Одним вечером в октябре я сидел за кухонным столом, подготавливая проповедь. Соня была в зале, занимаясь счетами, откладывая оплаченные квитанции. Касси играла с куклой Барби. Я услышал шаги Колтона в зал и успел мельком увидеть его около дивана, откуда он прямиком направился к Соне.
«Мамочка, у меня же две сестрёнки», сказал Колтон.

Я отложил свою ручку. Соня же продолжила заниматься делами.

Колтон повтори самому себе. «Мамочка, у меня ведь две сестрёнки».

Соня взглянула на него из под бумаг и потрепала его головку, «Нет, у тебя же твоя сестра, Касси, и … ты имеешь ввиду свою двоюродную, Треси?»

«Нет», сказал Колтон очень уверенно. «У меня две сестры. У тебя же ребёнок умер в животике, не так ли?»
В этот момент время остановилось в доме Бурпо, а глаза Сони расширили неимоверно. Ещё только несколько секунд назад Колтон безуспешно пытался привлечь внимание мамы выслушать его. А теперь, из кухни, я мог видеть её неразделённое внимание.

«Кто рассказал тебе, что у меня ребёночек умер в животике?», спросила Соня, и её тон был серьёзен.
«Она и сказала, мамочка. Она сказала мне, что умерла в твоём животике».

Потом Колтон развернулся и стал уходить. Он сказал, что хотел сказать и был готов идти. Но после этой бомбы, которую он сбросил, Соня только включилась. До того как наш сын дошел до дивана, голос Сони прозвучал как сигнал о пожаре. «Колтон, немедленно вернись!»

Колтон обернулся и я успел заметить выражение на его лице, «А что я такого сделал?»

Я знал, что моя жена чувствовала. Потеря того ребёнка было самым болезненным переживанием в её жизни. Мы говорили об этом Касси; она была старше. Но мы ничего не говорили Колтону, считая, что это не для ума четырёхлетнего ребёнка. Со своего стола я наблюдал, какие эмоции отображаются на лице Сони.
Немного боязненно, Колтон застыл возле дивана и уставился на свою маму, «Всё хорошо, мамочка», сказал он. «С неё всё в порядке. Бог удочерил её».

Соня сползла с сиденья и встала на колени прямо перед Колтоном, так чтобы смотреть в его глаза. «Ты хочешь сказать, что Иисус удочерил её?» сказала она.

«Нет, мамочка. Его Папа это сделал!»

Соня повернулась и взглянула на меня. В тот момент, как она позже рассказала мне, она пыталась успокоиться. Но чувства захлёстывали её. «Наш ребёнок … это была - есть девочка!» думала она.
Соня уставилась на Колтона, и я мог различить, как она пытается удержать свой голос. «Как же она выглядела?»

«Она очень похожа на Касси», сказал Колтон. «Только она чуть пониже и у неё тёмные волосы».
У Сони тёмные волосы.

Я видел как смесь боли и радости играли на лице моей жены. Касси и Колтон были светленькие. Она в шутку жаловалась мне прежде, «Я вынашивала этих детей девять месяцев, а они оба больше похожи на тебя!» Теперь же был ребёнок, который был похож на неё. Дочка. Я видел, как влажный блеск мелькнул в глазах моей жены.

Теперь Колтон продолжал без подсказки. «На небе какая-то маленькая девочка подбежала ко мне и постоянно обнимала меня», сказал он тоном, который ясно давал понять, что он не в восторге от того, что его обнимают девчонки.

«Наверное, она была так рада, что кто-то из её семьи был там», предложила Соня.

«Девчонки обнимаются. Когда мы рады, мы обнимаемся».

Похоже Колтона это не убедило.

Глаза Сони засияли, и она спросила, «А какое у неё имя? Какое имя было у этой маленькой девочки?»
Колтон похоже на время забыл обо всех девчачьих обниманиях. «У неё нет имени. Вы же не дали ей имя».
Как же он узнал об этом?

«Ты прав, Колтон», сказала Соня. «Мы даже не знали, что она это она».

Затем Колтон сказал такое, что до сих пор звенит в моих ушах: «Да-а. Она сказала, что просто не может дождаться тебя и папочку, когда вы придёте на небеса».

Прямо со своего кухонного стола я мог видеть, как Соня едва сдерживала себя. Она поцеловала Колтона и сказала ему, что он может играть. А когда он ушел, слёзы потекли по её щекам.

«С нашей малышкой всё в порядке», шептала она. «С нашей малышкой всё хорошо».

С этого времени рана от самого болезненного эпизода в нашей жизни - потери ребёнка, которого мы очень хотели, стала заживать. Для меня потеря этого ребёнка была ужасным ударом. Но Соня как-то рассказывала, что это не только наполнило сердце горем, но и придало чувство личной неудачи.

«Ты делаешь всё правильно, кушаешь, что нужно и платишь врачам за уход, но вот эта маленькая крошка умирает внутри тебя»,. однажды она сказала мне. «Я чувствую вину. Я знаю в разуме, что это не мой просчёт, но всё же остаётся это чувство вины».

Нам хотелось верить, что наш не рожденный ребёнок пошел на небеса. Хотя Библия хранит глубокое молчание по этому поводу, мы приняли это верой. Но теперь у нас было свидетельство: доченька, которую мы никогда не видели, ждёт не дождётся нас в вечности. С этого времени Соня и я стали шутить о том, кто первый попадёт на небеса. Было несколько причин, по которым она всегда хотела пережить меня. Одна вещь, что она как пасторская жена часто была использована мной в иллюстрациях для проповедей. И если я умру первый, она всегда говорила мне, она наконец-то расскажет в церкви все истории обо мне.

Но сейчас у Сони появилась причина первой оказаться на небе. Когда она была беременной этим ребёнком, мы подбирали мужское имя – Колтон, но никогда даже не предполагали имя для девочки. Мне нравилось имя Кесли, ей нравилось Кетлин, и никто из нас не соглашался друг с другом.

И вот теперь, когда мы узнали, что наша маленькая девочка ещё не имеет имя, мы постоянно говорим другу-другу, «Я собираюсь опередить тебя и пойти на небо и дам ей имя!».

Перевод Сергея Назарова, 2011.