(рассказ)

Сэм лежал на больничной кровати и рассматривал через окно голубей. Птицы, часто взмахивая крыльями кружили над двором госпиталя, привнося движение и оживление в этот обычный больничный день.

«Да, мне действительно повезло, что моя кровать находиться около окна» подумал он, вспоминая ободряющие слова медсестры, которая встретила его в первый день на пороге палаты. «Если бы не это окно, то моя больничная жизнь была бы ещё более тяжелее», сделал заключение он.

В госпитале он находился вот уже три недели. После авто аварии, в которую он попал год назад, его врач предложил ему «на всякий случай» пройти обследование на головной мозг. Он твёрдо заверил Сэма, что это займёт только три дня, ну максимум одну неделю. Но вот, сегодня уже началась четвёртая.

Глубоко вздохнув, Сэм сел и стал своими босыми ногами нащупывать затерявшиеся под кроватью тапочки. Пол был холодный, от чего его передёрнуло от кончиков пальцев на ногах, до кончиков волос на голове - торчащих в разные стороны от долгого лежания на подушке. Правда эта причина была не единственной. Вся голова у Сэма была обвешена разноцветными проводами, которые держались на ней посредством специального медицинского клея. Первые три дня голова страшно чесалась от него, но чесать было нельзя, потому что считываемые компьютером данные могли быть повреждены. Если это произойдёт, то его оставят в больнице ещё на какое-то время. Мысль об этом была просто невыносима для него, поэтому Сэм готов был терпеть.

Другими концами, провода были подключены к компьютеру. На экране, которого, можно было наблюдать около тридцати разноцветных пульсирующих линий. Отключить эту «килограммовую косу проводов» от «машины мучений для Сэма» можно было только на пять минут, для того чтобы быстро, но осторожно сходить в туалет и обратно.

Найдя и одев свои тапочки, Сэм продолжил размышлять, «Как же мне тяжело лежать и в мои двадцать лет ничего не делать. Если бы у меня была такая работа, куда бы я приходил, ложился на кровать и после этого лежал на ней в течении восьми часов, то я бы не выдержал, и убежал оттуда через месяц, это уж точно, … если не раньше.»

Осторожно оглянувшись, чтобы быть уверенным в том, что дежурная медсестра, сидящая за большим столом посередине палаты, его не видит, Сэм набрал в свои лёгкие воздух и затаил дыхание. Глядя на экран монитора, он заметил, что некоторые линии стали менять свою амплитуду движения.

«Значит работает, ни один провод от моей головы не отклеился,» возобновив своё нормальное дыхание, подытожил он.

Палата, в которой он лежал была большая. Помимо него в ней находилось ещё четыре пациента, и все они имели точно такие же необычные причёски, как и Сэм. Кровати отделялись друг от друга плотными, тёмно-зелёными шторами. Они были подвешены на крючках, почти бесшумно скользящих по специальному рельсу, прикреплённому к потолку. Шторы можно было двигать, как в ванной комнате. Это создавало чувство личного пространства. Правда, медперсонал часто забывал задвигать их назад, после своего визита к пациентам. Отчего те потихоньку к этому привыкали и уже не обращали на это особого внимания.

Исключением была только ближайшая по палате соседка Сэма. Её кровать находилась в двух метрах от его кровати, и она всегда напоминала медработникам закрывать за собой шторы. Её привезли в палату три дня назад, и её звали Сара. Нет…, нет…, Сэм ни кода с ней не знакомился, просто штора, которая их разделяла, не давала им только увидеть друг друга, но слышимость при этом была отличная. Сэм мог слышать то, что происходило за шторой также хорошо, как если бы её там и вовсе не было. Так он и услышал её имя, от разговаривающей с Сарой медсестры.

Всё бы и ничего, если бы Сара не кашляла. Делала она это тихо и днём её кашель совсем не беспокоил Сэма. А вот поздно вечером, когда он готовился уснуть и в палате наступала тишина, тогда ему приходилось изрядно поворочаться на своей кровати, прежде чем сон мог его одолеть.

