конференцию в Европе. Электричества в селе нет, якобы обещают, что в пару ближайших лет может появится, но это все под большим вопросом. Особенное впечатление производит детвора, которая заглядывает во все многочисленные окна переполненной церкви. После молитвы о принявших крещение все приветствуют Стива, и он служит словом, привлекая меня в качестве экспоната - расслабленного из библейской истории, которого друзья несут к Иисусу. Я также участвую в служении коротким словом и молитвой. В конце опять прославление и опять мои эмоции зашкаливают. Особенно меня веселит сбор пожертвований, во время которого местоуказатели - ашеры танцуют с корзинами для сбора финансов.
После служения едем домой к пастору - анкл Джону. У него семеро детей и на мой вопрос, есть ли у них велосипед.... получаю отрицательный ответ. На вопрос, как много из, наверное, полтысячи детей в церкви имеют велосипеды - ответ звучит грустно - "никто."
Принимаю очередное решение и прямо после скромного, но, по всему видно, сердечного обеда, отправляемся в город в магазин. Сначала намеревался взять два, но, видя, как глаза сынишки пастора загорелись при разговоре о велосипеде, решаюсь на третий. А после того, как увидел реакцию анкл Джона и его команды, выбирающей велосипеды, отваживаюсь еще на два маленьких для совсем мелкой детворы. Это подарок от нашего мариупольского детского дома мальчишкам и девчонкам в Бирунде.
Пока пастора упаковывают "веломашины", почему-то мне кажется, что это слово здесь как раз более уместно, чем в Украине. По ходу покупаю ящик печенья и иду к уже ждущим меня на выходе и уже в какой-то степени "моим" беспризорным африканским пацанам.
В мгновение по босоногой почте проносится новость о том, что "музунгу" вышел с подарками, и детвора окружает меня плотным кольцом. По моему приказу начинают сдавать тюбики с клеем в специально приготовленный мешок. И только когда я проверил сбежавшуюся компанию на предмет отсутствия таковых, выстраиваю в очередь, и после короткой молитвы начинаю раздавать печенье. Выдаю по 6 штучек в руки, но учитывая размеры ящика, все же с надеждой на то, что еще и по второму кругу достанется. Эмоции в очереди зашкаливают. По ходу проповедую как могу о вреде токсикомании, благо в качестве переводчика подвязывается охранник магазина. Он же, с учетом накала страстей в очереди, начинает выполнять роль моего охранника и своеобразного местоуказателя с плеткой в руках. По мере того, как ящик пустеет, страсти накаляются, и мой ашер вынужден даже пару раз запустить плетку в ход, чтобы урезонить особенно наглых старших пацанов.
Закончив процедуру..., еще раз напоминаю ребятам о приюте "Оазис Надежды" , в котором завтра будет футбол и тоже планируется немного сладостей. Обещают прийти. Уезжая, размахиваю мешком с трофейными бутылками клея. Всё это удивительно напоминает начало нашего мариупольского "Пилигрима"… Только пацаны черные не от грязи, или точнее, во-первых, не от грязи.
Провожают до машины с криками благодарности: "Асанта Сана Музунгу!"
День № 7. Ночь в Аду и "Рецепты счастья" на практике. Велосипед в Оазисе и беспризорный интернационал. Что нам стоит дом построить и вранье пастора-"туземца".
С утра забегаю в "Оазис надежды" и с радостью вижу некоторых из тех, кто вчера был со мной на улице. Гоняют в футбол, который здесь в Африке в особенном почете. Передаю в подарок директору Джефу несколько мячей, привезенных Стивом из Калифорнии. Группа подростков марширует под руководством одного из сотрудников Оазиса. Что-то вроде наших Ройял Рейнджеров. Эдакий вариант христианских бой-скаутов.
На традиционный вопрос о наличии в приюте велосипеда вновь получаю отрицательный ответ, и опять от "Пилигрима" вручаю подарок теперь уже нашим побратимам - бывшим беспризорникам из африканского "Оазиса". Так и хочется воскликнуть по этому поводу нечто интернациональное, что-либо вроде "Беспризорники всех стран, объединяйтесь"!
