Главная » 2011»Январь»27 » Пробуждение, в котором мы нуждаемся, Освальд Дж. Смит
21:45
Пробуждение, в котором мы нуждаемся, Освальд Дж. Смит
То, что особенно отличало пробуждения прежних времен, — это дух глубокого сокрушения о грехе. Именно такого существенного сознания греха не хватает в наше время. Как нас разочаровывают средства, употребляемые в современной евангелизации! Как мелки они в сравнении с неподдельным действием Духа Святого! Упрашивание, приглашения встать, выступить вперед и т. п., как это делается на современных собраниях, не может быть делом Святого Духа. Я не желаю сказать, что это не согласуется с Писанием — убеждать людей приходить к Богу. Сохрани меня Бог от этого! Но когда при этом отсутствует глубокое сознание греха, все бесполезно. А современная неблагоговейная евангелизация с ее легкомысленностью и поверхностным исповеданием Христа не может вызвать сознания греха и дать духовного благословения. Но где появляется искреннее сознание греха, там не приходится много упрашивать в силе плотской энергии — грешники сами будут подходить. Современный благовестник приглашает людей принять Христа и совершенно правильно поступает. Но как желательно было бы слышать грешников, взывающих ко Христу, чтобы Он их принял! Люди в данное время принимают спасение так холодно, как будто они оказывают большую услугу Богу своим снисхождением. Слез не видно на глазах, нет ни малейшего признака раскаяния и сокрушения сердца. Ах, если бы они сознавали свое положение погибших, если бы приступили к Нему с сокрушенным сердцем, разбитые и смиренные, со словами, которые вырвались у мытаря под гнетом его виновности: «Господи! Будь милостив ко мне, грешному!» — прибегли бы к Нему со жгучим вопросом жизни или смерти Филиппийского тюремщика: «Что делать, чтобы спастись?» — как дивно было бы их обращение! Благовестие XX века не таковое. Людей убеждают принять спасение, прежде нежели они убедились в том, что погибают; принуждают уверовать, прежде чем они сознали необходимость этого. Собирают плоды, прежде чем они созрели, и, конечно, труды оказываются напрасными. Дух Святой должен обличать о грехе, и только тогда люди могут действительно уверовать. Необходимо убеждать людей уверовать, но лишь тогда, когда Бог уже начал Свое дело в сердцах; прежде чем уверовать, они должны сознать необходимость этого. Дадим возможность Духу Святому совершить Свое дело в душе, а затем произнесем: «Веруй в Господа Иисуса Христа и спасешься» (Дн. 16:31). Когда сознание собственной нужды настолько обострится, что они вынуждены будут воскликнуть: «Что нам делать, чтобы спастись?» — тогда нам станет ясно, что настало время убеждать их уверовать во Христа, но не ранее. Есть еще другое благовестие, слишком общепринятое в наше время, которое исключает необходимость сознания греха и покаяния из Божьего плана спасения; по этому благовестию от грешника требуется лишь умственное признание своей вины и такое же умственное признание искупительной жертвы Христа. Когда он делает подобное признание, ему говорят, чтобы он шел с миром, радуясь в уверенности, что Господь Иисус Христос уладил все между его душой и Богом; провозглашая: «мир, мир», когда мира вовсе нет. «Ложные обращения такого рода являются одной из причин, почему столько признающих себя христианами бесславят имя Божие и своей жизнью заставляют других порицать церковь и, в конце концов, возвращаются к греховной жизни. Следует проповедовать все Слово Божие целиком, ничего не отнимая от него. Невозможно оплакивать грех, не осознав его прежде. Грешник должен сокрушаться, чтобы можно было его утешить. Мы нуждаемся в искренних обращениях. В тех обращениях, которые некогда бывали так обычны и снова будут таковыми, когда церковь стряхнет свой сон и получит утраченную силу. Тогда, как бывало прежде, грешники будут содрогаться в страхе пред Богом» (И. Лорд). Неужели нам пришло бы в голову пригласить доктора до появления симптомов болезни? Здоровые ли должны обращаться к врачу? Конечно, нет! Но как только появляются симптомы болезни, мы тотчас чувствуем необходимость во враче. Когда мы начинаем опускаться на дно и сознаем, что тонем, то немедленно взываем о помощи, переживая страшные мучения, ощущая, что опускаемся все ниже и глубже, и без избавителя должны