Вчера к Саре приходили её родители. Сэм успел их рассмотреть, прежде чем они зашли за шторы, в маленький мир их дочери. На вид им можно было дать лет сорок, сорок пять. Они долго разговаривали, шутили и смеялись, стараясь ободрить свою девочку-тинэйджера. Затем, отец Сары вспомнил о том, что он что-то забыл в машине и заверив, что он быстро вернётся, вышел из палаты.

Оставшись вдвоём, мама Сары тихо проговорила, «Вчера к нам домой по телефону позвонил Майк, он попросил меня дать ему твой адрес».

«И ты дала?» шёпотом спросила Сара.

«Да, дала и подробно объяснила, как доехать до госпиталя, и найти твою палату!» тихо рассмеялась мама.

Сем почувствовал себя очень неловко. Всё выглядело так, что он подслушивает что-то тайное и интимное, происходящее между матерью и дочерью. «Что же делать? Может кашлянуть и тогда они поймут, что я нахожусь к ним очень близко и могу слышать то, о чём они говорят?» подумал Сем. «О нет…, тогда они поймут, что я уже что-то услышал из их разговора, а я не хочу, чтобы они поняли, что я уже что-то знаю об их секретах,» осторожно, чтобы себя не выдать, вздохнул Сэм.

«Мамочка, а что ты думаешь обо мне?» прошептала Сара.

«Ты о чём, моя родная…?» также тихо спросила её мать.

«Ну…, как я? У меня были такие красивые длинные волосы…, самые длинные в моей школе, помнишь...!? А сейчас их нет…» еле слышно произнесла Сара.

«Нет, нет, нет, только не вздумай плакать,» ласково прошептала мама. «Ты – КРА-СА-ВИ-ЦА!!! Никогда не говори, «у меня были красивые волосы». Волосы вырастут у тебя снова и будут ещё красивее и длиннее, чем они были до операции! Папа молился за тебя, и Бог ему показал, что у тебя снова будут красивые и длинные волосы - до самого пола. А если бы не так, то тогда бы, он не купил тебе…» мама осеклась и остановила льющиеся из неё слова ободрения.

«Что мама?! Что купил для меня папа?!» оживилась Сара.

«Это секрет, не скажу!» наигранно непреклонным голосом ответила мама.

«Ну скажи-и-и…» не сдавалась Сара.

«Ладно, только это секрет. Я тебе ничего не говорила. Это тот самый дорогой шампунь, который ты показывала мне в журнале!» выпалила её мама.

Сара взвизгнула от восторга, «Это тот, от которого так сильно блестят волосы!?»

«Да, да, да, моя красавица,» тихо рассмеялась её мама.

Затем вернулся отец Сары и на его вопрос, «Что я принёс для моей принцессы?!» быстро получил правильный ответ. После этого, проведя короткое расследование о том, как Сара узнала «папин секрет», вся семья рассмеялась…

***

К окну подлетели три голубя. Быстро взмахивая крыльями, они, один за другим сели на подоконник, прямо напротив кровати Сема. Устроившись поудобнее, птицы начали внимательно её рассматривать. Спустя минуту, убедившись, что грустный человек - сидящий на ней не представляет для них никакой опасности, голуби продолжили свою птичью жизнь. Два кавалера принялись пританцовывать вокруг голубицы - их избранницы. Каждый старался обратить её внимание только на себя.

Отведя взгляд от занятых своей жизнью птиц, Сэм посмотрел на маленькую книжечку, которая лежала на тумбочке, рядом с окном. Это был Новый Завет, который положил сюда, пару дней назад один весёлый парень. Он вошёл в палату и принялся быстро раскладывать книжечки по тумбочкам.

«Что это?» без интереса спросил Сем, когда тот подошёл к его кровати.

«Руководство для жизни!» улыбнувшись ответил он.

