В эту книгу я включил личные переживания, которые, как мне кажется, богодухновенны. Однако, мои чувства противоречивы. Я стараюсь смотреть на себя как на скромного слугу. Стараясь быть скромным, я не ищу почтения или какого-либо особого внимания подобающего гуру. Я бы предпочел радоваться духовному опыту других людей, особенно тех, кто принимает свидетельства об околосмертном опыте. Тем не менее, я не могу отрицать, что неоднократно получал духовные послания в течение последних двух лет. Более того, некоторые из этих таинственных посланий усиливают кое-какие моменты в моих духовных заметках. Возможно, эти послания никогда не были моими, а скорее Божьими, предназначенными для того, чтобы делиться ими.

Я не утверждаю, что Бог или Иисус написали эту книгу через меня. Более того, я не пустой сосуд, переписывающий непогрешимое слово Божье. Тем не менее, я утверждаю, что постоянно получаю направление через образы, свет и сны. Обычно я получаю краткие символические образы, передаваемые в упрощённой рисованной форме, сопровождаемые вспышкой яркого света. Обычно это происходит, когда я нахожусь в гипнагогическом состоянии, медитативном месте между бодрствованием и сном. Мои духовные сны легко отличить от обычных снов по их яркому содержанию, удивительной организации и глубокому символическому значению. Они также могут сопровождаться вспышками яркого света, посещениями умерших существ и сопровождаться немедленным пробуждением. Обычные сны, наоборот, являются побочным продуктом мозга, консолидирующего воспоминания. Таким образом, их содержание отображает остаточные, хаотичные фрагменты жизни. Если мои стандартные сны содержат символическое содержание, то они, как правило, выражают мои личные потребности и страхи. Таким образом, картины текут сквозь ночь; прерывистые, свободные и сюрреалистические.

Я знаю, что мои духовные картины и сны — это божественные сообщения. Для этого смелого утверждения я не предлагаю никаких доказательств или доказательств, выходящих за рамки присущего моему посланию авторитета. Учитывая моё научное образование, я понимаю и уважаю скептицизм людей, тем более что мои дерзкие утверждения не подкреплены эмпирическими доказательствами. В самом деле, я бы не поверил своим собственным записям три года назад. Таким образом, я не буду выдвигать никаких убедительных аргументов против скептиков; читатели могут принять любую ценность, которую они видят в моих мистических переживаниях. Для читателей, которые решают полностью отмахнуться от них, остаётся только надеяться, что они найдут в моей книге что-то достойное размышления. Поэтому, с некоторой снисходительностью со стороны читателя, позвольте мне рассказать немного больше о моих мистических переживаниях.

Всякий раз, когда у вас возникает духовный вопрос или вы испытываете смятение, просите духовного руководства. Чаще всего я получаю ответ через образ, свет и сон. Например, первоначально обсуждался вопрос о том, следует ли включать Евангелие от Фомы в качестве ссылки. Хотя, я сразу же признал ценность книги, я не хотел относиться к этим древним гностическим текстам как к писанию. Я спросил Бога, что я должен делать. В ту ночь я получил ответ через видение образа.

Образ был вставлен в моё сознание, когда я проснулся. Изображение, длившееся примерно треть секунды, было двенадцатью синими кругами, расположенными в три ряда по четыре. Интересно, что каждый круг состоял из трёх соединённых синих перьев. Я сразу понял, что каждый круг символизирует одного апостола. Что же касается значения перьев, то я был совершенно сбит с толку. Проведя небольшое исследование в интернете, я узнал, что ранние христиане когда-то выковывали кольца с печатками в виде трёх перьев. Древнее значение этих трёх отдельных перьев представляло добродетели милосердия, надежды и веры. Синий цвет, особенно в восточных православных сектах, часто представлял небесную любовь к истине. С помощью этой информации теперь можно было расшифровать смысл изображения. Двенадцать кругов представляют двенадцать апостолов. Синий цвет символизирует, что каждый апостол передавал истину о Христе. В соответствии с древней практикой, я подозреваю, что эти новообращённые точно передавали слова Иисуса. При этом апостолы проповедовали три важные истины: милосердие к угнетённым, надежду на спасение и веру в Иисуса.

