Свидетельство Мики Робинсона
Ночь была как всегда жаркой в августе для 4 мужчин и меня, когда мы приготовились сделать обычный прыжок с парашютом. Условия для прыжка были плохими из-за сильной жары и высокой температуры. Не смотря на это, я не переживал. Я был профессиональным парашютистом и работал в команде, которая проводила показательные выступления для тысячи людей. Не все на борту самолета чувствовали себя спокойно. Кто-то прыгнул первым; другой последовал за ним. Парашютный спорт был для меня всей моей жизнью – все остальное не представляло значения. Я полюбил этот вид спорта после того, как посмотрел выступление парашютной школы. Шаг от моего первого прыжка до моего первого свободного падения был стремительным. Я был одержим – я был готов тратить все свое время и деньги на это увлечение. В конце – концов, я прыгал с самыми лучшими в мире парашютистами.
Я много рассказывал об этом людям в барах, пытаясь заинтересовать и привлечь их к своему занятию. Я даже расклеивал наклейки на бамперах автомобилей. Мои старые друзья были обеспокоены тем, что я уже переходил границы, но я не заботился об этом. Я отдавался парашютному спорту на все 100 процентов, и знал, что все находилось под моим контролем. В ту ночь, когда на борту самолета находилось 6 человек, самолет очистил взлетно-посадочную полосу, идя со скоростью более 160 километров в час. Внезапно, без каких-либо предупреждений, отказали двигатели. Пилот повернулся ко мне и сказал: «Мы падаем!». Самолет начал резко падать. Место, где крыло соединялось с фюзеляжем, было повреждено. Затем он закружился, переворачиваясь через крылья. Я ударился о землю. Меня отбросило вперед, лицом я ударился о твердую поверхность. Раненые в состоянии шока 3 парашютиста сбежали с места крушения. Четвертый тоже выкарабкался. Он видел, как вместе с пилотом мы стали продвигаться вперед и подумал, что мы тоже пытаемся сбежать с места крушения. Как только он ушел – самолет взорвался – топливный банк разорвался и когда самолет перевернулся, повсюду расплескался бензин. Испуганный, он убежал, крича, и неожиданно осознав, что мы все еще находились внутри самолета. Ринувшись обратно к охваченным пламенем обломкам самолета, он увидел меня, охваченным пламенем с ног до головы. Он попытался освободить мою ногу, которая застряла в отверстии рядом с крылом. Он крикнул пилоту, чтобы тот развязал и освободил меня, но я застрял!
Я родился в 1949 году в Кливленде, Огайо, в эпоху «счастливых дней». Я вырос в обстановке, которая отражала настроение общества. Я жил похотями. Я не воспринимал жизнь серьезно. Я ходил в церковь каждое воскресенье (члены моей семьи были римскими католиками), поэтому у меня были знания о Боге. Однако я лично не познал Господа.
С возрастом я начал принимать принципы, которые противоречили Библейским. Они относились к Вселенной, мирозданию и вечности. Я отвернулся от простоты завета, которой сыграл важный фактор в моей жизни (хотя я никогда не обращался к нему), и я был вовлечен в обычную жизнь подростков: свидания с девушками и спорт.
После окончания средней школы я выбрал свой путь и устроился работать на биржу. К тому времени я стал важной шишкой, и я, действительно, имел все! Люди удивлялись тому, что я достиг.
В восемнадцать лет я побывал во многих местах. Я работал в центре Кливленда в современном, развивающемся офисе, в котором вместе со мной работало много привлекательных людей: работа приносила мне удовольствие, она была увлекательной и рискованной.
Внешне я был уверенным в себе привлекательным молодым человеком – без меня не обходилась ни одна вечеринка. Хотя внутри я был одержим страхом - страхом не отвечать требованиям общества, страхом перед неудачей. Я всегда искал одобрения и признания других людей. Не смотря на то, что у меня все это было, я жил на грани отчаяния.