окончательно погибнуть! Так бывает с гибнущей душой. Когда человек сознает, что гибнет, у него невольно из больного сердца вырывается крик: «Что мне делать, чтобы спастись?» Не приходится его умолять и упрашивать: он стоит перед вопросом жизни и смерти. Видите ли, не о больших призывных собраниях рассуждаю я, которые часто бывают делом рук человеческих, но о пробуждении, которое является всецело делом Божиим. Как оно дивно! Человек не может им хвалиться, вся слава за него принадлежит единому Господу. Как оно непохоже на те призывные собрания, устраиваемые людьми, где столько плотского возбуждения, поверхностной радости, такие внушительные отчеты об обращениях, а позади всего этого — ничтожные результаты. Эта теория «принятия Христа» без сердечного сокрушения о грехе, головное уверование, но не «рождение свыше», — как такая теория вредна, каким она является глумлением! Это отсутствие сознания греха приводит к поддельным пробуждениям и является причиною развала. Поднятие руки и подписание карточки не есть еще спасение души. Можно иметь сотни мнимых обращений во время общего возбуждения, но иное дело, вернувшись спустя пять лет, снова встретить их твердыми в Господе. Буньян хорошо понял это, когда изобразил Христианина с большим узлом на спине и описал томление его души под гнетом этой тяжести, пока он не избавился от нее у подножия Креста. Бог Сам дал определение Своему Слову. Он называет его «Огнем», «Молотом» и «Мечем». Огонь жжет, удар молота разбивает, причиняя боль, а меч проникает до разделения души и духа. Когда Слово Божие провозглашается в силе Помазания Божия, оно будет действовать подобным образом: оно будет жечь, сокрушать, и проникать вглубь. Боль, им причиняемая, будет по силе своей равняться физической. Если этого нет, то ясно, что с вестником или его вестью что-то не в порядке. «Если бы внезапно был арестован человек, совершивший преступление, и совесть его пробудилась бы от слова посланного к нему вестника правосудия, — ему естественно было бы побледнеть, задрожать, проявляя все признаки страха и смущения. Подобного рода явления никогда не считались неестественными. Стоит ли тогда удивляться при виде грешников, пробужденных Богом, в сильном волнении от сознания своей преступности, видящих пред собою огненное озеро, в котором они опасаются очутиться, и для которых ад является действительностью? А людям кажется неестественным, когда такие пробужденные души проявляют симптомы внутреннего отчаяния и волнения» (Записки В. Брамвеля). В каждом пробуждении у людей бывало глубокое сознание греха. В то время случаи, подобные нижеследующему, бывали весьма обыкновенны: «Среди проповеди какой-то человек громко закричал. Я начал молиться. Проповедовать стало невозможно из-за возгласов и рыданий, которые наполнили зал собрания» (Ф. Коллинс). «Плач людей, молящих Бога о милости, потрясал все собрание. До заключения проповеди я и многие другие пали на колена, моля о спасении наших душ» (Один из обращенных через Ф. Коллинса). «Один квакер был крайне возмущен поведением собравшихся; он нахмурился и от негодования кусал губы; вдруг он свалился, как сноп. Муки, охватившие его, были ужасны. Мы молили Бога не вменить ему его безумие, и он вскоре поднял голову, восклицая: «Теперь я знаю, что ты пророк Господень!» (Д. Уэсли). Я. Г. вел правильный образ жизни, он аккуратно посещал молитвенные собрания, был ревностным членом церкви и ярым противником сектантов. Узнав, что на собраниях люди подвергаются странным припадкам, он пришел узнать в чем дело. Он остался недовольным увиденным; настолько велико было его возмущение, что он тотчас пошел посещать знакомых, предупреждая каждого, что все происходящее — дьявольский обман. По дороге домой нам повстречался человек, который сообщил, что Я. Г. помешался. Оказалось, что, садясь за обед, Я. Г. намеревался сначала дочитать проповедь. При чтении последней страницы он упал со стула и начал неистово кричать и биться об пол. Между часом и двумя я пришел и застал его на полу; комната была переполнена любопытными, которых жена охотно выпроводила бы, если б не ее муж, который громко кричал: «Нет, нет, оставь их, пусть весь мир видит праведные суды Божьи». Три или четыре человека старались сдержать его. Когда я вошел, он уставился