Возвращаюсь на базу, где Стив познакомил меня с одним из молодых ребят, проживающих в том самом Кипсонговском сламе, где я не на шутку на днях растревожил душу, впав от увиденного в депрессивное состояние. Самуэль там один из активистов, и под его руководством в этом ужасном, криминальном, пьяном, голодном и, как кажется, безнадежном местечке, происходят хоть и очень робкие, но все же перемены к лучшему. Так он, по возможности, и соответственно при наличии финансирования, на месте халабуд из груды мусора в течение одного-двух дней строит маленькие, но уже глиняные сарайчики с шифером на крыше, которые намного прочней и не так легко пропускают дожди и ветер. Принимаю решение от "Республики Пилигрим" построить один из таких домиков. Второй финансирует Стив. Работа должна быть сделана за два дня, но начнется уже после обеда, как только будет закуплен лес и шифер.
Идея переночевать в этом аду возникает достаточно спонтанно, перерастая из шутки Стива в достаточно навязчивое желание. Внятно ощущаю необходимость попробовать, насколько это для меня, "музунгу", возможно, какова она жизнь в этом, даже по существенно заниженным африканским меркам - социальном андеграунде. Здесь на меня влияет мое достаточно твердое убеждение о христовых "Рецептах счастья". Много лет уже, как Господь учит меня, что, для того, чтобы нам быть счастливыми, необходимо идти в сторону боли, скорби и страданий людских со Христом в сердцах, на устах и в делах.
Стив, улыбнувшись, идею поддерживает, заявляя, что так и знал: в моем случае чем-то подобным могло закончиться. Но как опытный африканский миссионер он дает очень жесткие инструкции по безопасности, и берет с Самуэля гарантии, что он будет полностью отвечать за мое там нахождение.
Собравшись как следует под чутким руководством Стива, превратившегося по этому поводу из пастора в заботливого в отца, отправляюсь в Кипсонго с ночевкой.
Новость о том, что "музунгу" будет с ними ночевать, мгновенно облетает Слам, и интерес к этому абсолютно неординарному событию возникает, мягко говоря, повышенный. Детвора и взрослые, выползая из своих безобразных халабуд, с интересом наблюдают за мной. Малыши окружают и, не смотря на требования взрослых, не приставать ко мне, крутятся и заигрывают с "туземцем". Наблюдаю за строительством проспонсированных нами (по 300 долларов за штуку) двух новых домишек. Дело ладится, и завтра будет новоселье. До поздна беседую с ребятами, принявшими меня на ночлег в своем, так называемом, "жилище" . Двое из них - бывшие беспризорники, один инвалид от токсикомании, в дурмане которой прошло все его детство. Еще один парень, с которым разговорились – женат. У него на этой свалке беременная супруга и двое маленьких деток. Работы нет ни у кого. Выживают непонятно как. Все время впроголодь. В ответ на вопрос, "почему не переберетесь в город?" - смех... ни у кого нет ни документов, ни денег, необходимых для этого. У большинства даже отсутствует свидетельство о рождении. Восстановление бумаг дело очень дорогое и похоже, что им не скоро светит появиться на официальном "белом свете". Тем не менее, все мои новые знакомые посещают церковь, и на своей свалке вечерами с удовольствием поют псалмы.
Темнеет очень быстро, тем более, что в этом "поселении" нет никакого электричества. Самуэль, раздобыв где-то несколько дровеняк, пытается развести костер. Для этого он режет на куски какую-то пластмассовую бочку. Поджигая ее, он капает плавящимся и ужасно воняющим пластиком на дрова.
Вечер проходит быстро, и я от всего эмоционального перегруза начинаю вырубаться. Мне стелят по-королевски: Стив передал матрас и одеяло, так что я сплю, что называется, "с комфортом" посреди всего этого кошмара. От "еды", которую мне вежливо предлагают, отказываюсь, соврав, что сыт. На самом деле просто не могу в этих условиях ничего есть. Пропитывающая всё вокруг вонь этого местечка, кажется, пролезает прямо внутрь тебя своей липкой гадкой атмосферой, от чего плохо уже не только на душе, но и, что называется, "по плоти".
Засыпаю под молитвы и христианские песни моих новых знакомых "во Христе" и одновременно на "сламе Кипсонго". Неужели, Господи, Ты даже здесь на этой экваториальной свалке? Ощущения омерзительные. Но не смотря на это, желаю всем многочисленным собравшимся у нашего шалаша -"Усику Мейма!" (Спокойной ночи)
