Тюрьма установила личность не того человека, но ошибка была очень показательной |
Меня разбудили торопливые шаги сотрудников исправительного учреждения, врывающихся в тюремный блок, звяканье брелоков, рёв портативных раций и громкие голоса, допрашивающие заключенных. Они пытались определить, насмехался ли один или несколько из нас над Хосе или терроризировал его таким образом, что это заставило его совершить самоубийство, что было достаточно распространенным явлением в тюрьме Райкерс-Айленд в Нью-Йорке.
На самом деле я не так уж много знал о Хосе. И на самом деле, я даже не уверен, что это было его настоящее имя. Однако я знал, что у него такая же фамилия, как у меня (Вега), и что он спал в камере напротив моей.
Я не мог перестать думать о том, как он мог свести счёты с жизнью. Один заключённый сказал, что он повесился на потолке. Другой предположил, что ему удалось привязать простыни к кровати, используя свой вес, чтобы задушить себя, когда он опускался на пол. В любом случае, дело было сделано окончательно.
Какой бы трагичной ни была смерть Хосе, в некотором смысле она подтолкнула меня к тому, чтобы стать христианином. Как ни странно, это произошло во многом из-за путаницы со стороны тюремного персонала, который неправильно идентифицировал меня как заключенного по имени Вега, совершившего самоубийство. Тюрьма отправила капеллана в дом моей семьи, чтобы сообщить плохие новости. Среди неразберихи, царившей, пока Райкерс-Айленд был в карантине после инцидента, они узнали правду только несколько дней спустя. Всё, что они знали, что я был мёртв.
Есть что-то очень символичное в том, что я был “мёртв”, но ещё не похоронен. Оглядываясь назад на этот момент моей жизни, я верю, что Бог начал показывать мне, что, хотя я был физически жив, духовно я был безжизнен. И Он начал показывать мне, что истинную жизнь можно найти только в умирании для себя.
Я родился в скромной семье и вырос в суровом районе Мидтаун Нью-Йорка, известном как "Адская кухня". У меня, старшего из четырёх братьев и сестёр, была любовь к бейсболу и талант к нему, и моя семья представляла, что однажды я буду играть за "Нью-Йорк Янкиз".
Но моему воспитанию недоставало структуры и дисциплины, и у меня было слишком много свободы для кого-то столь юного. Я также боролся с низкой самооценкой и потребностью в принятии. По сравнению с другими детьми в моём районе я был маленького роста и физически не представлял угрозы, что приводило к гложущему чувству неадекватности и незащищенности. Чтобы преодолеть эти эмоции и обеспечить себе место в “толпе”, я сделал ряд деструктивных решений, связанных с алкоголем, наркотиками и беспорядочными половыми связями, которые разрушили мои мечты играть в профессиональный бейсбол.
Я начал употреблять алкоголь в возрасте 11 лет. В 13 лет я начал курить марихуану и в конце концов перешёл на тяжелые наркотики, такие как кокаин и героин, которые быстро переросли в полноценную зависимость. Я наслаждался острыми ощущениями, которые получал в тот момент, но ненавидел то, что чувствовал после того, как действие прошло. Единственный способ избежать боли, стыда и вины, которые вызывали наркотики, - это обратиться к ним за облегчением, что привело меня в порочный круг.
Продажа наркотиков для поддержания моей привычки стала вращающейся дверью в тюрьму и обратно. Каждый раз, когда я попадал туда, я был занят составлением планов, как успешно остаться на свободе. Но, как однажды сказал боксер Майк Тайсон, “У каждого есть план, пока он не получит по морде”. Я не проводил необходимую работу по честному размышлению, которая могла бы изменить мой курс.
Оказавшись на свободе, я время от времени находил работу в розничных магазинах, в качестве курьера или доставщика, в телемаркетинге или подрабатывал другими случайными заработками. В какой-то момент у меня даже был хороший, стабильный доход, когда я работал в больнице в Сиракузах. Но я всегда заканчивал тем, что уходил или меня увольняли. Материальные блага не могли изменить своенравное сердце.