на меня, протянул руку и воскликнул: «Вот тот человек, о котором я говорил, что он обманывает людей. Но Бог обличил меня. Я старался всем внушить, что это обман; но это не так». Затем он начал громко кричать: «О, ты, дьявол, проклятый дьявол! О, ты, легион нечестивых сил! Не можешь ты остаться, Христос изгонит тебя! Я чувствую, Он начал во мне Свое дело. Разорви меня на куски, если хочешь, но ты не в силах повредить мне». И снова начал он биться об пол, грудь его вздымалась, как в предсмертных муках, и крупные капли пота выступили на лице. Мы все стали молиться; судороги прекратились, и душа и тело получили свободу» (Д. Уэсли). «Сила Божья присутствовала с нами. Люди искали спасения и уходили спасенными. Удивительно было слышать их рыдания. Казалось, что страх Божий с великою силою сошел на собравшихся. Дух Божий как бы охватывал душу, проникая в самую глубину и овладевая всеми ее тайнами. Он озарял затемненный ум и, ниспровергая крепость греха в сердце, являл Себя врагом греха, преследуя его во всех изгибах души, Он медленно, но верно совершал в ней перелом, приводя на память пробужденной совести все слова Судьи Праведного, одно за другим, и, наконец, душа, собравшись с силами, излилась в одном молении, взывая к Богу: «Боже, будь милостив ко мне, грешнику! Спаси, Господи, ибо я погибаю! О, спаси, или я буду в аду! Исцели душу мою, ибо я согрешил пред Тобою!» (Я. Коге) «Сила Божия снизошла на собрание как могучий поток, подобно сильному ветру, сметая все перед собою. Я стоял в изумлении, наблюдая за действием, оказанным на собравшихся, и мог сравнить его лишь с силой вихря или наводнением. Люди различных возрастов склонили колени под натиском охватившей их тревоги. Почти никто не мог устоять от потрясения, нанесенного этим изумительным движением Духа. Старики и старухи, преданные пьянству, маленькие дети лет шести или семи, были одинаково встревожены о судьбе своих душ наравне с людьми среднего возраста». «Самые упорные сердца были вынуждены склониться. Один знатный индеец до этого весьма довольный своим состоянием, накануне еще уверявший меня, что он более десяти лет тому назад принял христианство, — теперь обличенный Духом Святым плакал горько о состоянии своей души. Другой человек преклонных лет, бывший убийца, колдун и известный пьяница, точно так же со слезами молил о прощении и каялся в том, что недостаточно сокрушается о своих грехах, вполне сознавая опасное положение, в котором находится». «Плач и моления раздавались по всему зданию и даже у дверей снаружи. Многиеa оставались, как прикованные, и не двигались с мест. Они были так озабочены каждый о своей душе, что, казалось, не обращали внимания друг на друга и каждый свободно, без стеснения молился». Молодая женщина-индианка, которая до той поры, кажется, не знала, что имеет душу и никогда не думала о ней, — слыша, что нечто необыкновенное происходит между индейцами, пришла из любопытства посмотреть, что делается. По пути она зашла ко мне на квартиру. Когда я сказал ей, что намереваюсь вскоре проповедовать индейцам, она стала насмехаться, но, тем не менее, пошла на собрание. Не успел я многого сказать в своей речи, как она почувствовала, что имеет душу, и до окончания моей проповеди так сильно сознала свою греховность, что, как пораженная стрелой, стала молиться и неустанно кричать. Она не могла ни сидеть, ни стоять без посторонней поддержки. По окончании собрания она лежала, простершись на земле, не обращая внимания на окружающих и никому не отвечая на вопросы. Она молилась: «Будь милостив ко мне, помоги мне отдать Тебе мое сердце». Так продолжала она молиться в течение нескольких часов подряд» (Д. Брейнерд). «Посреди моей речи я заметил человека, который упал со стула. Он закричал, что ад разверзается перед ним и он падает в преисподнюю. Конечно, это происшествие произвело впечатление на присутствующих. Я не мог продолжать своей проповеди — так велико было отчаяние этого человека. Нам пришлось провести остальную часть вечера в молитве за него. На следующее утро я узнал, что он провел бессонную ночь в сильном волнении» (Ч. Финней). «Собрание было переполнено. Слово было «живо и действенно», многие «умилились сердцем» и, обличаемые Духом, молили о милости Божией. За проповедью последовало молитвенное