Таким образом, люди становятся неспособны к обучению вне стен своей конфессии. Чтобы учиться у оппонента, нужна жажда познания и огромное смирение. У конфессионально ориентированного человека в общении с инакомыслящими пристройка всегда будет сверху: эдакий всезнайка. Его тон не терпит возражений, и он никогда не употребляет субъективных выражений (“по моему мнению”, “я думаю”) и выражений, допускающих сомнение в собственной правоте (“возможно”, “как мне кажется”). Он слушает чужие аргументы и доводы не с целью понять, а с целью увидеть возможность для атаки.

Думаю, что споры свойственны духовной незрелости, которая определяется не физическим возрастом, а степенью смирения (следствие Богопознания). Совершенно ясно я вижу два отношения, с которыми мы начинаем любую полемику: смиренное служение и доказательство своей правоты. Первое — следствие любви, второе — гордыни. Первое — уважает чужое право на свободу выбора, а следовательно, и чужое мнение, второе — возводит свое понимание в абсолют, поэтому иное понимание заранее неверно и нуждается в исправлении.

Есть огромный дар — слышать голос Господа в речи атеиста. Скажете — это невозможно? Невозможно лишь по одной причине — гордость. Нас никто ничему не может научить, но мы можем научиться. Тот, кто наполнен истиной, видит ее везде.

Может ли противник Христа сказать истину? Первосвященник, отдавший Его на распятие, сказал (см. Иоан 11:50,51). Может ли противник народа Божьего сказать истину? Валаам, находящийся на стороне его врагов, сказал (Неем 13:2).

В Ис 6:3 ангелы говорят друг другу: “Свят, Свят, Свят Господь Саваоф! вся земля полна славы Его!” Как во времена повсеместного царствования язычества в самых извращенных его формах и во времена отступничества и идолопоклонства Израиля ангелы могли видеть на земле полноту Его славы? Ответ прост. Они были в Божьем присутствии. Теперь догадайтесь, почему мы не видим Его славы на земле? Почему мы не способны увидеть Божий промысел среди кромешной тьмы века гуманизма? Да что там! Почему мы не видим Его свет в своих братьях и сестрах во Христе, предпочитая видеть только то, что они не похожи на нас?

Есть основополагающие доктрины христианства, общие для всех христиан. Еретиками я называю тех, кто выходит в своих учениях за эти, общепринятые у всех христиан, рамки. Различия, встречающиеся внутри этих рамок, я не считаю ересью. Иеговисты, например, отвергают Божественность Христа. Вы знаете хоть одного здравомыслящего католика, протестанта или православного, не считающего это ересью?

Мы должны предоставить братьям право в неморальных и некритичных вопросах (не искажающих символа веры и основополагающих доктрин христианства) иметь точку зрения, отличную от нашей, даже если это право — право на ошибку. Из-за неверного понимания определенной доктрины человек может потерпеть урон в своей вере, но это не должно делать его в наших глазах еретиком, антихристом и лжеучителем. Писание говорит, что верное учение еще не является гарантией того, что провозглашающий его — не лжеучитель. Иисус никогда не упрекал фарисеев и книжников в неверности их учения, даже наоборот, призывал народ слушать их во всем. Но именно о фарисеях Он сказал: “слепые вожди слепых, превращающие своих учеников в сыновей геенны”. Иисус призывает нас остерегаться вовсе не тех, кто открыто провозглашает отличные от наших взгляды, а тех, кто и по поведению и по исповеданию весьма приятные и приемлемые для нас люди, но кто внутри — хищные волки (Мф 7:15). Павел говорит, что цель волков — увлечь учеников за собой (Деян 20:29). Для этой цели волки будут говорить именно то, что от них хотят услышать. Хорошее учение часто может служить прикрытием негодным мотивам. Поэтому не точность наших учений является критерием оценки нашей позиции в Царстве, а наши плоды. По плодам мы должны узнавать и служителей, и учения, и церкви.