«Что…и для моей тоже?» криво усмехнувшись и стараясь поддеть его, переспросил Сем.

«Конечно, в первую очередь именно для твоей!» широко улыбаясь и подмигнув Сему, парировал он.

Вспоминая тот короткий разговор, Сем протянул руку и взял Новый Завет. Разглядывая обложку, расписанную словами разных языков мира, Сем попытался припомнить, когда же он в последний раз держал эту книгу в своих руках. Затем, потекли воспоминания о том, как в детстве он ходил со своими родителями в церковь, где вся его жизнь была окружена людьми и событиями, происходящими там. Потом он закончил школу и поступил учится в университет - появились новые друзья, поменялись увлечения и жизнь в церкви стала для него неинтересна.

Вначале, он начал садится отдельно от родителей - на последний ряд, а спустя какое-то время и вовсе перестал заглядывать в церковь и интересоваться о том, что там происходит. Родители неоднократно пытались говорить с ним о том, как сделать правильный выбор, но он был непреклонен – ведь ему уже исполнилось восемнадцать лет.

Сем открыл книжечку и пролистал несколько первых страниц, когда его глаза зацепились за фразу «Далеко от Бога». После этих слов, следовали несколько ссылок на места в Библии, где об этом говориться. Недолго думая, он быстро нашёл и прочитал одно из них:

«И подойду я к жертвеннику Божию, к Богу радости и веселия моего, и на гуслях буду славить Тебя, Боже, Боже мой! Что унываешь ты, душа моя, и что смущаешься? Уповай на Бога; ибо я буду еще славить Его, Спасителя моего и Бога моего.»

«Добрый день!» раздалось громкое приветствие. Сем повернул голову и посмотрел - у дверей палаты стоял пожилой, худощавый мужчина. Своей осанкой он напоминал бывшего военного, привыкшего всю свою жизнь ходить с прямой спиной. Однако, постепенно, но старость берёт своё. Она неуклонно пригибает спину к земле, несмотря на то, что солдат приказывает ей быть прямой. Возможно, это был последний год борьбы за его прямую спину.

Короткие, полностью седые волосы были аккуратно уложены на его голове. Только на макушке торчала непреклонная белая прядь, делая образ её хозяина немного комичным. Одет он был в серый, выцветший костюм старого покроя, ткань которого от старости уже не могла держать формы этого изделия, несмотря на все старания его хозяина. Сэм не удивился бы, если б узнал, что «военный» женился в этом костюме. Слегка отвисшие карманы на пиджаке, вытянутые и затёртые локти, потерявшие строгость и форму мешковатые брюки – всё это говорило Сему не о бедности этого человека, а скорее о его привычке. Ведь пенсия у бывших военных достаточно высокая, чтобы купить себе за раз несколько новых костюмов. Просто, порою хозяева сильно привыкают к своим вещам, даже не задумываясь о том, как они выглядят для других.

Правая рука «военного» была опущена и плотно прижата к телу и ноге. Своей левой рукой он придерживал ремень висящей за его спиной гитары, гриф которой из далека мог вполне сойти за ствол охотничьего ружья.

«Меня зовут Николас, я хочу сделать ваше пребывание в госпитале немного радостнее!» весёлым голосом продолжил неожиданный гость. «Я знаю много песен и могу сыграть на моей гитаре две для каждого из вас!» снимая инструмент со своего плеча, проговорил он. Затем, Николас подошёл к первой ближайшей к нему кровати и присев на стул, стоящий рядом, тихо произнес, «Что тебе сыграть, Дорогая?».

«Я даже и не знаю…» тихо ответила неподвижно лежащая женщина, лет тридцати, как показалось Сэму. «Я родом из Колумбии, моих любимых песен здесь, в Америке не знают…» почти шёпотом закончила она.

Николас низко наклонился к ней и также тихо, как и она, прошептал, «Я знаю, только скажи название».

