Родился Пантелей Федорович Дубинин 25 июля 1903 года в Брянской области, в селе Лапазня в семье православных христиан.
С самого детства люди помнили маленького Пантелея богобоязненным и благочестивым. В школе он учился на отлично, любимый урок его — Закон Божий. Его старания многократно поощряли священники: брали его в церковь на праздники, позволяли зажигать свечи, открывать церковные ворота, читать по-славянски отрывки из Священного Писания.
Уверовал Пантелей в Бога по-настоящему в 14 лет. Евангельских христиан не было тогда в тех местах, и никто не слышал про них в Лапазне. Обращение Пантелея к Господу произошло очень необычным образом.
Случилось это так. Старожилы хорошо помнят, что зимы тогда были, очень морозные, вьюжные, снежные. Вокруг Лапазни стоял старинный дремучий лес, где росли, как сказочные великаны, огромные деревья. Небольшой дом, в котором жил Дубинин, находился близко к опушке леса. В одну такую очень ненастную, вьюжную и морозную ночь Пантелей проснулся. Все в доме крепко спали, а за окном чей-то голос звал его жалобно и протяжно по слогам: «Пан-те-лей... Пан-те-лей...». Он набросил шубейку, надел отцовские валенки и вышел во двор.
Голос звучал далеко, где-то за углом. Пантелей прошел дальше, было очень холодно, ему становилось жутко. Хотел он вернуться домой, а голос звучит всё громче и жалобней, в глубину сада ведет: «Пан-те-лей, Пан-те-лей...». Помолился Пантелей, собрался с духом, пошел. Страшновато. Вьюга завывает. Но вернуться назад Пантелей не мог, пошел вперед, провалившись по колено в снег. За садом виднелись кусты и там, в кустах, показалось Пантелею, вроде бы, что-то живое в снегу лежит. Добрался Пантелей туда через глубокий снег и жгучую вьюгу и увидел засыпанную снегом лошадь в сугробе. На санях, уже засыпая, замерзал седоволосый старик, которого Пантелей никогда раньше не видел.
Побежал Пактелей домой, разбудил всех, поднял на ноги. Общими усилиями с большим трудом вытащили лошадь, а замерзающего старика внесли в дом, привели в чувство, отогрели. Оказалось, что этот человек был глубоко верующим. Через некоторое время Дубинины с любопытством слушали Евангельскую весть.
Глубокое впечатление произвело свидетельство спасенного старца на Пантелея. С тех пор стал он посещать этого старенького брата, который жил в отдаленном селе в 10 километрах от них. Вместе они ездили на собрание в баптистскую церковь, до которой было еще 10 километров. Собрание было очень маленьким — всего несколько стариков и стариц, никого из молодежи не было в этой церкви. Но живое Слово Божие благодатно коснулось сердца сельского паренька, и Пантелей искренне и глубоко покаялся пред Богом, вручил Ему свою жизнь и стал ревностно служить Господу. Родители, обыкновенно кроткие и доброжелательные люди, решительно восстали против его новой веры, прятали его одежду, чтобы ему не в чем было ходить на собрания. Односельчане бросали в его адрес острые и едкие насмешки.
Однажды в марте месяце, когда вокруг еще был снег и талая вода, он нашел, свою одежду, которую «заботливо спрятали в сарае в сене его родные, и быстро заторопился на собрание в церковь в 20 километрах. Выйдя за село, он переходил через узкую речушку по суковатой балке, которая служила узеньким мостиком. Позади Пантелея шел его сосед за сеном на свое гумно. Был он человеком старым, но сильным и крепким, большим ревнителем Православия и ненавистником Евангельских христиан. Пошатнул он мостик, и Пантелей упал в ледяную воду. Ни слова не говоря, вылил Пантелей воду из валенок и в мокрой шубе побежал бегом на богослужение. По пути через 10 километров у своего друга-старика переоделся и дошел-таки до собрания.