Почувствовав облегчение от того, что на мой вопрос был дан ответ, я смело двинулся вперёд. Не только включая Фому, но и ссылаясь на другие апостольские традиции. В этой книге мы сосредоточились на Евангелиях от Фомы, Филиппа, Марка, Матфея, Луки и Иоанна.

Канонические Евангелия

Четыре библейских Евангелия — от Марка, Матфея, Луки и Иоанна —считаются золотым стандартом христианской веры. Они не только содержат богатейшие учения Иисуса, но и являются самыми авторитетными. Доверяя их авторитету, я часто ссылаюсь на канонические Евангелия на протяжении всей книги. Фундамент моего доверия был основан на самом слове. Назовите это приземлённой верой или принятием желаемого за действительное, эти учения Иисуса звучат как истина для многих людей. Могу ли я доказать, что Иисус действительно говорил слова, найденные в Евангелиях? К сожалению, я должен полагаться на свою веру в послание Иисуса. Как и Евангелие от Филиппа, четыре канонических Евангелия были написаны спустя десятилетия после распятия Иисуса и мученической смерти апостолов. Хотя их имена неизвестны истории, авторы евангелий, вероятно, были учениками первых апостолов. В частности, Евангелие от Марка было написано в 70 г. н. э. За Марком последовали Матфей и Лука в 80 гг. н. э. Евангелие от Иоанна могло быть написано от 90 до 100 г. н. э. Наконец, Евангелие от Филиппа, возможно, было написано примерно в 150-250 годах нашей эры. Только Евангелие от Фомы, возможно, первоначально было написано апостолом, хотя это всё ещё является предметом споров.

У традиционалиста могут появиться вопросы к тому, что я часто использую Евангелие от Фомы и от Филиппа. Не то, чтобы я почитал их больше, чем библейские Евангелия. Скорее, мы рассматриваем каждое Евангелие как обогащение более широкой христианской перспективы— неотъемлемую часть целого. Другими словами, каждый апостол вкладывал своё собственное понимание Христа, когда учил Слову; уникальный акцент каждого из них был окрашен его собственными интересами, склонностями и моралью. Однако основные ценности (милосердие, надежда и вера) оставались неизменными. Преимущество разнообразия состоит в том, что одно Евангелие может резонировать с определённым типом искателей сильнее, чем другое. Возможно, именно по этой причине Иисус выбрал двенадцать апостолов вместо одного. Я часто ссылался на Евангелия от

Фомы и Филиппа, потому что они хорошо соответствуют свидетельствам ОСП. Подозреваю, что у многих читателей будет то же самое прозрение во время прочтения книги. Возможно, не случайно священные писания Наг-Хаммади были чудесным образом найдены всего семьдесят лет назад. Эта дата соответствует началу широкого распространения сообщений об ОСП, начиная с Джорджа Ричи. Может быть, эти древние тексты появились на свет, в прямом и переносном смысле, на пороге всемирной духовной революции? Время покажет.

Цель

В основе цели, стоящей за написанием книги «Иисус и околосмертное переживание», лежит духовное открытие. Послание Иисуса не затихло две тысячи лет назад. Иисусу, вознесшемуся Христу, есть чем поделиться по мере развития человечества. Читателям, знакомым исключительно с традиционными представлениями о Христе: возможно эта книга не для вас. У меня нет желания стать для кого-то камнем преткновения. Для читателей, готовых принять вызов, бороться с идеями, выходящими за рамки их зоны комфорта: будьте готовы удивляться. В Евангелии от Фомы Иисус так объяснил процесс открытия:

«Пусть тот, кто ищет, не перестаёт искать до тех пор, пока не найдёт, и, когда он найдёт, он будет потрясён, и, если он потрясён, он будет удивлён, и он будет царствовать над всем.»

Околосмертные переживания по своей природе являются свидетельствами, которые приводят нас к удивлению. Переживания ОСП представляют собой переживания Божьего размера, которые ведут нас по неведомой дороге. Я надеюсь, что каждый читатель будет потрясён так, что это приведёт его к удивлению. Однако для того, чтобы выбрать путь развития, читатель не может держать Иисуса в коробке. Для соединения с Богом, в божественном знании, искатель должен быть открыт бесконечным возможностям. Ибо Бог бесконечен во всех отношениях, как существо бесконечного творчества.

Изучая природу Бога, мы начинаем постигать своё предназначение. В этом открытии мы начинаем ценить себя и соединяться с Отцом. Соединяясь с Отцом, мы открываем свою собственную миссию. Наконец, через связь и обучение мы обретаем внутренний мир и мудрость.
 