Она тихо проговорила названия песен на испанском языке. Николас кивнул ей в ответ, сел поудобнее, устраивая на своей ноге гитару и заиграл. Сэм был поражён тем, как играл этот человек. Это был высочайший класс и мастерство. Куда делась старость!? Руки Николаса стали молодыми! Быстро перебирая пальцами левой руки по грифу инструмента, он извлекал прекрасные звуки из своей старой гитары - собирающиеся в один быстрый живой поток музыки. Комната всего за одну секунду перестала быть больничной палатой. Теперь это был маленький концертный зал. Разница была лишь в том, что зрители не сидят в удобных креслах, а лежат на неудобных кроватях.

Закончив играть, Николас встал и перешёл к следующей кровати, а затем к следующей… Сэм должен был стать предпоследним заказчиком для необычного посетителя. Чем ближе Николас приближался к нему, тем больше он начинал волноваться.

«Какую музыку попросить у Николаса играть для меня?» размышлял Сэм. Недавно прочитанное место из подаренной ему книжечки, которую он всё ещё открытую держал в своих руках, натолкнуло его на интересную мысль. «А попрошу ка я его сыграть «О, Благодать» и …и…,» Сем с трудом пытался припомнить хоть ещё одно название христианского гимна. «… А, что он сам захочет,» ничего не вспомнив сдался он.

Через короткое время Николас подошёл к кровати Сэма. Большие голубые глаза и широкая улыбка очень располагали к этому человеку. Сэм почему-то почувствовал себя мальчишкой, находящимся под любящим взглядом своего отца. Давно забытые чувства начали вводить его в смущение.

«Привет, что же мне сыграть для тебя?!» усаживаясь на стул рядом с кроватью, проговорил Николас.

«Здравствуйте, ну…знаете я люблю песни, которые славят Христа…» запинаясь ответил Сэм. «Могли бы вы для меня играть «О, Благодать» и…, что вам нравиться…» на выдохе закончил он.

Выслушивая новый заказ, Николас внимательно смотрел на Сэма. Его улыбка не изменилась, несмотря на необычное желание заказчика. Казалось наоборот, она стала ещё шире. Кивнув, он начал исполнять музыку известного христианского гимна «О, Благодать». Играя он смотрел прямо в глаза Сэма, ни на секунду, не переводя своё внимание на гитару. Казалось, что руки музыканта делают свою работу совершенно отдельно от него самого, в то время как он читает сердце своего слушателя.

«Где я мог встречать его раньше, он выглядит таким знакомым для меня?» пытался понять Сэм, «В его глазах я могу видеть, что он как будто всё обо мне знает».

По палате текла спокойная и величественная река прекрасного гимна, затрагивая сердце каждого, кто находился у неё на пути. Девушка, лежащая напротив Сема у второго окна, удивлённо выглядывала из-за монитора своего лэптопа. Обычно она пряталась за него с самого раннего утра и до позднего вечера. Похоже, сейчас она просто забыла про него. Первый раз Сэм смог увидеть её лицо полностью.

Женщина, приехавшая из Колумбии, повернула голову на встречу гимну и можно было увидеть, как одна поблёскивающая ниточка легла на её щеку. Две другие женщины, кровати которых находились в дальнем углу палаты, приподнялись на своих локтях и застыли, слушая музыку.

Закончив играть первую композицию, Николас сразу же приступил ко второй. Эта музыка была полностью незнакома для Сэма.

В палату быстро вошла пожилая дежурная медсестра, она выглядела очень занятой. Дойдя до середины комнаты, она приостановилась, всплеснула руками и в восторге воскликнула, «Я пела этот гимн в моей церкви, когда мне было пять лет!» В эти несколько секунд она действительно стала похожа на маленькую девочку, мир которой неожиданно вернулся и снова обнял свою хозяйку. О, как коротко порою бывает мгновение счастья. Особенно если счастье приходит тогда, когда человек находится на своей работе. Вспомнив где она и обнаружив, что пациенты с удивлением смотрят на неё, медсестра смутилась и быстро прошла за стеллаж дежурного стола. Там она присела и начала что-то искать на его самых нижних полках. Сэм успел заметить, как она незаметно захватила с собой коробочку с салфетками…

Сэм посмотрел на Николаса - тот всё также, с улыбкой на лице продолжал играть на гитаре, наблюдая за ним. Затем он скосил глаза и указал ими на пожилую медсестру, находящуюся за его спиной.