Я думаю, что Иисус Христос за время своего служения провозгласил все наиболее важные истины, игнорирование или извращение которых обязательно повлияет на отношения человека с Богом и на его место в Божьем Царстве. При этом Он оставил все остальные второстепенные вопросы, неизбежно возникающие в служении и в быту, на наш личный опыт взаимоотношений с Его Духом, Чьим руководством и была движима в основном деятельность апостолов и регулировалась жизнь первой церкви. Если мы любим Господа, свою семью, церковь и своих ближних, то не будем делать то, что может ранить их, и не будем тратить попусту время, которое могли бы провести с ними. Иисус упрекал фарисеев и книжников не за их неправильные учения, а за их жестокосердие и гордыню. Всех нас Он будет узнавать не по учению, а по любви, — вот основной признак, по которому Отец будет отделять овец от козлов (Мф 25:31–46). Почему же мы пытаемся идентифицировать друг друга в первую очередь по учению, а не по плодам?

Плод же духа: любовь, радость, мир, долготерпение, благость, милосердие, вера, кротость, воздержание. На таковых нет закона (Гал 5:22–23).

Если я вижу это в человеке, то как могу я упрекать его в том, что он не исполняет законов и постановлений моей деноминации? Если поступки и слова человека излучают Божественную любовь, то какая мне разница, где он был крещен, использует в молитве языки или иконы. Для меня такой человек вне закона, он выше его, потому что любовь есть исполнение закона.

Объявление еретиком всякого, чье учение хоть немного отличается от “партийной линии” определенной конфессии — это форма контроля и запугивания (ведь еретики, как известно, Царства Божьего не наследуют). Многие конфессии необоснованно раздули рамки применения понятия “ересь”. “Ты не из моей конфессии? — Еретик! Окажешься в аду!”. Не кажется ли вам, что именно такое отношение порождает непонимание, обиды и разделение среди христиан и не дает нам возможности учиться друг у друга?

Любой пастор хочет, чтобы его окружали зрелые служители. Но все ли мы понимаем, что значит “зрелый”? Зрелость предполагает наличие определенной независимости, как в поступках, так и в мышлении. Собственное мнение таких служителей не всегда будет совпадать с мнением пастора или с учением деноминации. А это уже (как считается) раскол. Поэтому мы склонны ограничивать индивидуальное богопознание своей паствы, пытаясь оградить ее от “ветров учений”, отказываясь принимать мысль, что эти “ветры” дуют со стороны Тела Христова, частью которого мы и являемся. Такое отношение приводит к тому, что каждая овца каждый свой шаг будет делать только с разрешения пастыря: “Я могу съесть эту травинку? А вон тот кустик? А из этой речки я могу попить?” Мне кажется, что некоторые лидеры церкви не просто хотят давать советы по поводу каждой травинки, они хотят, чтобы овцы еще и ходили стройными колоннами.

Истолкование апостола Павла, кто такие реальные лжебратья, весьма отличается от того, что обычно принято понимать под этим сегодня. Его предупреждение адресовано им — “вкравшимся лжебратьям, скрытно приходившим подсмотреть за нашей свободой, которую мы имеем во Христе Иисусе, чтобы поработить нас” (Гал 2:4). Те, кто использует страх и запугивание, чтобы контролировать соответствие веры других своей вере, сами попадают под категорию лжеучителей больше, чем те, на кого они так неистово нападают. Сегодня многие христиане так запуганы своими лидерами, которые только тем и занимаются, что разоблачают лжеучения, лжеистины, сектантские заблуждения, что вообще отказываются от инициативы личного исследования. Установив принципы толкования, тяжесть по их поддержанию и интерпретации приходится возлагать на профессионалов, вместо Духа Святого. А это уже отклонение от природы истинного христианства — отношений с Богом.

Человек живет словом, “исходящим” из уст Божьих, а не “исшедшим” когда-то (см. Мф 4:4 — в оригинале это слово стоит в настоящем времени). Чтобы иметь жизнь Божью мы должны лично получать эти слова. Слова Писания и духовных отцов призваны помочь нам яснее слышать голос Бога, а не заменять его. В свою очередь, те слова, которые мы получаем от Бога лично, должны помогать нам в нашем хождении с Богом, но они не предназначены для установления доктрин, для этого есть Писание. Если Бог сказал мне не пить кофе, это не значит, что теперь весь мир его не должен пить.

Интерпретация — это плод разума. Откровение — плод духа. Одно и то же слово для одного человека будет одной из множества интерпретаций, для другого — откровением, Божьим руководством к действию.