ГЛАВА ПЕРВАЯ

СОН И ВИДЕНИЕ

Что может быть лучшим божественным даром, чем прямое общение с Иисусом? Меня озадачивает, что некоторые христиане отвергают мистицизм, даже утверждая, что это дело рук дьявола, когда Евангелия описывают мистические взаимодействия апостолов с вознесшимся Христом. Почему посмертное общение с Иисусом должно было закончиться две тысячи лет назад? В конце концов, никто не может. точно объяснить, как вознесшийся Христос общается через людей сегодня, тонкими или явными средствами. Так как люди знают очень мало о Боге или о Христе, почти всё в христианстве мистическое. На каком основании религиозные эксперты ограничивают Бога? Как могут некоторые утверждать, что Иисус живёт в человеческом сердце, с одной стороны, и отвергать свидетельства прямого божественного участия, с другой? Меня предупредили, что мои сны и краткие видения могут быть делом рук дьявола. Я отверг эти предупреждения. Содержание моих посланий, как я их вижу, не может быть от дьявола, потому что они основаны на любви. Более того, они помогают мне духовно возрастать в любви. Обвинения со стороны некоторых христиан напоминают мне о том, как фарисеи обвиняли Иисуса в использовании силы сатаны для изгнания бесов. Иисус ответил им утвердительно:

«Но Иисус, зная помышления их, сказал им: всякое царство, разделившееся само в себе, опустеет; и всякий город или дом, разделившийся сам в себе, не устоит. И если сатана сатану изгоняет, то он разделился сам с собою: как же устоит царство его?» (Матфея 12:25-26)

Только Бог может решить, как ответить на мои молитвы, а не человек. Таким образом, я буду продолжать вести открытый диалог с божественным через сновидения и видения до тех пор, пока Бог решает общаться со мной таким образом. На самом деле моё решение написать книгу об Иисусе началось со сна и видения. Возможно, было бы уместно начать эту книгу с личного божественного общения.

Опрос

После окончания моей первой книги «Психология и околосмертные переживания: в поисках Бога», идея написать о вознесшемся Христе показалась мне интересной. Когда в моей голове начал формироваться грубый контур, я стряхнул пыль с нескольких книг, собранных об Иисусе за эти годы. Я просматривал книгу «Иисус сквозь века», Ярослава Пеликана, когда почувствовал укол тревоги. В книге упоминалось множество удивительных учёных изучавших Новый Завет. Вскоре я понял, что их были сотни—учёных, написавших об Иисусе за последние двадцать веков. Я начал чувствовать себя недостаточно квалифицированным. С таким большим количеством участников, мог ли я предложить читателю что-то особенное? Ну, мои знания Библии были выше нормы, учитывая моё самообразование и студенческие курсовые работы в качестве младшего религиоведа. К сожалению, это едва ли квалифицировало меня как эксперта по Новому Завету. С другой стороны, писать об Иисусе в контексте околосмертного опыта было и оригинально, и смело. Никто, насколько я знаю, ещё не справился с этой задачей. Итак, я задался вопросом, должен ли я написать книгу об Иисусе и околосмертном опыте. Я напомнил себе, что Иисус выбирал простых людей в качестве Своих апостолов, минуя авторитетных экспертов тех дней. Возможно, преимущество было в том, чтобы написать что-то свежее, не будучи загнанным в рамки предвзятой доктрины. И всё же, как я мог быть уверен? Я отложил книгу и быстро помолился о наставлении. В ту же ночь мне приснился духовный сон, сопровождаемый видением.

Сон

Мой сон начался, как и большинство снов, бессвязно и сюрреалистично. В сопровождении нескольких спутников я пробирался через тёмный ландшафт, состоящий из деревьев, корявых корней и густого подлеска. Времени было мало, как я понял сразу, и нужно было убежать от бандитов, которые означали для нас насилие. Я знал, что бандиты были частью большой, бессердечной толпы, которая управляла землёй, духовно потерянной, охотящейся на нескольких выживших благочестивых людей, ориентированных на Бога. Наша маленькая духовная группа добралась до пещеры и присоединилась к большой группе. Я знал, что скоро мы все уйдем, чтобы найти новое убежище под покровом полумрака.