«Как он может знать, что с ней происходит?» удивился Сэм, «Ведь она находится позади него и он ничего не может видеть…». «Да ведь он…Ангел! Он – ангел! Он – настоящий ангел!» эта мысль прострелила Сэма, бросая в дрожь от головы до ног.

Николас начал покачивать головой в такт музыки, а может подтверждая то откровение, которое было дано Сэму самим Богом. В воздухе начал растекаться приятный аромат цветов жасмина.

«Наверное…, в соседнюю палату зашла новая посетительница, которая сильно надушена духами,» стараясь дать этому объяснение, подумал Сэм. Но Божий мир и покой опускались и заполняли его всё больше и больше. Это было похоже на то, как будто он в детстве находится в церкви и поклоняется Богу. Так было всего несколько раз в его жизни, когда дыхание Бога, пахнущее цветами жасмина, касалось его лица.

«Господи, несколько раз Ты давал мне узнать, что порою, люди с кем я пересекался в моей жизни, были Твоими ангелами. Затем я прокручивал в моей памяти те встречи ещё и ещё раз, где-то сожалея, что я не догадался кем они были. А сейчас, Ты дал мне узнать ещё до расставания, что Николас – Твой ангел. Ещё минута и он закончит играть и уйдёт,» лихорадочно размышлял Сэм. «Что я могу взять от этого…? Прикоснуться к нему...? Или сказать, что я знаю кто ты…? Чему Ты хочешь меня научить…?» вглядываясь в лицо Николаса, продолжал размышлять Сэм…

Проиграл последний аккорд. Николас задержал свой взгляд на лице Сема ещё на одну секунду и встал со стула. Кивнув ему на прощание, он пошёл к последнему пациенту – Саре. Её кровать, как всегда была закрыта со всех сторон шторами. Николас приостановился около неё и опустил голову. Улыбка медленно сошла с его лица. О чём-то размышляя, он надел гитару на своё плечо и повернулся к Сэму. Улыбнувшись ему снова, он скосил свои глаза и показал ими на шторы, за которыми лежала Сара. После чего, поправив ремень гитары, Николас повернулся и медленно пошёл к выходу. Сэму стало грустно. Он понимал, что больше никогда не увидит этого странного музыканта. За такое короткое время, Николас стал для него таким близким ...

Прошло полчаса. Николас ушёл, а его музыка продолжала оставаться в сердце Сема. Казалось, что в тишине палаты, ещё можно расслышать затихающие ноты его последней композиции. Раздался тихий звонок телефона, находящегося на столе дежурной медсестры. От неожиданности Сем вздрогнул. Для него он был похож на звонок громкого будильника, который рано утром вырывает человека из сладкого сна.

Медработник подняла трубку и после короткого разговора обратилась к Сэму, «Врач хочет тебя увидеть. Он ждёт тебя в своём кабинете.»

Сэм встал с кровати, отключил провода от компьютера и направился к выходу.

В дверях, он чуть было не столкнулся с парнем, имеющим на голове модную тинейджерскую причёску, который намеривался зайти в палату. Очевидно, то что гость увидел на голове у Сэма произвело на него большое впечатление. В его глазах без труда можно было увидеть испуг и удивление.

Прижавшись к косяку дверей он запинающимся голосом проговорил, «Извините, я только хотел повидать Сару.» Сэм даже не успел сообразить, что же ему ответить, настолько неожиданно всё произошло, как раздался радостный голос Сары, «Майк, я здесь! Заходи!» Парень, чуть обойдя Сэма, быстро юркнул за шторы. Сэм усмехнулся и продолжил свой путь по длинному коридору в кабинет врача.

