Хайди Бейкер смешно рассказывает об изменяющим жизнь переживании, которое было у неё с Богом через пророческое слово, данное Бобом Джонсом.
Итак, … мой чудесный муж и Бобби Коннор пришли взять меня из округа Вашингтон. И они сказали: «мы собираемся в дом пророка».
И они забрали мой паспорт. Мне это не понравилось. И я сказала: «нет, мы не пойдём в дом пророка. Я собираюсь домой». (А дом – это Мозамбик, если вы забыли).
Я сказала: «Я собираюсь домой. Я не хочу идти в дом пророка. Я хочу домой». А Роланд и Бобби сказали: «нет, ты пойдёшь в дом пророка».
Я думала: «Почему? Зачем они делают это со мной? Это неприятно, это нечестно. Они не должны были забирать мой паспорт, и я думаю, что это вообще незаконно. У меня должна быть возможность поехать домой и кормить голодных и приводить потерянных домой к Иисусу. Я не хочу быть в округе Вашингтон или ехать в какой-то дом пророка. Я сама могу слышать Бога очень хорошо».
Я действительно не хотела ехать туда, а их это вообще не волновало. Они затолкали меня в машину, заблокировали двери и поехали в дом Боба загород…
Я подружусь с ней. Я люблю Бонни. Она восхитительная. Боб стал лучше одеваться. <смех в зале> Действительно так. Когда Бонни ушла…Но это другая история.
Мы оказались возле маленького домика, где-то на задворках. Я живу как Господь. Мы сами живём в саванне, но я думала, что пророк может иметь дом и получше. Это был простой маленький домик. И тут этот старый толстопузик в коротком свитере, который не подходил ему. Он вообще не подходил ему. И живот свисал наружу. И он был пурпурный, типа фиолетового и на нём был орёл. И он был очень низкорослый.
И он такой: «Привет!»
И что это за пророк такой?! Да он даже не знает, как одеваться! Ну, я прям, не знаю.
Я смотрю на него, а он «аа». <По-видимому, подражает манере Боба говорить>.
Эти ребята взяли мой паспорт. Я же не знала его, и знать не хотела. Я слышала о нём, но я не хотела его знать. Особенно после его «аа».
- Присаживайтесь.
Я села на его старый диван. А он на кресло-каталку.
- Я вам скажу. «Ээ» <Смеётся, парадируя Боба>.
- Бог говорит.
А я уже ждала, с тех пор как меня похитили и вывезли из округа Вашингтон в дом пророка. Определённо это должно быть очень удивительное слово.
-Ээ. <Смеётся, парадируя Боба>.
- Бог говорит. Я слышал, как Он сказал: «Съешь печенье».
<В зале аплодисменты и громкий смех>.
И вот. Вы должны понять, что я постилась третью часть моей жизни. Третью. И это единственный способ, как я думала, Бог даст какое-то благорасположение или помазание мне, если поститься. И я верю в пост и мы до сих пор постимся. Не поймите меня неправильно. Но было кое-что в том, как я постилась, чтобы понять сердце Отца. И тот факт, что Он попросил меня съесть печенье через пророка, было невероятно замечательно.
Одна вещь, у нас нет ничего подобного в Мозамбик. Другая вещь, печенье – это нелепо. Печенье – это не необходимость. Печенье – это не то, что тебе прямо так нужно купить в первую очередь, если хочется кушать. Печенье – это сладкое. Печенье – это не то, что вы бы дали бедному. Беднейшим людям на земле ты бы дал свежий хлеб, дал бы рис, дал бы фасоль, но совсем бы не думал о печенье.
И вот этот человек говорит, что Бог сказал: «Съешь печенье» без шуток, не стуча по дереву.
- Аа. Бог сказал мне приготовить это печенье.
<Неудержимый смех в зале>.
Где вы, люди?
Они ещё были горячие. А Боб такой «хи, хи».
- Ну что ж, спасибо.
Они только что вытащили горячие шоколадные печенье с орехами внутри. А я ведь постилась. <То ли смеётся, то ли парадирует>. «Съешь печенье».
Я думала: «Да что же это такое, во имя Иисуса». <Молится на иных языках>. Он не знает, что я пощусь. В этом же куча калорий. И я такая < молится на иных языках > молюсь в духе, всё ещё в плохом настроении.
Но я не смогла устоять перед печеньем. Я почувствовала, что должна послушаться пророка.
И вот он дал кусочек. Кусочек шоколадного печенья, которое было горячее, тепленькое такое. Я откусила кусочек и стала реветь как ребёнок. И просто продолжала есть. <Смех в зале>.
И я ем это печенье. Я имею ввиду, что ем печенье, а Святой Дух просто рухнул на меня: «Ты не сирота! Ты не должна заслуживать Моё благоволение. У тебя уже есть Мое благоволение».
И я ем это печенье. Пророк, Боб посмотрел на меня.
- Э, хе, хе. Господь говорит: «съешь ещё!»
<Хохот в зале>.
<Хайди то ли плачет, то ли смеётся, раскинув руки>.
- Бог, как ты просишь меня съесть два печенья? Серьёзно? Ты понимаешь, что это уже совсем нелепо. Это уже слишком. Этот пророк уже зашел слишком далеко. Два печенья! Да у меня тут война. Я тут плачу, Бог сходит на меня.
- Бог, Ты вообще понимаешь. Печенье. Это слишком! Очень слишком!
А его голубые глазёнки. «Ээ, хи, хи» <парадирует Боба>.
- Съешь ещё.
Я взяла второе печенье. Серьёзно. И стала есть второе печенье. Я потерялась. Я стала понимать сердца Отца, что Он чувствует обо мне. Как сильно Он любит меня. Какой милый, какой милый Он. Такой хороший, такой свежий и такой добрый. И Он увёл меня так далеко из Мозамбика и позволил моему мужу и Бобби украсть меня. Определённо, это Бог позволил привезти меня в дом пророка в самое захолустье и просто использовал не что иное, как два печенья, чтобы изменить мою жизнь. Я была изменена навеки.