Я считал ситуацию безнадёжной. Наверняка меня обнаружат и убьют мои преследователи. Только надежда на Бога поддерживала меня. Сцена резко изменилась. Внезапно я обнаружил, что стою в рыбацкой лодке. Я плыл по большому глубокому озеру, направляясь к церкви на дальнем берегу. Я подозревал, что эта церковь была своего рода убежищем от насилия, которое преследовало меня раньше. Был ясный солнечный день, и вода была спокойной. В отличие от предшествующих зловещих сцен, я чувствовал мир и безопасность. Рука Бога помогла мне избежать своей участи. Сцена снова изменилась, в последний раз, когда я оказался в святилище церкви средних размеров.

Видение

Эта церковь, судя по всему, была построена в 19 веке на Среднем Западе, за исключением того, что святилище было на втором этаже. Хотя конструкция была знакома, здание находилось в дряхлом состоянии. Маленькая церковь была не прекрасным свидетельством божественного, а скорее бесплодной оболочкой своей былой славы. Святилище было полностью ободрано, выпотрошено и лишено крыши — защиты от враждебной стихии. Отсутствовали также религиозные символы, статуи, религиозные фрески, сияющие витражи, и жёсткие скамьи. Мне вспомнились чёрно-белые фотографии немецких церквей, разбомбленных союзниками во время Второй мировой войны. Солнце вливалось в святилище через разрушенный снарядами, лишённый крыши потолок и окна без стёкол. Она была бы полностью открыта стихиям, если бы не тускло-коричневые кирпичные стены. Несмотря на свою строгость, святилище было заполнено множеством людей, включая мужчин и женщин разных рас и происхождения. Все стояли плотными рядами, терпеливо ожидание чего-то важного. Тем не менее, никто в комнате, кроме меня, не казался обеспокоенным или интересующимся тем, что должно было произойти. Именно в начале этой сцены я понял, что мой сон был больше, чем сон.

Откуда мне знать, что мой сон был не просто сном? Во-первых, это было осознанное качество переживания. Я стал остро осознавать своё окружение и свои мысли—даже осознавать, что я переживал изменённое состояние, подобное сновидению. Хотя я осознавал себя, я стоял бесстрастно в стороне, как сторонний наблюдатель. Я почувствовал, что вбираю в себя всё без посредничества эго. Дело было не в том, что я был отстранён от происходящих событий, а в том, что я принял свою новую реальность без осуждения. По этим причинам я предполагаю, что моя душа была в водительском кресле этого опыта.

Во-вторых, изменилось качество переживания. В отличие от беспорядочной деятельности, предшествовавшей сцене в святилище, сон слился в организованный поток очень символических последовательных событий. Другими словами, осмысленный сюжет разворачивался в моём сне внутри реального времени. Наконец, весь сюжет живо запечатлелся в моём сознании. Следовательно, я не испытывал никаких трудностей с запоминанием содержания, когда проснулся. Я мог бы утверждать, что помнил всё, за исключением того, что имел странное чувство, что моя душа также получала информацию и испытывала чувства, которые мой мозг совсем не регистрировал. Что я знаю наверняка, так это то, что обычно я не вижу снов такой ясности. Итак, что вы думаете об этом сне, наполненном символическим смыслом? Что мне делать с этим знанием загруженным в мой разум? Мой сон был, по моему твёрдому убеждению, больше, чем просто сон. Моё сознание каким-то образом перенеслось из места духовного сна в место духовного видения. Итак, с этой точки зрения давайте вернёмся к разворачивающемуся сюжету моего видения.

Просматривая ряды, я вдруг понял, что многие в святилище были религиозны. Я также знал, что каждый человек, живущий вне церкви, мёртв. Выглянув в окно, я увидел унылый красновато-коричневый пейзаж, очищенный от жизни. Не желая покидать безопасное убежище, я присоединился к живым и встал в очередь. Обитателям церкви не пришлось долго ждать. Вскоре в убежище вошли медсёстры и начали делать им уколы. Они подходили к каждому человеку сзади и вводили ему сыворотку с помощью большого шприца. Лекарство оказывало немедленное действие, вызвав очень сильный припадок, заставив реципиента падать, биться в конвульсиях, пробуждаться и спотыкаться. Однако судороги не приводили к смерти.