собрание. Настала полночь, а кающиеся все еще оставались на коленах, не желая встать, пока не получат от Бога просимого. В то время, как получившие мир от Господа удалялись, другие, сокрушенные сердцем, занимали их места. Так сильно было это пробуждение, что, несмотря на то, что проповедник удалился, нельзя было убедить народ покинуть собрание, и оно длилось всю ночь, весь следующий день и ночь без перерыва. Более ста душ обратились, и многие из верующих оживились и всем сердцем посвятили себя Богу. Если бы проповедник стрелял из пулемета, не было бы более раненых и вопль отчаяния не был бы более пронзителен. Невозможным оказалось держать речь. Проповедник сошел с кафедры, чтобы пригласить сотрудников на молитву, между тем, как сам он обходил ряды кающихся, стараясь ввести их в Царство Божие» (Записки Брука). «Пока я находился в молитве, двое из пришедших начали просить Бога о милости. В течение моей молитвы сила Божия сошла, люди были побеждены и от сердца громко стали оплакивать свои грехи». «Делая посещения, я встретился с молодой женщиной и не успел сказать ей много слов, как ее сердце умилилось и она стала просить милости у Бога, как будто находилась над пропастью ада. Только несколько слов успел я сказать, как она залилась слезами и разразилась громким плачем. Она долго продолжала стонать под гнетом своей греховности» (В. Карвассо). «Не успел я много сказать, как собравшиеся уже были в слезах. На несколько минут они затихли и вдруг маленький мальчик лет семи или восьми горько заплакал; казалось, что его сердечко надрывается. Я спросил его о причине его слез. Он отвечал: «Мои грехи!» Тогда обратился к нему с вопросом, что ему нужно. Он ответил мне: «Христа!» Другие так жаждали Господа для своих душ, что их возгласы принудили меня остановиться, и я начал молиться за них, видя, как их страдания усиливаются. Ах, как велики были душевные мучения и терзания! Какие боли охватили их! Многие из собравшихся были глубоко тронуты; вокруг раздавались стоны и плач» (В. Брамвель). «Когда сознание греха в своем духовном процессе достигает кризиса, человек, по слабости, не в состоянии сидеть или стоять и принужден преклонить колена или лечь. Многие в этом городе, будучи так обличаемы о грехе Духом Святым, внезапно падали, как разбитые параличом, обессиленные и беспомощные. Одни падали со стоном, другие с криком ужаса, большинство же с мольбой: «Господи, Иисус Христос, помилуй мою душу!» Человек иногда в таких случаях дрожит, как осиновый лист; страшный гнет теснит его грудь, дыхание спирается, и облегчение приходит лишь при усиленной молитве об избавлении; волнение обыкновенно продолжается до тех пор, пока не появится некоторое упование на Христа. Тогда выражение лица, голос и положение тела мгновенно изменяются. Горе и отчаяние заменяются благодарением и поклонением Богу. Слова, взгляд, ужасные содрогания при этой борьбе и отчаянные восклицания ясно свидетельствуют, как и сами люди это говорят, что смертельная борьба происходит между ними и старым змеем. Крупные капли пота выступают на лицах измученных жертв, даже волосы их становятся влажными. Некоторые подвергаются подобному испытанию несколько раз до одержания ими победы, другие же всего один раз. В такое время теряется охота принимать пищу; иные по несколько дней ничего не едят. Они теряют сон, хотя и лежат с закрытыми глазами» (Пробуждение в Ирландии в 1859 г.). «Сила Духа Господня охватила их души, сметая всё пред собою, подобно сильному ветру. Иные в отчаянии кричали, другие — между ними сильные мужчины — падали замертво на землю. Я вынужден был предложить пение псалма, наши голоса слились с плачем и стоном многих пленников греха, вздыхающих об освобождении» (В. Бурнс). «Пробуждение всегда включает сознание греха и со стороны верующих. Отступники не могут пробудиться и стать на путь служения Господу без предварительного рассмотрения своего сердца. Источник греха должен быть уничтожен. В истинном пробуждении верующие всегда подвергаются обличению о грехе, они часто видят свой грех в таком свете, что им кажется утраченной всякая надежда на возможность быть обратно принятым Богом. Не всегда бывает это в больших размерах, но всегда в истинном пробуждении является сознание греха и часто утрата надежды», — Ч. Финней.
