|
Бреннан Мэннинг
Глава 2. Кольцо истины
Нам была дарована благодать и красота благодаря бесповоротному Божьему прощению, Его безграничному терпению и Его нежной любви. Мы обрели исцеление и целостность с помощью Его нежного Духа, обитающего внутри нас. Нам была дана сила жить жизнью радости и удивления, будучи плененными обетованием о Его Царстве, которое мы не заслуживаем. Все, что у нас есть и кем мы являемся, исходит из Его божественной благости и доброты.
Какую реакцию ждет от нас Отец в ответ на Его неустанную нежность? Личный опыт подсказывает нам, что в духовной жизни существуют иллюзии и самообман. Что определяет истинность и ставит печать подлинности на то, как христианин реагирует на любовь Аввы, давая ему твердую уверенность, что он не обманывается?
Ответ на этот вопрос - четкий и однозначный. Говоря сначала через Своего возлюбленного Сына, Авва говорит:
“Придите, благословенные Отца Моего, наследуйте Царство, уготованное вам от создания мира! Почему Я провозглашаю вас благословенными и наследниками Царства? Потому что когда Мой Сын был голоден, вы накормили Его. Он жаждал, и вы напоили Его. Он был странником, и вы приняли Его. Был наг, и вы одели Его. Был болен, и вы посетили Его, в темнице был, и вы пришли к Нему. Тогда праведники спросят: Авва, когда мы видели Твоего возлюбленного Сына голодным и накормили Его? Или жаждущим, и напоили? Когда мы видели Его странником и приняли Его к себе в дом? Или нагим, и одели? Когда мы видели Его больным, или в темнице, и пришли к Нему? Я отвечу им: Истинно говорю вам, так как вы сделали это одному из братьев Его меньших, то сделали Моему единородному Сыну”. [Здесь я взял слова Иисуса из Евангелия от Матфея 25:34-40 и переписал их так, чтобы они исходили от Отца. Основное значение этого отрывка остается тем же самым.]
Молиться Авве в Духе – значит уподоблять свою внутреннюю жизнь Иисусу и становиться сыном или дочерью в Сыне (filii in Filio – лат. ‘сыновьями в Сыне’, примеч. переводчика ). “А как вы - сыны, то Бог послал в сердца ваши Духа Сына Своего, вопиющего: 'Авва, Отче!'” (Гал. 4:6). Имея в сердце Духа, мы имеем живой опыт веры, а живая вера, согласно Павлу, “действует любовью” (Гал. 5:6).
Преувеличение и гиперболизация не являются здесь опасностью. Любовь – это ось нравственной христианской революции и единственный признак, по которому узнают истинного ученика (Иоанн 13:35). Опасность прячется в наших скрытых попытках минимизировать, рационализировать или оправдывать свою сдержанность в этом отношении.
Реакция, которую от нас ожидает Отец в ответ на Его расточительную щедрость, и признак того, что мы живем в мудрости нежности, состоит в том, что мы любим, почитаем, служим и благоговеем перед Его единственным Сыном, когда Он проявляет Себя в одном из братьев Своих меньших. “Слово же, которое вы слышите, не есть Мое, но пославшего Меня Отца” – говорит нам Иисус (Иоанн 14:24). Готовность жить для других является более точной мерой нашей любви к Иисусу, чем экстаз в молитве. Как выразился Томас Мертон: “Без любви и сострадания к другим наша любовь к Христу – всего лишь выдумка”.
Когда я больше не живу для себя, я могу быть открытым для Бога и своего ближнего, которого Бог принимает точно так же, как и меня.
На вопрос о том, кто является моим ближним, мы находим ответ в притче Иисуса о добром самарянине (Лука 10:29-37). Интересно, что от нас не ожидают и не требуют полного осознания присутствия Иисуса в одном из “наименьших братьев”. Самарянин помогает человеку, на которого напали, не вдаваясь в религиозные вопросы. Он сосредотачивается на нужде человека, не спрашивая его о состоянии его молитвенной жизни.