«Наконец-то принцесса дождалась своего возлюбленного принца!» улыбаясь подытожил он.

***

Выглянув из своего кабинета, доктор встретил Сэма в коридоре. Очевидно его рабочий день уже закончился. Белый халат висел на спинке стула, а он быстро ходил по кабинету доделывая разные мелочи.

«У тебя хорошие результаты! Твоё время пребывания в госпитале закончилось,» присев на край стола приветливо сказал он. «Я сейчас позвоню, тебе снимут с головы контакты, примешь наконец-то душ и домой!» разведя руки в стороны, торжественно провозгласил он. Выждав пару секунд и не заметив радости на лице у Сэма, доктор уже обычным официальным голосом продолжил, «Если ты чувствуешь себя уставшим…, тогда завтра…».

«О, нет, только сегодня. Очень хочу домой!» словно очнувшись от сна и театрально сложив руки перед собой с улыбкой взмолился Сэм.

Через десять минут, Сэм пританцовывая шёл по коридору назад в свою палату. Настроение у него было преотличное, от чего он тихонько напевал услышанный недавно по радио модный шлягер. Затемнённый коридор был пустым и это придавало ему смелости подурачится. Теперь уже не требовалось бережно относится к контактам, приклеенным к его голове, поэтому Сем крутил ею из стороны в сторону, размахивая длинными разноцветными «проводами-волосами» – как крутой регги певец.

Неожиданно для себя, он обнаружил, что у него появился зритель. Им оказался недавний гость, тот самый, с кем Сем чуть было не столкнулся лбами. Парень стоял с открытым ртом у стены, рядом с палатой и весь его вид говорил о том, что Сем выглядит для него сумасшедшим.

«А подпрыгну ка я повыше, пусть его догадка утвердится,» ехидно подумал Сем.

Делая вид, что он не замечает гостя и подойдя к нему поближе, Сем подпрыгнул и вертя головой с шумом приземлился на пол. Оглянувшись после своей выходки, «сумасшедший регги больной» ещё успел увидеть, как крутой тинэйджер быстрым шагом заходит за угол коридора.

«Хе-хе-хе…, когда он придёт сюда снова то, наверное, первым делом будет меня – «такого страшного» искать своими глазами, а затем сильно обрадуется, когда узнает, что меня выписали!» заходя в палату мысленно обхохатывался Сем.

Подойдя к своему месту в палате и мельком глянув на штору, которая отделяла его кровать от кровати Сары, Сем успел заметить, что та была приоткрыта. Сара, повернув свою лежащую на подушке голову, смотрела на голубей, сидящих на подоконнике окна. Вся её голова была сильно перебинтована бинтами, так сильно, что зрительно казалось, что она больше в два раза, чем она есть на самом деле. Её лицо было сильно опухшее и имело бледно-жёлтый оттенок. У неё не было бровей и ресниц, только глаза… большие блестящие голубые глаза. Сара лежала и мелко вздрагивая тихо кашляла. Цвет наволочки под её щекой был темнее, чем цвет всей наволочки… Вот и всё что успел рассмотреть Сем. Заметив его, Сара быстро протянула руку и стремительно задёрнула штору.

Сем сделал вид что ничего не увидел и продолжил тихо, себе под нос напевать ритм шлягера. Но, приподнятое настроение, от проделанной им недавно шутки -резко упало. Готовясь к выписке и медленно собирая свои вещи, он продолжал думать об этой девочке, лежащей за тёмно-зелёной шторой, «Почему визит этого парня был так короток…? Вероятно, сейчас, она выглядит для него не такой, какую он привык её видеть до госпиталя. Может быть поэтому, она так тихо кашляет…?!»

