Василиса сидела за столом и смотрела, как ее дочь металась в бреду на кровати с высокой температурой. Маргарита стонала и что-то все время бормотала. Василисе было страшно смотреть, как она мучается. Уже давно забытая любовь к дочери загорелась в ее сердце робким огонечком.

Светлые длинные волосы Маргариты тяжелой косой свисали с кровати. Василиса подошла к дочери взяла в руки ее шелковую длинную косу, уткнулась в нее лицом и зарыдала.

Вот и у нее в молодости была такая же коса. Мамка до четырнадцати лет сама мыла в бане ей голову и полоскала настоями из трав. Она поливала водичку на голову Василисе и шептала:
- Ты у меня самая красивая в селе и самая умная. Вот выучишься на учителя и заберешь меня к себе в город, чтобы я хоть перед смертью в покое пожила.

Василиса закончила семь классов на одни пятерки. На школьной линейке ей и еще двум мальчишкам из класса дали направление на учебу в десятилетку в соседнее село.
Василиса, словно на крыльях летела домой, чтобы показать родителям свидетельство об окончании семилетней школы. Она бежала, а русая коса била ее по спине как бы подгоняя. Василиса так была счастлива, что хотелось обнять все небо.

Но дома отец даже запретил думать про дальнейшую учебу. Семья была большая. В послевоенные голодные годы прокормить такую ораву отцу было не по силам. И он уже договорился с соседом, что тот возьмет Василису в город, чтобы помочь устроиться на работу на завод. Мама украдкой плакала за печкой, а отец тяжело стукнул кулаком по столу и сказал, как отрезал:
- Хвать вам бабам мечтать. Завтра пойдет повозка от колхоза до станции. На нем и поедешь с соседом в город на заработки. Будешь нам с мамкой помогать младших поднимать.
Вот так закончилось детство Василисы, и ее мечтам не суждено было осуществиться. В голодном, холодном и чужом городе надо было просто хотя бы выжить.

В городе Василиса снимала койку у женщины в старом домики недалеко от завода. Чтобы заплатить хозяйке за постой она состригла свою косу и продала ее. Как она плакала, когда чужие руки унесли в глубь парикмахерской гордость ее матери. Но надо было жить дальше.

Однажды она после смены бежала по полю, которая разделяла завод от домика, где жила. Ветер рвал ее полы тоненького пальто. Вьюга закружила после обеда, снегу навалило по колени, а обувка у Василисы была единственная. Что летом, что осенью, что зимой она носила легкие парусиновые тапочки. Бежит, на пальцы дует, чтоб хоть дыханием немного руки согреть. И вдруг спотыкается обо что-то и больно падает. Слезы градом из глаз потекли. А внутренний голос говорит, мол, не убегай, посмотри, обо, что ты споткнулась.

Василиса снег руками сгребла и смотрит, что упала на мешок с мукой. Еле этот мешок доволокла до хозяйки. Продала ей половину муки и купила себе сапоги, да мамке теплый платок.

На заводе все постарше ее работали. После смены собирались у кого-нибудь на квартире, приносили патефон, пили вино и танцевали. Василисе один парень очень нравился. А он, видя, что девка молодая под его взглядом тает, и воспользовался ее доверчивостью. Что называется «поматросил» да и бросил, когда узнал, что она беременная.

Вот так в семнадцать лет Василиса и родила Маргариту. Завод Василисе, как для матери-одиночки, комнату выделил. И стали в эту комнату, а заодно к ней в кровать лезть все кому не было лень. Грех прелюбодеяния – словно ловушка. Василиса попала в этот капкан, а горе заливала вином.

Василиса все так же вдыхала запах дочкиных волос и плакала.
- Бедная, бедная моя девочка, сколько же ты натерпелась в детстве от моих пьяных кутежей? И в угол на лестничной площадке в одних трусиках ставила, а потом на всю ночь ее там забывала. И на три дня одну дома запирала и без еды оставляла.

Василиса плакала и каялась в своих грехах стоя на колени около кровати дочери:
- Господи, да как же Ты меня еще не убил за все эти злодеяния? Да не заслужила я, Господи, такой дочери. Такой ласковой, нежной, любящей. Целыми ночами после работы молиться за меня. А у меня от этого только все больше злоба на нее поднимается. Вот допекла свою кровинушку. Пришла с работы, упала на кровать, а я даже стакан воды не дала, чтоб лекарство запить. Господи, да какая же после всего этого я мать?

Василиса положила косу дочери на подушку. Поднялась с колен. Одела пальто и пошла искать ночную аптеку, чтобы купить лекарства для дочери.

А Маргарита в это время была в бреду и не слышала маминых слов. Эта болезнь внезапно скосила ее словно сухую траву. Утром пошла, помогать евангельской миссии, поставить программу на компьютере, абсолютно здоровой и вдруг неожиданно резко заболела. Еле доползла до дома. Упала на кровать и металась по постели словно в огне.
От щелчка замка входной двери Маргарита проснулась. Она горела словно в аду. А тело кто-то невидимый разделял на кусочки. Словно в каждый орган втыкали копья. Боль была дикая.

И тут ясно услышала разговор. Маргарита услышала обвинения в свой адрес и перечень всех ее ошибок и недостатков. Что она и такая, и такая ,и такая…
Голос, который обвинял ее, был прав. Она заслужила смерти. И было очень страшно находиться на этом суду. Суд решал умереть ей или жить:
- Я убью ее!
- Нет, не позволю тебе это сделать…
- Я ненавижу ее, она должна умереть!
- Я умер за нее и Я заплатил за нее своей кровью. И Я не отдам ее, Я буду за нее сражаться.

Сильный, нежный голос защищал Маргариту. За нее в жизни никто никогда не заступался, и потому Маргарите очень хотелось этой защиты от Бога.
Последнее слово в диалоге было сказано Богом, и Маргарита тут же крепко заснула.

Когда Василиса пришла с аптеки домой с пакетом лекарств то увидела, что у дочки спал жар, и она ровно дышала. Василиса подвинула к кровати кресло и там провела весь остаток ночи.

Утром, когда Маргарита проснулась, то чувствовала себя, так как будто совсем не болела. Увидев спящую маму на кресле возле кровати, счастливо улыбнулась. Потом ласково дотронулась до ее руки, чтобы разбудить и уложить на постель.

Василиса открыла глаза и увидела перед собою прекрасное, словно у ангела лицо дочери. Она обняла Маргариту и попросила Господа простить ее за все грехи.
Покаяние принесло Василисе долгожданное освобождение. И с той самой минуты жизнь этой семьи стала чудным образом изменяться. Аллилуйя.

Январь 2011 года.
Елена Шарыпина.