Я был в отчаянии! Пылая с ног до головы, загнанный в обломках, я не мог освободиться. Вторая попытка моего освободителя удалась, он с такой нечеловеческой силой потянул веревку, что смог разорвать ее и освободить меня. Вытащив меня из самолета, он бросил меня на землю и стал катать для того, чтобы потушить на мне огонь. Так как огонь на мне время от времени разжигался, им было предпринято несколько попыток потушить его. Когда, наконец, огонь был потушен, он обернулся к пилоту, но было слишком поздно. Пилот заживо сгорел.
Я лежал на земле, с сильными ожогами. Кожа на моём плече и руке отходила сама по себе как на жареном цыпленке. На лице был сильный порез. Я спросил, насколько сильными были мои ожоги, но мне ответили, что они не могут сказать по той причине, что дым не позволяет им рассмотреть все. На самом деле, люди, окружающие меня, были уверены, что я не смогу сбежать с поля. Когда врачи отрезали остатки моей одежды, они обнаружили ожоги третьей степени.
Не смотря на то, что я был молод, крепок здоровьем, сложен атлетически, прогнозы были не утешительными: у меня не было шансов выжить, к тому же ожоги той степени, которые я получил, часто приводили к серьезным осложнениям.
Шли дни и недели, я сильно сбросил в весе от 75 килограммов чистых мышц до 40 килограммов. Мое тело стало изможденным и истощенным, раны были настолько сильными, что виднелись кости. Мои ступни стали гнить, рука была заражена, и врачи собирались ампутировать ее.
Я испытывал ужасные боли. У меня открылись мучительные внешняя и внутренняя язвы от внешних секреций желудочных соков, которые разъели дыру в желудке. Это вызвало большое внутреннее кровотечение. Треть моего пищевода была повреждена. Он зарубцевался так, что я даже не мог пить. Моя кровь была полна микроорганизмов, и были дни, когда я терял очень много крови, которую можно было измерять пинтами – равное объему человеческого тела. У меня также был сильный ушиб головы и контузия.
Мой организм сражался со смертью изо всех сил, но в битве он терпел поражение. Каждое из моих осложнений могло убить человека. Я ослеп на правый глаз. Со временем мое тело твердело, а нервы в обеих ногах мертвели. Мышцы стали вялыми, мои ноги обвили подножие кровати, будто иссушенные когти.
Врачи сделали все, что было в их силе – они давали мне лекарство, чистили раны и лечили меня любыми способами, которые они считали необходимыми. Они даже позвали специалиста из Университета Хоспителз в Кливленде. Через семь лет я прочитал его медицинские наблюдения. Он использовал много громких слов, говорящих о том, как тяжело я был болен. В конце он написал: «Я ничего не могу сделать для этого молодого человека!» Итак, в конце концов, они оставили меня умирать!
Половину времени я провел без сознания, ни на что не реагировал. Теперь в том состоянии острого внимания и понимания окружающей обстановки, я был только в те времена до аварии. Очень часто я находился на границе этих двух состояний. Лучше всего я помню, как тяжело я был болен, и в тот момент я чувствовал, что жизнь постепенно покидает меня с ощущением того, что кто-то выдергивает выключатели из распределительной коробки.
Все время пока я лежал, умирая, у меня поднялась температура до 41 градусов. Я был настолько раздражительным, что когда кто-то просто клал ко мне на кровать руку, я съеживался со страданием. Весь мой организм находился в агонии, каждая моя клеточка находилась в напряжении. В лежачем состоянии я чувствовал, как мой организм боролся за выживание.
Все это время моя жизнь постепенно менялась. В мгновение физический мир исчез, и мой внутренний человек вышел из моей физической оболочки. Я больше не находился в больничной палате – я проник в духовное царство. Неожиданно я понял, что духовный мир действительно существует, а также я почувствовал отсутствие чувственного сенсорного восприятия времени.
Это было поразительно! Я где-то путешествовал и не мог это контролировать.
Вдруг за мной стала закрываться дверь. Я оказался во тьме, и это было точкой деления. Из постепенно сужающейся щели пробивался лучик чистого белого света, такого, которого я никогда не видел. Дверь стала закрываться еще быстрее. Значение этого разделения внезапно стало ясным для меня. Я понял, что если эта дверь совсем закроется, я навсегда останусь во тьме.