Сем встал с кровати, подошел к окну и посмотрел вниз, «О, как я устал от этого холодного стерильного воздуха, постоянно надуваемого в палату кондиционером. Я уже так здесь замёрз. Ну, да ничего, скоро я спущусь вниз, вот в этот двор и снова вдохну тёплый воздух лета и буду свободным как эти птицы!» начал предвкушать Сем. Затем он обернулся и посмотрел на тёмно-зелёную штору за которой лежала Сара. «Наступит ли для этой девочки когда-нибудь лето? Да, и наступит ли вообще!?» глубоко вздохнул Сем.

Внезапно раздался тихий голос Николаса, наполняющий сердце Сема радостью и уверенностью, «Обязательно настанет, маленькая принцесса будет исцелена!»

Оторопев от неожиданности, Сем оглянулся по сторонам, ища источник голоса, но музыканта нигде не было видно. Жизнь в палате шла своим чередом, было спокойно и только жужжание работающих компьютеров нарушало висящее в воздухе молчание.

«Ну вот, долежался… уже слышу голоса…» ухватившись обеими руками за подоконник, сделал вывод Сем. Осторожно, чтобы не упасть, он сделал шаг и присел на свою кровать, ожидая того, что с ним будет происходить дальше.

Через минуту, в дверях палаты появилась медсестра. Та самая, которая три недели назад встретила его на этом же самом месте.

«Привет, Сем! Поздравляю тебя с выпиской! Идём - пришло время снимать контакты с твоей головы!» глядя на Сема, радостно произнесла она.

Медленно встав и отключив провода от компьютера, Сем двинулся к ней на встречу.

«Что-то ты не весел, как я погляжу? Ведь пришло время собираться домой!?» идя по коридору рядом с Семом, по-дружески заметила она. «Ну ничего, сегодня вернёшься домой…, лето…, погода отличная… - быстро восстановишься!» с утешительной ноткой в голосе, закончила медсестра. Видя, что Сем не разговорчив, она больше его ни о чём ни спрашивала. Сняв контакты с его головы и выдав большое полотенце, медсестра проводила его до душевой и пожелав хорошего дня, ушла.

Сем зашёл в комнату и медленно закрыл за собой дверь. Очевидно в душевой кто-то недавно мылся, поэтому в воздухе стояла высокая влажность. Он подошёл к раковине и опёршись на неё обеими руками, начал рассматривать себя в зеркале, висящем над ней.

«Зачем я это узнал и что мне теперь с этим делать? Не знаю… Быть может, Господь дал мне самому выбрать как с этим поступить - оставить при себе или дать жить этому слову?!» мысленно задавал он себе вопросы.

Из наполовину запотевшего зеркала на него глядел бледный и уставший парень. Особенно выделялись торчащие в разные стороны волосы или точнее то, что от них осталось - за три недели пребывания в медицинском геле. Трогая проплешину на своём виске, Сем с иронией проговорил, «Да, такого артиста действительно можно испугаться. Хм-мм, у меня теперь модная прическа, посмотрите, как выглядит "Ангел без Диплома". Затем, он протянул руку и над отражением своего лица, указательным пальцем нарисовал сияющий нимб.

***

Заступившая на вечернюю смену медсестра уже несколько раз с интересом поглядывала на Сема. Обычно, выписанные домой пациенты быстро собираются и уходят домой. Этот же ведет себя как-то странно; помылся, переоделся, вещи свои уже давно сложил в сумку, но всё ещё находится здесь.

Встретившись взглядом с медсестрой еще один раз и видя, как другой медработник пришла, чтобы сменить постельное белье на его кровати, Сем понял, что больше тянуть время нельзя. Ещё немного и его обязательно спросят, о том, что с ним происходит. Вот уже двадцать минут, как он ходит из палаты в коридор и обратно, изображая из себя торопящегося домой пациента. Несколько раз Сем проходил мимо темно-зеленой шторы, за которой лежит Сара, но так и не смог решиться войти к ней.

Внутри него шла борьба. С одной стороны, Сем чувствовал большую ответственность передать ей то, что он услышал от Николаса. У него было большое желание ободрить эту девочку и дать ей радость. Но с другой стороны, ему так не хотелось выглядеть дурачком в её глазах. Да и ещё эти люди, постоянно входили в палату именно в тот момент, когда он уже почти был готов осуществить свой план.