Одежду его позднее высушили в печи и через некоторое время возвратился Пантелей в свое село. А в селе плач и рыдание, во дворе у соседа народ толпою стоит, похороны, оказывается, в селе. Погиб сосед Пантелея — тот самый, который сбросил Пантелея с моста в холодную воду, чтобы он не пошел в собрание. И случилось это очень скоро. Набрав ворох сена, шел он домой, и на обратном пути лаптем зацепился за сук скользкой перекладины (самодельные лапти были сделаны из веревок), поскользнулся и упал. Тяжелый тюк сена придавил ему голову. Захлебнулся несчастный старик в холодной снежной воде.
Потрясенные сельчане оставили Пантелея в покое. А Пантелей всё больше возрастал и укреплялся в вере. Вскоре он стал известным проповедником. Он очень много проповедовал, обходя селения на Брянщине и в Белоруссии. Слушая вдохновенные проповеди Дубинина, люди повсеместно обращались к Господу, каялись. Стали возникать и расти церкви.
Однако благоприятное время для благовестия вскоре стало заканчиваться и на проповедников начались гонения. Пантелея стали преследовать, запрещали проповедовать и затем предавали суду. Не раз он попадал в тюрьмы, но выходил на свободу и снова проповедовал.
В 1924 году он женился (тогда ему и его жене было по 21 году от роду), Его жена Пелагея Филипповна была дочерью пресвитера церкви баптистов. Принялся Пантелей строить дом для своей семьи. Дом он успел закончить, но не успел переселиться. Дали ему новый срок — приговорили к 2 годам лишения свободы, а новый дом конфисковали и приспособили для сельской канцелярии.
Детей у них еще не было. После ареста Пантелея его жена вернулась в отчий дом дожидаться возвращения мужа из очередного заключения.
Пантелея освободили из тюрьмы раньше, а через полтора года его отправили в сошку в Донецк, где была острая нехватка рабочих рук. Жена переехала к нему. В Донецке у них родилось четверо детей. Жили на частных квартирах. Принадлежали к церкви баптистов. Пантелей работал вначале стрелочником, потом весовщиком вагонов и дежурным по станции города Сталина, так тогда назывался Донецк.
По вечерам Дубинин учился и вскоре закончил железнодорожные курсы. В то же время он былсамоотверженно вовлечен в служение церкви баптистов. Был регентом хора, потом стал пресвитером в этой же общине.
С пятидесятиическим учением, которое в ту пору начало проникать в Донецк, боролся долго и упорно, но потом, неожиданно для самого себя, однажды был исполнен Святого Духа и начал говорить на иных языках прямо на рабочем месте в стрелочной будке.
В 1926 году семья Дубининых присоединилась к пятидесятнической церкви, которая была основана благовестником Союза церквей христиан веры евангельской В. С. Павловым. В том же году брат Павлов рукоположил Пантелея Дубинина на пресвитерское служение в церкви города Донецка. Но и там его много раз арестовывали. Известно, что за всю свою жизнь Дубинин был арестован порядка 25 раз — на срок от нескольких недель до 25 лет.
И везде в тюрьмах через его благословенную проповедь каялись многие залюченные, обращались к Господу и начинали новую жизнь.
Там, в местах лишения свободы, преподавалось водное крещение по вере и совершалось хлебопреломление — святое воспоминание страданий и смерти Господа Иисуса Христа.
Его дочь, Лилия Пантелеевна, в своих письмах рассказывала:
«Ну а какие чудеса в его жизни происходили, чудеса в тюрьмах! Как только бросают кого-либо новенького в камеру, а там ведь одни уголовники заправляют, бросаются на него, избивают до полусмерти... Так всех принимали, а к папе, если и бросятся уголовники, то кто-то из главарей сразу же их останавливает, поднимет руку, а потом к папе все проникались большим уважением...