Есть Богом установленная неясность, или двусмысленность, которая предотвращает установление абсолютного закона или метода библейского истолкования. Эта неясность предназначена для того, чтобы держать нас в зависимости от Духа Святого, ведущего к истине. Писание содержит много парадоксов, потому что истина всегда находится где-то посредине между двумя крайностями. Только Дух Святой позволяет нам различить истину и удерживает нас от тех крайностей, которые отклоняют нас от правильного курса. Не открывает ли это множество дверей для субъективизма в интерпретации Писания? Да! И в этом-то главная суть. Истинное христианство предлагает необыкновенную свободу в личных поисках истины Божьей, свободу, которая крайне необходима, если мы хотим верить от всего своего сердца, а не только в своем разуме. Поймите меня правильно, я не против методов толкования и самих толкований, они — огромное подспорье для моей веры, я против перекладывания ответственности личного познания на плечи профессионалов.

Иисус говорил ученикам, что через исследование Писания они думают получить жизнь вечную. Но Писание не может никого спасти, его цель — направить нас к Спасителю (Иоан 5:39). Старт жизни с Богом начинается не с чтения Библии, а с личного обращения к Нему. Апостол Павел говорит, что основанием нашей веры является Сам Иисус. Цель любого учения, откровения, любой доктрины — направлять нас к Господу. И если учение перестает зажигать сердца жаждой близости с Богом, а собирает их вокруг себя самого, оно становится идолом. Чем настойчивее мы будем пытаться объединить церковь под одним учением, тем дальше мы окажемся от истинного единства. Для истинного единства необходимо изменение каждого из нас. Ни одно учение для этого не имеет силы. Мы можем быть едины только в Иисусе.

Есть сотни тысяч людей (подпольная церковь в Китае, по неофициальным данным, насчитывает миллионы), переживающих в наши дни жесточайшие гонения, убийства родственников и друзей за свою веру в Китае, Северной Корее, Саудовской Аравии и в десятках других исламских и прокоммунистических стран. Неужели все они тоже идут легким и широким путем, только потому, что не придерживаются некоторых принципов наших деноминаций? Сомневаюсь, что вы сможете сказать им это в лицо. Интересно, что гонители Христа, в отличие от самих христиан, не проводят деноминационных границ между Его исповедниками.

Складывается впечатление, что церковь более верит в способность дьявола обманывать, чем в способность Бога вести к истине. “Все церкви впали в ересь… Кроме моей… Все обмануты дьяволом… Кроме меня...” Бедные неверующие. Им теперь и обратиться некуда. Всюду одни лжеучителя, лжепророки, лжебратья и лжесестры. Я так благодарен Господу, что Он утаил все это от меня и сразу привел в конкретную церковь. Вот только церковь эта постепенно скатилась в авторитаризм, в котором пастору стала отводиться роль Духа Святого. Учение было искажено. Искажено так умело, что придраться было не к чему. В конечном итоге пастор впал в блуд и объединением церквей был отлучен. Церковь перестала существовать. А я? Израненный, запуганный, смущенный, — я остался с Господом. Я не выбирал эту церковь и это учение, как ребенок не выбирает семью, в которой ему родиться. И я бесконечно благодарен Иисусу за опыт служения в этой церкви, за каждую рану, полученную от пастора-деспота — через все это я смог глубже осознать Божью любовь, восстановившую меня. Я не боюсь, что буду обманут вновь. Я уверен в Господе, что Он не оставит меня во тьме, как не оставил тогда. В чем была моя проблема? Я был привязан к учению, а не к Господу. Я был рабом учения.

Вот почему мы обязаны привязывать человека не к учению, а к Господу. Лишь Он один знает, как его вести, чему его учить. Кто мы такие, чтобы решать, какая церковь лучше, чье учение чище? Для многих из нас — страдания и заблуждения являются частью нашего пути. Без них мы никогда бы не стали такими, какими должны стать согласно Божьему замыслу. Разве не Он вершитель судеб? Если вы отдали свою будущность в Его руки, чего вам бояться?

Борцам за истину нужно успокоиться. НЕ МЫ ДОЛЖНЫ ОБЛАДАТЬ ИСТИНОЙ, А ИСТИНА НАМИ!