“Господь, когда мы видели Тебя голодным и накормили Тебя?” Те, кого провозгласят благословенными на Страшном Суде, не будут помнить о том, что они встречали Иисуса в тех, кого они накормили, приютили и утешили. Они не будут помнить, потому что в те моменты, когда появлялась насущная нужда, они забывали о себе. В этой бескорыстной свободе они отвечали на нужду другого человека, не стремясь произвести на кого-то впечатление, стать заметными, и не волновались о том, чтобы получить награды за свое поведение. На Страшном Суде они удивятся, когда узнают, что подвыпивший старик с заплетающимся языком, шаркающий по своему ветхому дому и бормочущий о лекарстве, которое ему нужно купить в аптеке, был Учителем. Мы ощущаем чувство освобождения, когда понимаем, что не обязаны признавать Иисуса в наименьшем брате или сестре или проявлять качества характера Христа по отношению к оборванцу, стучащему в вашу дверь. Но одновременно это накладывает на нас обязательство. Горизонты христианской заботы расширяются и выходят за пределы нравственных и порядочных людей, потенциальных новообращенных и добродушных недотеп.
Ответ на вопрос, кто мой ближний, погружает нас в драму жизни Иисуса. Путь нежности – это не хроническая правильность, не слезливая сентиментальность и не усыпляющая духовность для придурковатых людей. Духовная жизнь не является теорией. Духовная жизнь и хождение по пути нежности призывает нас к радикальному преобразованию, отречению от жесткого морального кодекса и к жизни в смиренном служении другим.
Однако, это не является типичной иллюстрацией духовной жизни. В своей известной работе Быть христианином Ганс Кюнг пишет:
Было абсолютно непростительно не то, что Он [Иисус] заботился о больных, калеках, прокаженных, одержимых… и даже не то, что он вставал на сторону бедных, незначительных людей. Реальная проблема заключалась в том, что он связывался с моральными неудачниками, с очевидно неблагочестивыми и аморальными людьми: с морально и политически небезупречными людьми, с некоторыми настолько спорными, двойственными, потерянными, безнадежными личностями, которые существуют на краю любого общества как неискоренимое зло. Это было истинным соблазном. Следовало ли заходить настолько далеко? Такое практическое поведение действительно очень сильно отличается от общего религиозного поведения.
Здесь однозначно потрясаются основы религии: предатели, обманщики и прелюбодеи входят в Царство раньше, чем уважаемые верующие. Безнравственного блудного сына любят так же сильно, как и его трудолюбивого брата, который никогда не резвился в борделях. Еретик-самарянин предстает как образец священников-левитов. И в конце все они получают одинаковую награду. Справедливость кажется перевернутой с ног на голову. Что за сумасшедшая справедливость, которая фактически уничтожает все освященные стандарты и в переоценке всех приоритетов делает первых последними, а последних — первыми!
Что за наивная любовь, которая не делает никакого различия между порядочными и непорядочными профессиями?
Опасное учение, которое сводит Евангелие к обломкам истины в море бреда! Если бы фундаментальным учением христианства было то, что Бог немного чудаковат, то, как написал Э. Э. Каммингс написал: “Будь проклято все, кроме цирка!” Если Бог, явленный в Иисусе, предпочитает вести себя так глупо, кто будет к Нему серьезно относиться? Если Иисус прощает всех без разбора и велит нам делать то же самое, то жизнь – это сказка, рассказанная идиотом, и в нее трудно поверить. Если Царство доступно каждому встречному и поперечному, то праведность несостоятельна, человеческая справедливость искажена, а самые начала религии перевернуты с ног на голову.
Именно такие обвинения бросало Иисусу из Назарета множество евреев. Называя его “еретиком” и “богохульником”, циники, скептики, и пессимисты — весь разумный народ — одержали верх. (Как блаженны здравомыслящие, ибо они узрят самый кончик своего носа!)