В тюрьмах он видел видения. Однажды в Донецке его бросили в карцер. Карцер был круглый, стены от плесени липкие, в потолке с тетрадный лист окошко и даже сесть негде. Одни мокрушки ползают, да иногда дверь откроют, ведро грязной воды выльют на пол. Ноги беспредельно устали, сесть негде, на полу вода. Он снял свой пиджак, сложил в четыре слоя, положил на пол и, преклонив колени, начал молиться. И вдруг, как будто выключатель перед глазами щелкнул. Смотрит — вокруг кусты, трава и стежка узкая. Не успев подумать, что он делает, он подхватился и хотел бежать. Ударился в стенку карцера и видение исчезло. «Что это, Господи?» И тогда Господь говорит ему: «Свобода». И вскоре открывают дверь и говорят: «Дубинин, выходи». Вышел, вдохнул свежего воздуха и упал без чувств на землю».
Один раз Пантелей Дубинин проводил в Донецке собрание на своей квартире. Был поздний вечер. Лилия Дубинина вспоминает:
«Отец во время богослужения сидел за столом, вдруг он увидел на двери, которая была занавешена черным одеялом, как будто на киноэкране картину: идут два милиционера с овчаркой. Он говорит: «Братья, сейчас за мной придут. Я это вижу, уходите». Несколько братьев по двое успели уйти. И тут совершилось то, что он видел в видении. Пришли два милиционера с собакой и его арестовали. Нас, детей (все мы трое на год друг друга меньше) увели. Отца увезли. Допросы проводились ночью. Следователь вульгарно выражался, бил кулаками, злился. Отец сказал ему: «На своем месте вы должны быть маяком среди тьмы, а вы вульгарный человек, и я не буду говорить с вами».
Следователи менялись один за другим. Однажды пришел следователь еврей и заговорил ласково, вежливо извиняясь за невоспитанных товарищей, говоря, что это «наша недоработка». Господь внезапно исполнил отца Духом Святым, и он стал говорить на еврейском языке. Следователь стал что-то отвечать ему. До последних своих деней на земле отец не знал, о чем говорил в те минуты и что отвечал ему следователь. Однако после этого следователь ушел, а папа остался один. Сидел он долго. Никто больше не приходил. Потом отец начал молиться, вопрошать: «Господи, что мне делать?» А ответом от Господа было следующее: «Встань и иди!». Он вышел из комнаты, стражи стояли у дверей за кабинетом, охрана была внизу у лестницы и на выходе. Никто не сказал ему ни слова, не остановил его, не задал никакого вопроса. Когда отец выходил уже со двора НКВД, он увидел, что в дежурной комнате у проходной дверь открыта. За столом сидела девушка. Было уже 8 часов утра. Папа обратился к ней и сказал: «Девушка, мне нужен мой паспорт». Она спросила фамилию и тут же отдала ему паспорт. Отец прошел через проходную во двор. Опять он стал молиться, чтобы знать, что делать дальше. Господь повелел ему идти на вокзал. И он послушно пошел.
Придя на вокзал, отец стал на перроне около столба, так как у него не было денег и ничего из вещей. Он снял шапку и стал молиться. Кто-то бережно взял его под руки. Он открыл глаза и увидел двух женщин, которые сказали: «Мы видим, что ты, браток, верующий, а мы вот спешим, так как наш поезд идет. Кто вы и откуда?». Он сказал, что только что вышел из-под следствия. Одна из сестер что-то стряхнула с борта его полупальто, и они ушли. Отец остался один и снова продолжал свою молитву: «Господи, куда мне направить свой путь?» А Господь говорит: «В Гомель». А денег-то ведь нет.
Папа задумался: денег нет, с места проживания не выписан, трудовая книжка осталась на работе, семья в Донецке. На стене вокзала висело расписание поездов. Полюбопытствовал он, сколько стоит билет до Гомеля, 11рублей с мелочью, а денег-то нет. Потом глянул в верхний карман своего полупальто и обнаружил, что сестра не стряхнула что-то с борта его одежды, а сунула в карман ему деньги, и эта «лепта» сестры была точно такой, сколько стоил билет на поезд «Сталино — Гомель».
