Лука 15:4-7

4 Кто из вас, имея сто овец и потеряв одну из них, не оставит девяноста девяти в пустыне и не пойдет за пропавшею, пока не найдет ее?
5 А найдя, возьмет ее на плечи свои с радостью
6 и, придя домой, созовет друзей и соседей и скажет им: порадуйтесь со мною: я нашел мою пропавшую овцу.
7 Сказываю вам, что так на небесах более радости будет об одном грешнике кающемся, нежели о девяноста девяти праведниках, не имеющих нужды в покаянии.

Очень известная и часто цитируемая притча о потерянной овце. Но обратим внимание на поведение пастуха. Он оставляет 99 овец в пустыне и ищет пропавшую до тех пор, пока не найдет.

Как часто у нас бывает, что мы не чувствуем близость Бога, проходим, как нам кажется, трудные времена и испытания… Обычно мы называем это «пустыней». Конечно причин «пустыни» может быть много, но она всегда являлась местом испытания и проверки, как для израильского народа (Втор. 8:2-5, 14-16), так и для самого Иисуса (Матф. 4:1, Марк 1:12-13. Лука 4:1-2).

Но, может быть, Бог не рядом с нами, потому что Он пошел искать Своих пропавших овец, а мы не пошли с Ним? «Кто Мне служит, Мне да последует; и где Я, там и слуга Мой будет» (Иоанн 12:26).
Еще одна мысль – Бог знает, от чего Он нас спасает или хочет спасти – описаний ада в Новом Завете, не говоря уже о Ветхом, достаточно. Именно поэтому для Него более ценным является спасение души одного грешника, чем забота о благополучии 99 праведников. Думаю, что образ 99 праведников из этой притчи перекликается с образом старшего брата из притчи о блудном сыне.

Попробуем понять черты Божьего сердца из притчи о потерянной овце.

- Божье сердце настроено на поиск и спасение грешников;
- спасение грешников для Него более приоритетно, чем благополучие праведников;
- Бог ищет потерянных до тех пор, пока не найдет (вот почему часто отъявленные грешники, на которых мы давно бы уже поставили крест, продолжают жить, а зачастую и преуспевать – это Божья милость к ним и долготепение в ожидании их обращения и покаяния);
- покаяние одного грешника вызывает у Него больше радости, чем благополучие 99 праведников.

Лука 15:8-10

8 Или какая женщина, имея десять драхм, если потеряет одну драхму, не зажжет свечи и не станет мести комнату и искать тщательно, пока не найдет,
9 а найдя, созовет подруг и соседок и скажет: порадуйтесь со мною: я нашла потерянную драхму.
10 Так, говорю вам, бывает радость у Ангелов Божиих и об одном грешнике кающемся.

И здесь мы снова видим то, что прилагаются усилия, привлекаются вспомогательные средства (свеча, веник и совок), происходит «грязная» работа (потому что выметают обычно пыль и грязь), и всё это ради того, чтобы найти потерянную драхму. Кстати сказать, драхма – это не очень большая сумма, равная примерно однодневному заработку наемного рабочего. То есть, это сумма, потерю которой можно было бы практически безболезненно пережить. Однако же, потерянная драхма ищется с тщательностью и до того момента, пока не будет найдена, а ее нахождение вызывает радость, которой хочется поделиться с окружающими.
Таким образом, эта притча открывает нам такие черты Божьего сердца:

- Бог прилагает усилия и привлекает разные средства ради нахождения грешников;
- для Него не существует незначительных или малозначительных людей;
- Он ищет тщательно, готов копаться в пыли и грязи, ради того, чтобы найти потерянных;
- Он ищет до тех пор, пока не найдет.

И, наконец, притча о блудном сыне (Лука 15:11-32).
Здесь, в образе младшего брата мы видим свободолюбие, приведшее его к немудрому решению оставить отчий дом и «взять от жизни всё», благо, средства от полученной части наследства, позволяли так поступить. Здесь же мы видим и сердце отца, не критикующее сына, но уважающее его выбор. Думаю, что отец, конечно же, понимал, к чему этот выбор приведет, и внутренне не был согласен с этим. Но он не попрекает его и дает сыну свободу действий. И сын пользуется своей свободой «на всю катушку», в то время, как сердце отца не на месте и переживает за ушедшего сына.

Но что может сделать отец? Ведь всё, происходящее с младшим сыном – прямые последствия его, сына, собственного выбора. И эти последствия продолжаются до тех пор, пока сын сам не принимает решение вернуться в отчий дом…