В противовес всем канонам благоразумия и рассудительности Иисус провозгласил начало новой эры, вторжение более высокой справедливости, поражающий воображение манифест о том, что Он пришел призвать грешников. Еще более тревожным является то, что Он утверждал, что грешник будет принят еще до тогокак проявит какое-либо раскаяние. Сначала приходит благодать (дарованная нежность), а затем приходит решение пойти в новом направлении.
Неистовая милость Иисуса производит свою работу, защищая моральных неудачников от жестокого позора и унижения от религиозных бюрократов, которые отделили духовность от религии, сердце от разума, а благодать от природы. Настоящие грешники, заслуживающие строгого наказания, беспричинно прощены; им нужно только принять уже дарованную нежность. Прощение уже было даровано; им только нужна мудрость, чтобы принять его и покаяться. Это оборванцы, нищие духом, которых Иисус назвал благословенными. Они знают, как принять дар. “Придите, все измотанные, сбитые с толку, озадаченные, заблудившиеся, потрепанные, покрытые шрамами, напуганные, подавленные и угнетенные, и Я просвещу ваш разум мудростью и наполню ваше сердце нежностью, которую Я принял от Своего Отца”. Это безусловное прощение. Грешнику нужно только уверенно жить в мудрости нежности.
“Таким образом, благодать предшествует закону” пишет Кюнг. “Или лучше: есть закон благодати. Только таким образом доступна более высокая праведность. Она начинается с безусловного прощения: единственное условие – это доверие, вдохновленное верой, или доверяющая вера; единственное следствие – великодушное дарование прощения другим. Тот, кому дарована жизнь и кому было многое прощено, не должен отказывать другим в прощении более мелких проступков”.
Главная причина, по которой мы должны прощать, а не осуждать, состоит в том, что Сам Бог не осуждает, а прощает. Так как Он добровольно принял решение ставить нежность выше закона, у нас есть власть делать то же самое. В образах притч Бог предстает как отец, бегущий навстречу блудному сыну; неимоверно щедрый земледелец, заплативший пришедшим в последний час работникам столько же, сколько и тем, кто трудился весь день; судья, слышащий мольбу назойливой вдовы. В человеке Иисусе невидимый Бог становится видимым и слышимым. И мы видим Его как Бога, Чье “нежное сострадание посетило нас свыше, чтобы просветить сидящих во тьме и тени смертной, направить ноги наши на путь мира” (Лука 1:78-79). Пророк Иисус учил в силе Духа, что христианское прощение и даяние должны копировать Божье прощение и даяние. Принятие является полным – без рассмотрения прошлого, без особых условий – чтобы освобожденный грешник мог снова жить, принимать, прощать и любить себя.
Как христиане, живущие в Духе, мы призваны делиться Божьей нежностью. Границы нашего сострадания должны простираться дальше тех, кто выбирает наш образ жизни, одобряет нашу жизнь или помогает нам хорошо себя чувствовать. Обвинения в высокомерии, направленные против нас, должны отклоняться из-за отсутствия доказательств. Мир и примирение для всех без исключения – даже для тех, кто нравственно пал – это радикальный образ жизни христиан, живущих в мудрости принятой нежности. Нас могут называть друзьями мытарей и грешников, но только потому, что это так и есть (или мы должны стать такими). Мы понимаем, что находимся в компании довольно благородных людей, этих грешников; на самом деле, мы находимся в компании Самого Иисуса. Согласно Евангелию, именно несдержанная нежность и безграничное сострадание должны характеризовать наши отношения с Отцом и отражать то, что мы принадлежим к ордену По-настоящему Настоящих.
В этом утверждении находится кольцо истины. Как Иисус, оно погружает нас глубже в переживание любви Аввы.
Перевод Ирины Ефимовой
Начало | Предыдущее | Продолжение следует
|
0