Так он очутился в Гомеле, нашел там верующих, получил временную прописку, а трудовую книжку ему выдали новую. Мама некоторое время не знала о том, где находится отец. Дети болели корью, мама сама тоже сильно переболела, одна наша маленькая сестренка умерла, так как есть было почти нечего. Потом спустя несколько месяцев отец переехал в г. Сураж, куда позднее переехали и мы с мамой.
Братья и сестры в Донецке много молились за отца и часто плакали о нем. Они очень хотели, чтобы он снова вернулся в Донецк. Но ему, ушедшему из-под следствия, возвращаться назад было нельзя.
В Сураже с 1935 года Пантелей Федорович был пастором поместной церкви. На хлеб зарабатывал, работая на целлулоидной фабрике «Пролетарий». Здесь его тоже несколько раз арестовывали, сидел по три недели, потом его снова выпускали на свободу. Так продолжалось до начала войны. Когда война началась, оставили Пантелея Дубинина на фабрике по брони, как важного и умелого специалиста. В годину общего испытания всем было понятно, что такому человеку можно доверять. Его назначили старшим электриком, затем — сменным инженером, немного позже — старшим инженером, потом, когда немцы подошли ближе, поручили эвакуировать фабрику. Под его руководством до последней минуты оставшиеся рабочие снимали моторы и станки, готовили предприятие к эвакуации в Сибирь. Но не все оборудование успели отправить в глубокий тыл. Как это часто случалось на первом году войны, немецкие войска ворвались в город совсем неожиданно.
Однажды, когда Пантелей Федорович пришел домой с фабрики, на улице повсюду были немцы, которые методично прочесывали каждый дом. Вломились они и в дом, где жили Дубинины. Заметив, что в углу нет икон, как было принято в каждой православной семье, немецкие солдаты завопили, что это семья коммунистов, и едва не расстреляли Дубинина на месте. С трудом ему удалось объяснить, что они евангельские христиане. Дубинина отвели в комендатуру, где комендант допросил его и позволил идти с миром.
Спустя некоторое время, немецкие оккупационные власти, ознакомившись с вероучением церкви, предоставили верующим возможность собираться вместе и проводить свои богослужения. Для этого было выдано письменное разрешение, необходимые документы на русском и немецком языках для пасторского служения Пантелея Федоровича. Выдали даже церковную печать, при помощи которой Дубинин заверял удостоверения верующих — членов церкви. За годы войны церковь значительно выросла, много людей пришло к Богу, много раз проводились водные крещения.
В тех белорусских лесах, где действовали партизанские отряды, немецкое командование было крайне обозлено партизанскими действиями. Никому нельзя было приходить из деревни в город, перемещение людей было строго ограничено, но верующие люди с удостоверениями, подписанными Дубининым, приходили каждое воскресенье на богослужения даже из отдаленных деревень, расположенных в 10-25 километрах. Нужно также сказать, что такие удостоверения спасали и некоторых партизан от неминуемой гибели на виселицах.
О своих заслугах перед Родиной Пантелей Федорович рассказывать не любил и никогда не жаловался на то, что Родина «награждала» его гонениями и тюрьмами.
Неудивительно, что после Победы, Дубинина опять арестовали. Но люди дружно вступились за него, доказывая, что он никого никогда не предавал и не работал у немцев, а зарабатывал себе на хлеб во время войны тем, что работал своими руками: стеклил окна, варил мыло, делал из алюминия ложки... Пантелея Федоровича отпустили и спустя какое-то время направили восстанавливать энергопитание в Орле, а затем поручили восстанавливать разрушенные объекты в Сураже.
Лилия Дубинина вспоминает, что, когда она приносила обед отцу, она видела, что на восстановлении работают одни только женщины под руководством Пантелея Федоровича. Затем последовал еще один арест, а спустя несколько месяцев Дубинина выпустили снова и назначили работать заведующим зеркальной мастерской.