После нескольких отсидок в тюрьме появился проблеск надежды в виде Мишель, которая появилась в моём районе со своим стилем и грацией. Я почувствовал, что она отличается от других девушек. Я сказал себе: “Она должна быть моей”. Мы подружились и в конце концов сблизились.
Но Мишель всё больше расстраивалась из-за моих постоянных деструктивных действий и зависимостей. Она была беременна моим ребёнком, но мы оба знали, что я плохо подготовлен к отцовским обязанностям. В отчаянии она обратилась к Богу и начала посещать церковь. Она выросла в строгой религиозной семье, которая поощряла хорошее поведение, но не отношения с любящим, милосердным Богом. Находя поддержку у единоверцев, она молилась о моём спасении, об избавлении от унизительной жизни, которую я вел. И она предложила мне обратиться за помощью в христианскую программу восстановления.
Оглядываясь назад, я вижу, что Бог преследовал меня ещё до моей встречи с Мишель. Там был тюремный священник, который часто поощрял меня читать Библию. Там был заключенный, который говорил со мной о Боге и пригласил меня посетить службы в Бруклинской скинии, церкви, которую он посещал.
Я также начал испытывать глубокое раскаяние и стыд за ту боль, которую причинил людям в моей семье, особенно маме и папе. Я чувствовал, что должен как-то отплатить им. Поэтому я начал посещать службы в тюремной часовне. Сначала это было просто чем-то, что нарушало монотонность тюремной жизни, но вскоре я действительно начал с нетерпением ждать этого. Я всегда был глубоко тронут, даже до слёз, когда мы пели песню “Господи, приготовь меня стать убежищем”.
С этого момента я начал читать Слово Божье, и постепенно оно крепко сжало моё сердце. Некоторыми из отрывков, за которые я цеплялся в течение этого времени, были Псалмы 26 и 90, а также Галатам 5:1-13, где говорится о свободе во Христе и освобождении от “ига рабства” (ст. 1). Моей семинарией был Святой Дух, встретивший меня в тюремной камере, где я мог часами читать и молиться, не испытывая скуки.
Всё это время Божья любовь и милость ко мне были очевидны. На моём пути Он расставил наставников, которые научили меня ходить с Богом и повиноваться его Слову. Это включало группу мужчин, которые регулярно собирались, чтобы изучать Библию и укреплять свои отношения с Богом. Следуя их примеру, я решил посвятить свою жизнь Христу.
Потребовалось некоторое время, чтобы увидеть в Иисусе не только моего Спасителя, но и моего Господа. Как новообращенному христианину, мне нужно было лучше усвоить мудрость Притчей 3:5-7, которая побуждает нас подчиняться Богу “во всех путях своих”, “не полагаться на собственное разумение” и “не быть мудрым в собственных глазах”. Но когда я навсегда покинула тюрьму в 1996 году, я поняла, что Христос переделал меня изнутри.
С тех пор Бог открыл двери, о которых я никогда бы не подумал, что это возможно. Я наслаждался успешной карьерой руководителя страховой компании. Я занимал должность исполнительного директора Goodwill Rescue Mission, приюта для бездомных и программы по излечению от зависимости, базирующейся в Ньюарке, штат Нью-Джерси. А с 2009 года я возглавляю East Harlem Fellowship в Нью-Йорке.
Между тем, я женат на Мишель уже 30 лет, в течение которых мы вырастили четверых детей. И я побывал на пяти из семи континентов в миссионерских поездках, проповедуя послание о том, что во Христе есть надежда преодолеть каждый кризис, с которым мы сталкиваемся в этой жизни.
Для Всемогущего Бога нет ничего невозможного! Когда мир навесил на меня ярлык наркомана и профессионального преступника, Его любовь и милосердие переполняли меня, свидетельствуя о том, что я создан по Его образу и подобию и достоин быть представленным в качестве трофея Его благодати.
Hector Vega - автор книги "Арестованный по милости": правдивая история смерти и воскрешения с улиц Нью-Йорка", которую он отправил в сотни тюрем по всей территории Соединённых Штатов.
|