Я ощутил сильную безнадежность и ужас. Отделение – это безнадежность! Внешнее разграничение – это великое мучение. Я хочу, чтобы вы знали, что существует и внутреннее разделение. Мне позволили не только увидеть, но и испытать чувство этого внутреннего разделения. Я начал плакать пред Богом.
Меня спросили: «Был ли ты христианином, когда это все произошло с тобой?» Я не помню ту ночь, когда меня привезли в реанимацию, тогда я попросил маму послать за священником, которого я знал раньше. Он очень быстро приехал, подошел ко мне, помазал маслом и помолился за меня.
Ко мне пришло раскаяние, лежа там, в тяжелых ранах, я умирал. Я расплакался: «Боже, прости! Пожалуйста, дай мне еще один шанс!» Много раз меня проносили в вертящиеся двери хирургии, когда я не знал, проснусь ли я вообще, и это что-то во мне затронуло. Я не знал, как молиться, но я просил Бога о прощении.
Я находился на границе с вечностью, наблюдая, как закрывается та дверь, и темнота окутывает меня. Я знал, что через секунду я буду разделен с источником жизни навечно! И я начал выкрикивать те самые слова, которые я повторял в молитве, просыпаясь от сна. «Господи, я хочу жить! Прости! Пожалуйста, дай мне еще один шанс!»
Величие и милость Господа выше нашего сознания. Внезапно я попал на Небеса - какой контраст! Я сопоставил нескончаемую безнадежность и вечную любовь и утешение. Я знал, теперь я никогда не умру. Ко мне пришло глубокое понимание вечной жизни – и я стал абсолютно уверен в том, что я буду утешен. Библия говорит: «в Его присутствии чувствуется полнота радости и в Его правой руке утешение, открытое реальностью этой жизни». Величие и власть Бога были повсюду: около меня, надо мной, подо мной, она проникала через меня.
Затем Бог начал открывать передо мной будущие события. Я видел секунды, дни, недели, месяцы и года, проходящие передо мной – все связанные друг с другом. Я не видел лишь один отдельно взятый день, и я не переходил от одного к другому дню. Я видел время – я не знаю, как Бог это делает, но Он может это делать. Я наблюдал за собой со стороны, как я смотрел на людей, которых я никогда не знал так, как будто я их знал. Это было подобно тому, как я смотрел телевизор. К некоторым событиям я был притянут зрительно как магнитом: затем я переходил к чему-то другому. Временами я видел себя делающим какие-то глупые вещи, которых мне не следовало делать, и я хотел крикнуть себе: «Не делай этого!» Но я должен был только наблюдать, и тогда сцены сменялись своим чередом.
Бог приказал мне вернуться на землю. Он говорил на чужом для меня языке, ко мне пришло лишь понимание того, что он хотел. Неожиданно я стал возвращаться к жизни так, как будто кто-то меня тянул за ниточки воздушного змея. Я возвращался в свою физическую оболочку. Я почувствовал, как мой дух проникал в мою плоть. Это было подобно дуновению ветра, колыхающему листву деревьев. Снова я стал видеть своими глазами и ушами.
В то время пока ко мне возвращалось сознание, я понял, что говорю на красивом языке, и удивлялся тому, что происходило. Как только я об этом подумал, говорение на языке прекратилось, и я осознал, что жив: температура 41 градусов спала, и я естественным способом заснул, впервые со времени крушения. Когда я просыпался, я понимал, что прилип к простыне от крови и пота, но зато я чувствовал умиротворение. Впервые в жизни я почувствовал настоящий мир.
Врачи даже не представляли, что со мной произошло, и продолжали ждать моей смерти – но я не умирал! Я все еще был очень болен, и по их понятиям, должен был умереть. Но шли дни, и мое состояние постепенно улучшалось, хотя нервы в обеих ногах были пока мертвы. Врачи были уверены в том, что я больше никогда не буду ходить.