Так продолжалось до 1950 года, когда Дубинин был арестован в последний раз. Вместе с ним областной суд Брянской области судил еще 12 братьев. И срок Дубинину дали характерный для многих, максимальный — 25 лет. Отправили Дубинина на далекий Север — в Воркуту.
Всё, что построено в Воркуте — построено на человеческих страданиях и костях. Только один Господь знает, сколько наших братьев навеки осталось лежать там, в вечной мерзлоте. Заключенных в Воркуте можно было и не охранять — бежать в этой бескрайней тундре было просто некуда.
Пантелей Дубинин вернулся из Воркуты. Добрая память о его благословенном служении Богу и людям в воркутинских лагерях намного пережила его самого. Хотя он о себе рассказывать не любил. Рассказывали многие люди, которые знали его близко, и его дочь:
«Когда папа прибыл в Воркуту, он объединил всех верующих, убеждая их не делить ризы Господни. И все соединились в любви Божией. Был там один брат, который праздновал субботу, и постоянно по этому поводу вёл беседы с Пантелеем Федоровичем. И вот однажды шли они на работу, что-то они строили, кажется, плотину на реке Печоре. Шли вдвоем, беседуя, и оказались последними в колонне узников. И когда братья подошли к берегу, все узники уже сели на паром, на котором перевозили людей, оттолкнулись от берега и были уже близко к другому. Отец с другом так заговорились, что опоздали и даже не заметили, как паром отошел. И тогда они оба услышали голос, говоривший им: «Идите!». И папа пошел по воде.
Друг отца в нерешительности остался на берегу. Впоследствии папа рассказывал, что он не видел воды, а шел как бы по земле, видел вокруг кусты, а впереди дорогу. А людей, которые стали свидетелями того, как Дубинин идет по воде (рабочих-узников) было множество — человек приблизительно 1000. И все кричали: «Воистину с ним Бог!» Так отец перешел всю реку и не видел воды, а когда, не доходя несколько шагов до самого берега, он увидел, что идет по воде, то провалился в воду, где воды было ему ниже колен. Одни люди кричали: «Истинно с ним Бог!», а другие кричали: «Он лунатик».
Много Господь проявлял Свою силу через него, очень много. Больные люди в зоне исцелялись, а бесноватые, встречаясь с ним, кричали: «Пантелей, не мучь нас».
За оградой мужского лагеря был женский лагерь. Одна сестра там заболела раком груди и попросила всех верующих молиться о ней. Пантелей Федорович помолился над хлебом, этот кусок она приложила к груди на больное место — и не осталось и следа от болезни. Много есть живых свидетелей, которых Господь исцелил в те времена от различных болезней через моего отца.
После смерти Сталина постепенно, с большим скрипом, многое стало меняться в огромной государственной машине. Народ с горькой иронией говорил, что "живем в нашей стране, как в трамвае — половика людей сидит, а вторая половина ждёт, пока место освободится...". Еще не наступила весна настоящей свободы, пришла только краткая оттепель. Стали наших братьев из тюрем постепенно выпускать — кого раньше, кого позже. Вернулся домой и Пантелей Дубинин на 20 лет раньше срока, который ему определили. И эти 20 лет Господь дал ему провести на свободе, проповедуя Евангелие и созидая церкви на Брянщине.
Ко времени его возвращения многие церкви были уже объединенными, примкнули ко ВСЕХБ на основании Августовского соглашения. Примкнул к этому союзу церквей и Пантелей Федорович. Постепенно пришло к нему признание и уважение, как к мудрому и опытному служителю Христову. В 1958 году избрали его заместителем старшего пресвитера ВСЕХБ по Брянской области Якова Тимофеевича Спиридонова, затем служил он церквам Брянщины как старший пресвитер. Трудное было это служение в объединенном союзе, где было много непонимания и с одной, и с другой стороны.