Интересно, что я узнал одного из реципиентов инъекции. Он был знакомым по работе, который утверждал, что является строгим христианином-фундаменталистом, полностью посвятившим себя евангелизации. Он тоже упал на землю и забился в конвульсиях. Несколько смутившись, он не стал протестовать против этой процедуры. На самом деле ни от кого не было никакого беспокойства. Казалось, никто не замечал болезненных последствий действия препарата. Более того, все терпеливо ждали, чтобы получить сыворотку по собственной воле. Мне вдруг стало ясно, почему они это сделали: лекарство прививало людей от того, что лишало жизни за церковными стенами. Другими словами, люди выстраивались в очередь, ожидая спасения.

Как только я подумал, что процесс инъекции будет продолжаться без изменений, произошло своеобразное отклонение в процедуре. Один человек в очереди получил укол в шею без иглы в шприце. Он не бился в конвульсиях без сыворотки, но и без неё он не умер. Видимо, его спасли каким-то другим способом. Настала и моя очередь. Я оглянулся через плечо и увидел высокую женщину, одетую в винтажную белую униформу медсестры 1950-х годов, шляпу и всё такое, с большим шприцем в руке. Её лицо было полностью скрыто серым размытым пятном, похожим на замаскированное лицо, виденное в телевизионном криминальном шоу. Я заметил, что в моём шприце тоже не было иглы. Я затем получил инъекцию без сыворотки; одну из немногих прививок без последующей боли. Медсестра двинулась вперёд и сделала укол женщине, стоявшей передо мной в очереди. Та, получив сыворотку, забилась в конвульсиях. Процесс продолжался в каждом ряду, пока все не были обслужены. Под конец, все в спешке покинули церковь. Каким-то образом я понял, что они будут рассеяны по всему миру, чтобы служить Богу. Я же остался в церкви один.

Я направился к пролому в церковной стене, желая присоединиться к покидающим церковь, чтобы совершить всё, чего ожидала от меня мировая миссия. Пройдя несколько футов от края, я услышал, как командный голос в моём сознании объявил: «Ты — Иисус». Отвращение —лучше всего охарактеризовало бы мою быструю эмоциональную реакцию. Такое предположение показалось мне кощунственным с точки зрения моего духовного понимания. Интересно, что моё отвращение было первой сильной негативной эмоциональной реакцией, которую я вспомнил во время видения. «Нет!» — мысленно ответил я. «Я не Иисус.» Как только я сделал ещё один шаг к краю, дно церкви рухнуло подо мной. Вместо того чтобы упасть, я продолжал парить в воздухе. Моё внимание было приковано к серым облакам, расступающимся над нами. Я заметил лучи яркого белого света, струящиеся вниз в свинцовом небе. В этот момент сошёл Иисус.

Я почувствовал удивление, увидев Иисуса, быстро спускающегося ко мне. Иисус появился не так, как можно было ожидать. Я всегда представлял его высоким семитом с оливковой кожей, длинным тонким носом и ярко выраженными бровями. Туринская плащаница, вероятно, лучше всего отражает мой ментальный шаблон. Тем не менее, физическое представление Иисуса, свидетелем которого я был, явно пришло из европейской католической традиции. Иисус явился в образе дружелюбного итальянского сановника, с лёгкой улыбкой, плотно сжатыми губами, аккуратно подстриженной бородой и набором идеально пропорциональных римских черт лица. Но в отличие от типичного католического изображения, нисходящий Иисус не был одет в мантию и пояс. Поскольку я видел Его только выше пояса, Иисус был одет в белую хлопчатобумажную футболку с радужным рисунком спереди. Мне показалось странным не только Его внешность, но и поведение, вернее, отсутствие такового. Спускаясь, Иисус оставался неподвижным, как пластмассовая кукла. Когда Он был всего в паре метров, физическое явление исчезло. Яркий белый свет вытеснил традиционное изображение. Я знал, что этот свет обладает энергией, движением и силой. Затем Он вошёл в меня. Всё ещё паря в воздухе, я сделал три полных оборота. Во время каждого вращения я слышал командный голос, поющий в моём сознании: «Иисус — это небеса, небеса — это Иисус. Иисус — это небеса, небеса —это Иисус. Иисус есть небеса — небеса есть Иисус.» В этот момент я проснулся в темноте раннего утра с покалывающими от энергии ногами.

ПРОДОЛЖЕНИЕ