Весь последующий год я провел в больнице, а в дальнейшем 4 года меня таскали по медицинским учреждениям. Это все очень долго тянулось! Я перенес от 75 до 100 операций, кроме этого, как оказалось, пластические хирурги проводили надо мной эксперименты, о чем я сначала не догадывался, поэтому молчал. Но, вообще говоря, обо мне очень внимательно заботились.
Я не понимал, что со мной произошло в духовном плане. Я был спасен, заново рожден и наполнен Духом, все еще не понимая, что все это означает. Я ничего подобного ранее не помнил и не встречал в своем духовном опыте.
Я стал медленно выздоравливать. Одна нога стала работать, пока вторая ничего не чувствовала. Нерв, который проходил вдоль моей ноги спереди был мертв. Он не реагировал на электрические разряды. Мышцы стали вялыми, а ступня свисала – я не мог ею двигать. Ожидая то, что это состояние не изменится, мне на ногу поставили скобу.
Почти через год, эта нога неожиданно была исцелена – это было чудо! Я стал разговаривать со своими ногами каждый день, говоря: «Ноги идите!», правая нога слушалась, в то время как левая противилась. Она никогда не подчинялась моим командам. Однажды, продолжая давать команды, моя левая нога дернулась, и я пошел – это было незабываемо! Я снял скобы с ноги и выкинул их, и никогда не прикасался к ним.
У меня было много удивительных исцелений. Приблизительно через пять лет после аварии, мой ослепший глаз стал видеть. Не смотря на то, что было хирургическое вмешательство, этот случай не был полностью объясним врачами. Они были убеждены в том, что операция не приведет к успеху, какое-то время отказывались оперировать, зная, что они бесполезно используют роговую оболочку, которая может действительно больше пригодиться кому-то другому. По моему настоянию операция была проведена, и, в результате, ко мне вернулось зрение.
Со мной произошел один забавный случай. Мой пищевод был разрушен – пища не проходила во внутрь, наряду с сопутствовавшим состоянием, я умирал от голода. Резиновый брандспойт был помещен в мой желудок, и меня кормили через него истолченной пищей.
Как только это процедура стала оказывать свое действие, пищевод стал растягиваться. Дважды в неделю мне в горло через пищевод всовывали хромированный предмет, подобный по форме на пулю, с длинной трубкой на конце, наполненной ртутью, и подвязанной к веревке. Постепенно, эту зеленую нить мне вытягивали из носа.
Я лежал в реабилитационном центре, где все знали, что у меня огромное количество проблем. Мой лечащий врач показывал меня врачам разных отделений и говорил: « Мы сделали новую процедуру в хирургии сегодня!» Затем он потянул веревочку, и я выгнул ногу. Это было весело!
Сегодня я наслаждаюсь жизнью! Я играю со своими детьми, бегаю, катаюсь на лыжах и езжу верхом. Удивительно то, что я даже не думал снова ходить. Невероятно то, что я сейчас веду такой образ жизни в то время когда, многое было отнято.
Учитывая степень своих ожогов, я выгляжу довольно хорошо сейчас, благодаря милости Божьей, я не сильно застенчив по сравнению с теми, кто уже побывал в безнадежной ситуации.
Я хочу воспользоваться этой прекрасной возможностью и заметить, что каждому человеку, даже христианину, естественно верить в свои силы. Я знаю, что это такое – так я жил до аварии. Но сейчас я знаю, что такое быть слабым, полностью лишенным сил и возможности помочь себе. В этом мире для меня не было помощи. Ни одни доктор не мог меня вылечить, мои любимые ничего не могли сделать. Однако были родственники, которых я никогда не видел, но они очень сильно молились за меня. Сила Божья спустилась через их заступнические сердца, и силой Бога смерть была побеждена!
Я никому бы не пожелал пережить то, что я пережил, но это помогло мне понять, как важно жить, полагаясь на Божью силу и могущество. Нам всем необходимо осознанно прекратить полагаться на свои силы, способности и жить силой Божьей.
Перевела Дарья Сумботьян
|
0