В 1961 году в связи со слабым здоровьем он был вынужден отказаться от своего большого и трудного служения и трудился по мере сил только в поместных церквах.
Долгие годы страданий, арестов, тюрем и лагерей даром не проходят. У отца обнаружили очаги туберкулеза в легких. Два месяца он лежал в больнице, подлечился, но состояние здоровья оставалось плохим.
Многие люди продолжали получать исцеления от неизлечимых болезней. Исцелилась в Сураже сестра Домка от рака. Ей должны были делать операцию. Она лежала в Брянске при областной онкологической больнице. Попросилась перед операцией съездить домой и пришла прямо к отцу. Господь исцелил ее в тот же час во время молитвы. Вернувшись в больницу, она попросила врачей отложить операцию и сделать еще раз рентген. Пораженные врачи увидели чудо — опухоль исчезла так, что и следа от нее не осталось. Выписали сестру Домну домой, прожила она после смерти папы ещё 12 лет, а умерла она не от рака — эта болезнь никогда к ней не вернулась.
Живет недалеко от Брянска сестра Гудило Валентина Андреевна. Она была обречена на смерть, врачи выписали ее домой умирать, а она и сейчас живет. Многих других братьев и сестер врачи не могли вылечить, а Господь исцелил их через руки папы.
Много христиан, подобных моему отцу, прошли тернистый путь до конца, оставляя кровавые следы на своем пути. Они никогда не роптали, были довольны, перед смертью с улыбкой вспоминали милости Господни. Смерти отец не боялся. Видя его жизнь и смерть, я уверовала в Господа».
Всё дышащее да хвалит Господа! Аллилуйя. Слава Ему, нашему чудному Творцу и Художнику. А что человек? Сколько он сил и ума прикладывает для того, чтобы вывести что-либо из уже готового. Всё есть у человека в лаборатории: и белки, и весь химический состав, чтобы сделать зёрнышко точно таким, как оно есть. А вот жизни дать ему не может, не даст оно ростка, не будет в нём жизни. Поэтому, кому открылись глаза, тот видит Господа Творца везде и во всем: и в цветке, и в травинке, слышит голос Божий в говоре ручья.
Умер Пантелей Дубинин 18 апреля 1974 года.
Я часто слышу, что трудно умирать весной, когда природа буйно и радостно пробуждается к жизни,распускаются листья на деревьях, появляются первые цветы...
А мне думается, что для верующего человека это — самое лучшее напоминание о том, что с физической смертью не заканчивается наша жизнь, что нас ожидает светлая весна новой жизни. Умирая, верующие люди уходят в вечную весну.
Уходил из этого мира Пантелей Федорович спокойно. Тело его всё больше и больше ослабевало. Братья наняли лошадь и приехали за ним, чтобы отвезти его на богослужение в церковь. И там он в своей последней проповеди сказал; «Дорогие братья и сестры, последний раз я с вами в этом собрании, Я видел сон, призывает меня Господь в вечные обители».
После этого он долго болел, не мог есть и окончательно слёг. Говорил с удивлением Пантелей Федорович: «Ничего у меня не болит, а голова кружится. Не могу подняться». Родная дочь старалась сделать всё, что было в ее силах и привозила врачей к больному Дубинину. Врачи обследовали его и ничего не нашли, кроме того, что сердце у него было плохое. Спрашивали, что унего болит. Он отвечал с улыбкой, что совершенно здоров, просто его оставляют силы, приходит время покинуть землю и отойти в другой мир.
Похоронили Дубинина на городском кладбище в Сураже. Закончились молитвы Пантелея, сына Федора...
Да поможет нам Господь безропотно и достойно продолжать святое служение наше, идти дорогой наших отцов и дедов, продолжать благородный и великий труд во имя Иисуса Христа, для Его славы.
Живи на земле, делай добро и храни истину в сердце своем, сей доброе семя.
Журнал Вифания.
|
1