Истина не нуждается в нашей защите. В Писании Истине приходилось неоднократно отказываться от навязчивой защиты Своих учеников (Лк 9:52–56; Мф 26:51–53). Современные ученики машут мечом Слова направо и налево, абсолютно не заботясь, каким духом это делают и какие плоды этим порождают. Такие замечательные слова, как “будь благословен” или “я буду молиться за тебя”, в соответствующем эмоциональном контексте звучат как звук пощечины.

Страх и неуверенность постоянно выдергивают человека на уровень эмоций — это удел тех, кто оказался в плену учения и собственных откровений. Тот, кто находится под благодатью, никогда не теряет мира. Полное игнорирование или поверхностное рассмотрение доводов оппонента, концентрация на его стилистических, смысловых и иного рода ошибках, сарказм, высмеивание, навешивание ярлыков, переход на личность — все это симптомы болезни.

Каждый из нас способен видеть лишь отчасти, как через тусклое стекло. Споры в церкви по поводу второстепенных доктрин и учений похожи на спор двух очкариков, обвиняющих друг друга в близорукости. Даже внимая верному учению, наши сердца остаются под покровом заблуждений, которые снимаются лишь тогда, когда мы обращаемся от самого учения к его источнику — Христу (2 Кор 3:15,16).

Мы нужны друг другу. Харизматам нужны баптисты, чтобы не впадать в крайность эмоциональной манипуляции. Баптистам нужны пятидесятники, чтобы не закостенеть в религиозности. И тем и другим нужны православные, чтобы не отрываться от исторических корней христианства.

Даже имея искреннее желание служить своим откровением кому-либо, мы должны быть осторожны, чтобы, “осчастливливая человека” познанием истины, не идти против его совести. Апостол Павел имел ясное понимание в отношении идоложертвенной пищи (см. 1 Кор 8:4–13). И что он делал, когда чье-либо понимание было иным? Он не пользовался своим авторитетом, чтобы убедить человека в своей правоте. Более того, он порабощал себя самого этому заблуждению. Он понимал, что даже если под давлением апостольского авторитета человек внешне и согласится вкушать идоложертвенное, внутренне он будет все равно осуждаем своей совестью, потому что у него уже есть определенное понимание святости. Святость — понятие не только общехристианское, но и индивидуальное. Есть то, чего не должен делать любой христианин, но есть и то, чего не должен делать только я конкретно. Поэтому Павел призывает нас поступать по удостоверению своего ума, а не чужого. И как печально, когда современные христиане, пользуясь чужим авторитетом, пытаются заставить людей любой ценой поступать в соответствии с их пониманием истины, абсолютно не тревожась об их совести. Нас не заботит, что для кого-то прекращение говорения на языках будет означать оскорбление Духа Святого, он будет осуждаем своей совестью. Нас не заботит, что для кого-то отказ от иконопочитания — это отказ от поклонения Господу вообще, он будет осуждаем своей совестью. Вместо того чтобы словом или делом ставить преткновения чужой совести, мы иногда должны ограничивать свою свободу чужими заблуждениями. Мы не поступаемся истиной, мы поступаем по любви.

Подставить в полемике другую щеку не значит поступиться истиной. Если наш собеседник действительно заблуждается, наше отношение скажет ему значительно больше, чем наши слова. Наш страстный дух, жажда победы лишь утвердят человека в его заблуждении. Эмоции, запугивание, обвинения — это плоды бессилия. Истинная сила не имеет нужды в том, чтобы доказывать свое превосходство. Истинная мудрость не имеет нужды, чтобы доказывать свою состоятельность. Иногда стоит сохранить отношения даже ценой поражения, тогда у нас еще будет шанс донести истину. Я бы предпочел, чтобы меня знали по духу, а не по разуму. А победа духа часто происходит ценой поражения разума.

Гамалиил смог допустить наличие Божьего Духа во врагах своего учения (Деян 5:34–39). Мы же отказываемся видеть истину в тех, кто, как и мы, посвящен Христу. Мы позволяем дьяволу, которого Писание называет “обвинителем братьев”, использовать наше чистое учение для его нечистых дел — обвинений и расколов.

