«И говорит ему: друг! как ты вошёл сюда не в брачной одежде? Он же молчал».
|
Случай с человеком, у которого не было брачной одежды, в Евангелии от Матфея связан с притчей о брачном пире (Мф 22:1-14). Притча о брачном пире имеет параллель в притче о великом пиршестве в Евангелии от Луки 14:16-24. Есть различия в деталях между двумя притчами, но основная канва истории одна и та же: хозяин (царь, по версии Матфея) приглашает много гостей, но в день праздника они извиняются по разным причинам. Но все приготовления уже сделаны: еда (и её много) ждёт, чтобы её съели. Поэтому хозяин посылает своих слуг на улицы и переулки, чтобы собрать тех, кого они там найдут, и привести их в пиршественный зал. Все пустые места заполнены, и заполнены людьми, которые только рады, что им дают хороший обед. Они полностью отдают должное тому, что было предоставлено, даже если те, кто был первоначально приглашен, не заинтересованы.
Это легко понять как притчу о провозглашении Иисусом Царства Божьего. Религиозные люди, те, кто регулярно посещал синагогу, на самом деле не интересовались тем, что Он говорил, и презирали Благую Весть, которую Он приносил. Но изгои общества поняли, что Его послание - именно то, чего они ждали. Благословения Евангелия, любящее прощение Отца, в точности соответствовали их нуждам, и они жадно хватались за то, что Иисус мог дать.
Но свадебная одежда представляет собой проблему. Как можно было ожидать, что у людей, которые были взяты с улиц, будет подходящая одежда для праздничного случая? Одного человека спросили, как он попал сюда без свадебного наряда, но можно было ожидать, что все они также не будут обеспечены подходящей одеждой. Было бы ещё удивительнее, если бы кто-то из них пришёл в свадебном наряде. Можно предположить, что царское воинство предусмотрительно снабдило их подходящей одеждой, но в притче об этом не говорится, и подразумевается, что человек, который был неправильно одет, мог прийти должным образом одетым. Когда его обвиняли в неправильной одежде, у него не было оправдания: он был “безмолвен”.
Наиболее вероятно, что первоначально это была отдельная притча. Если бы хозяин был царём, он ожидал бы, что те, кого он пригласил на пир, окажут ему честь, придя соответствующим образом одетыми; небрежение в этом отношении была бы для него оскорблением. Преступник в этом случае мог бы считать себя счастливчиком, если бы не случилось ничего худшего, чем быть связанным и выброшенным в темноту, скрежеща зубами от досады на себя за такую глупость. Требование свадебного наряда, непригодного для людей, безапелляционно призванных с улиц, чтобы прийти и насладиться бесплатным ужином, было в высшей степени подходящим для гостей, которых царь или правитель обычно приглашал к себе на обед. В чем же тогда смысл одежды в притче, если она изначально была притчей сама по себе? Одежда нередко используется в Библии как символ личного характера, и, возможно, подразумевается, что некоторые могут считать себя вправе быть причисленными к “детям царства” или последователям Иисуса, чей характер не соответствовал такой должности. Если это так, то притча о брачном одеянии была бы предостережением против ложного ученичества; не слова “Господи, Господи” допускают человека в Царство, но исполнение воли Небесного Отца (Мф. 7:21).
Hard Sayings of the Bible
|
1