Про момент прозрения сына сказано, что он «пришел в себя» (Лука 15:17). Как часто Бог отпускает человека от Себя настолько, что тот вовсе забывает в своем свободолюбии о той защищенности и заботе, которую он имел в отчем доме. Но родители, любящие своих детей, в какой-то момент обязательно должны «отпустить» их, иначе дети не приобретут самостоятельного опыта, необходимого им для жизни. Отец из притчи так и сделал, даже несмотря на то, что, ослепленный свободой, требуя свою часть имения, младший сын будто бы говорил ему: «Отец, тебя для меня не существует, ты умер» (ведь имение отца разделяется между его детьми только после смерти отца). Сердце отца вынесло этот удар и не ожесточилось. Но и поделать ничего нельзя, остается только ждать, в надежде, что когда-нибудь у сына наступит прозрение.
И оно происходит… Спустя долгое время, после полной потери наследства, после голода, нужды, скитаний в поисках пропитания, падения с позиции богатого наследника до позиции свинопаса, который рад бы был есть ту же пищу, что и свиньи, если бы ему позволили… Полный крах, полное и безнадежное разорение…Безжизненная и безводная «пустыня», как наказание, которым младший сын наказал сам себя. Испытание богатством и свободой, когда-то такими желанными, не пройдено. Всё обратилось в прах и этот прах развеян ветром… И в этот момент отчаяния и безысходности приходит спасительная мысль вернуться к отцу. Но страшно и стыдно – уходил от отца довольный, сытый и обеспеченный, а возвращаться приходится голодным, несчастным, проигравшим, никому не нужным, потерянным и в лохмотьях вместо одежды. Обжигает мысль: «Недостоин называться сыном…». Но выбора нет, и нужно возвращаться, чтобы выжить. Никому не нужен, кроме собственных родителей. «Наймусь рабочим в дом собственного отца, чтобы не быть иждевенцем. Одна драхма в день всё же лучше, чем ничего».

Встал и пошел к отцу своему. И когда он был еще далеко, увидел его отец его и сжалился; и, побежав, пал ему на шею и целовал его (Лука 15:20).

На известной картине Рембрандта блудный сын изображен стоящим на коленях перед постаревшим отцом, прижимаясь головой к его груди, а отец обнимает его, положив свои руки на его спину. Происходит это рядом с домом, и четыре человека наблюдают за этой сценой. Проникновенная картина…

Но Евангелие рисует перед нами другую, более потрясающую картину. Отец видит сына издали, и несмотря на все нормы приличия, несмотря на свой, наверняка высокий статус в обществе, выбегает из ворот и бежит к сыну. И, казалось бы, сын, нуждающийся в помощи и покровительстве отца, должен был бы броситься к нему в ноги, обнимать его, целовать, что-то говорить. Но не сын первый целует отца, а отец падает на шею сыну и целует его. Выглядит так, будто бы отец больше, чем сын, ждал этой встречи, мечтал о ней. Радость отца намного больше радости сына.

Сын находит в себе силы и смелость сказать отцу те слова, которые намеревался. Но отец будто бы не слышит его, для него будто бы неважно всё то, что произошло в прошлом с сыном и привело его к такому состоянию. Радость отца настолько велика, что он будто бы не замечает той нищеты, в которой его сын вернулся к нему. И речь о найме на работу даже не заходит, а происходит большее – отец возвращает сыну его достоинство, в одно мгновение возвращает всё то, что было утеряно, и ни словом не упрекает его за прошлое. Вместо этого он устраивает грандиозный праздник, веселье и пир, «ибо этот сын мой был мертв и ожил, пропадал и нашелся» (Лука 15:24). 

Но что было бы, если бы отец обиделся на своего младшего сына? Ведь он имел на это полное моральное право. Что было бы, если бы он допустил горечи и боли завладеть его сердцем и ожесточить его? Можно предположить, что, укоренившись, обида и ожесточение, спустя годы, переросла бы, в лучшем случае, в ненависть и непрощение, в худшем – в полное безразличие и равнодушие. И вернувшийся сын вместо лучших одежд, перстня, обуви и откормленного теленка, получил бы то, о чем намеревался просить – место среди наемных рабочих в родном доме, и получал бы свою плату – одну драхму в день.

Возможно, отец сказал бы ему: «Неизвестно, где ты шлялся все эти годы, потратил всё, что получил от меня, а теперь, когда прижало, пришел к старику, чтобы отравлять ему последние годы жизни», и выгнал бы его. И тогда сын уж точно потерялся бы, потому что последняя в его жизни надежда не оправдала себя.
К чему я все это говорю? Хочется раскрыть грани Божьего сердца, грани Его любви к нам, особенно Его любви к грешникам, и к тем, кто считается безнадежно потерянным. Божья безусловная любовь – возможно, действительно последняя надежда для таких людей, и именно эта любовь была движущей силой и мотивом того, что Иисус проводил время в компании мытарей и грешников, принимал их, ел с ними… Этим Он выражал и явно показывал этим людям Божью любовь. Это и было его тщательным поиском потерянных овец, потерянных драхм, это и было теми средствами, которые Он привлекал ради спасения грешников, ради той радости, которую испытает Отец, Ангелы и Он Сам…

Ожесточенные сердца не способны испытывать эту радость, в лучшем случае человек с ожесточенным сердцем будет вести себя, к старший сын, в более худшем – как книжники и фарисеи.

Апостол Павел пишет: «в вас должны быть те же чувствования, какие и во Христе Иисусе» (Фил. 2:5). Притчи, которых я здесь коснулся, раскрывают перед нами сердце Отца, Его волю, Его любовь. А так как Отец и Сын находятся в единстве и согласии, то и у Сына Божьего такое же сердце и такая же любовь. И мы, носящие Его имя, призываемся к тому, чтобы иметь в себе эту любовь и проявлять ее через свои жизни.