Однажды я был свидетелем одной шахматной партии. Играли два христианина. И когда одному из них до мата оставался один ход, он неожиданно для меня предложил ничью. Причем его соперник даже не догадывался, что был в одном шаге от проигрыша. Наедине я спросил несостоявшегося победителя, почему он лишил себя радости победы. Он ответил, что играл ради общения, а победа могла расстроить соперника.

С какой целью мы вступаем в полемику? Самоутвердиться или послужить? По себе сужу, полемика часто превращается даже не в шахматную партию, а в поединок боксеров, каждый из которых выискивает в позиции соперника слабое место, затем подбирает такие слова, чтобы было больнее, и бьет. Победителей обычно не бывает, а вот разрушенных злобой и обидой отношений достаточно.

ПЛОТЬ НЕ МОЖЕТ ПОРОДИТЬ НИЧЕГО, КРОМЕ ПЛОТИ, ДАЖЕ ТОГДА, КОГДА ПРОВОЗГЛАШАЕТ ИСТИНУ.

Если копнуть, то окажется, что существуют десятки, если не сотни вопросов, на которые у нас с вами будут разные точки зрения. И каждый из нас будет убежден в собственной правоте. Каяться не в чем. Никто из нас не обличаем ни совестью, ни Духом Святым. Поверьте, если бы я увидел, что мои взгляды не совпадают с Истиной, я бы покаялся и не задумываясь их изменил, тем более что у меня были подобные прецеденты. Даже если мы с вами проведем в смиренном поиске истины в личном общении много часов, возможно, по каким-то вопросам мы и изменим взгляды в пользу друг друга, но не по всем — это точно! Вот тогда перед нами встанет вопрос: являются ли наши разномыслия достаточным основанием для того, чтобы не считать друг друга братьями во Христе?

У меня есть знакомый православный священник, с которым я поддерживаю отношения. Чтобы это общение было возможно, мне, несмотря на все старания этого священника, приходится постоянно уходить от обсуждения спорных вопросов. Он никак не может принять, что я уже основательно их изучил, в результате чего мне стала ясна его позиция, но моя собственная при этом осталась неизменной. Видя мое понимание, мое бесстрастное общение, мой собеседник однажды сказал: “Я вижу в тебе православный дух. Не понимаю, почему ты противишься?” Он увидел плоды. Именно из-за них, а не из-за единства учения стало возможным наше общение. Если это стало возможным на личном уровне, быть может, это возможно и на уровне конфессий?

Глядя на то, как некоторые искренние, богобоязненные, преданные Господу верующие имеют совершенно различное понимание определенных вопросов вероучения, я убеждаюсь, что именно волей Господа, а не происками дьявола обусловлено наличие разномыслий в церкви. Возможно, они нужны нам для того, чтобы мы научились принятию, терпению и любви. Возможно, в силу каких-то внутренних ограничений мы в состоянии принять только часть истины. Чтобы познать всю истину, мы должны принять наших инакомыслящих братьев. Мы должны принять, что все мы одно в Господе и что наше единство не требует унификации абсолютно всех наших взглядов, мнений, верований и убеждений. Иисус не требовал от учеников отречься от всех их ложных представлений. Единственное требование, предъявляемое к ним, — они должны были следовать за Господом. Именно поэтому было возможным присутствие в Его команде одновременно и зилота и мытаря (секта зилотов ненавидела римских сборщиков податей). Очень многих вещей Иисус вообще не объяснял ученикам, оставляя их в неведении, а возможно, и в заблуждении, а иногда открыто их провоцировал (см. Ин 6:67). Сколько раз они перечили Христу, не понимали Его, а иногда и искушали! Все до одного они заблуждались по поводу миссии Христа, отказываясь принимать Его доктрину о спасении. Но это не послужило для Иисуса поводом к их изгнанию. Иисус принял их такими как есть, со всеми их недостатками и заблуждениями. Он доверил их сохранение Отцу (Ин 17:11), их обучение и водительство Духу Святому (Ин 14:26). Не должны ли и мы так же поступать по отношению к нашим инакомыслящим, а возможно, и заблуждающимся братьям?

Давайте будем если не любовны, то хотя бы снисходительны к тем, кто, называя себя Христовым, так мало похож на нас. Может быть, тогда мир более будет открыт к любви Божьей, когда увидит ее среди христиан?

По тому узнают все, что вы Мои ученики, если будете иметь любовь между собою (Иоан 13:35).