Сем подошел к кровати, нагнулся и поднял свою сумку. Медленно повернувшись и махнув на прощание дежурной медсестре, он направился к выходу. Страх сковывал его мысли и движения, совершенно разбивая в дребезги всё то, что он так долго готовился сказать.

"Всё, больше у меня шанса не будет - или сейчас, или уже никогда” решился Сем. Подойдя к шторе и решительно подняв руку, он приостановился, "Даже постучать негде, чтобы спросить разрешения войти - это же не дверь." Затем, вспомнив, как это делают медработники и глубоко вздохнув, он тихо, чтобы не привлекать к себе внимание, позвал, «Сара!»

«Да...?!» послышался ответ из-за шторы.

«Наверное, она предполагает, что я являюсь медбратом,» промелькнуло у Сема в голове, перед тем как он приоткрыл штору и зашёл за неё. Подняв правую руку и неловко помахав ею в приветствии, Сем стараясь выглядеть радостным, выдавил из себя, «Привет! Меня выписывают…, вот собрался домой…»

Сара в течении нескольких секунд с недоумением всматривалась в него. Поняв, что это ее сосед по палате, она резко отвернулась и уставилась взглядом в закрытую штору. Было видно, что его визит к ней пришёлся совершенно не кстати. Об этом свидетельствовала котящаяся по её подбородку слеза и скомканное полотенце, которое она держала в руках.

Сем поглубже вздохнул и подавляя дрожь в голосе начал, «Знаешь, меня тут Николас… ангел, попросил передать тебе, что ты выздоровеешь и у тебя всё будет хорошо…»

Сара быстро взглянула на Сема и скрестив руки на груди, снова отвернулась. В её сердитом взгляде Сем прочитал обиду и раздражение. Глянув с опаской на тумбочку - не находится ли на ней что-нибудь тяжёлое и для него опасное, Сем заметил стоящую на ней большую изящную пластиковую бутылку.

«О, наверное, это тот самый шампунь – подарок её отца,» вспомнил Сем. «А ещё я знаю, что у тебя будут красивые… длинные… блестящие волосы - до самого пола!» вглядываясь в лицо Сары с энтузиазмом продолжил Сем.

В ответ, Сара ещё крепче прижала свои скрещенные руки к телу.

«Что же делать?» подумал Сем. «Я, наверное, выгляжу как дурачок». Он уже готов был отступить, когда в воздухе появился лёгкий запах жасмина. Внезапно, всего его охватило негодование и совершенно неожиданно для себя он выпалил, «Ты – Рыжая!!!»

Сара медленно повернула голову и большими округлившимися глазами уставилась на Сема. Сейчас, она напомнила ему маленькую девочку, стоящую в центральном парке и смотрящую на огромную украшенную игрушками и сверкающими гирляндами рождественскую ёлку. Удивление и восхищение на её лице быстро сменяли друг друга. Щёки Сары слегка порозовели, а рот приоткрылся. Было видно, что она хочет что-то сказать, но от переполняющих её чувств, этого сделать не может. С ней сейчас что-то происходило…

«Пора» услышал Сем знакомый голос... Помахав Саре на прощание рукой, он сделал шаг назад, повернулся и быстро вышел из палаты в коридор. Его заполнила восхитительная радость от хорошо сделанной работы. Заполнила так сильно, что на несколько секунд ему показалось, что внутри него больше нет свободного места, и от этого нарастающего давления у него сильно зачесались глаза. С ним тоже сейчас что-то происходило…

Дойдя до лифта и нажав кнопку вызова, Сэм ещё раз обернулся и посмотрел на двери палаты, находящейся в самом конце коридора.

«Интересно, и почему я решил, что она рыжая?!» входя в кабину лифта, тихо рассмеялся он.

Vladimir Mikhailikov