Радостное провозглашение Павла во 2-м Коринфянам 5:17 выражает убеждённость, которая, как нам кажется, слишком часто противоречит нашему опыту. Мы утверждаем, что жизнь во Христе создаёт новый образ жизни, и нас смущает, что между нашей реальной жизнью и жизнями тех, кто не претендует на это, так мало различий. Мы радуемся Божьему прощению за нашу греховность, а затем осознаем, что наша жизнь часто не позволяет донести эту реальность до окружающих. Мы поклоняемся Христу, который отдал Свою жизнь за других, но при этом уделяем так много времени и энергии продвижению самих себя. Мы провозглашаем верность Христу как Господу, живя в соответствии с приоритетами и ценностями, которые указывают на то, что действительно существует “много богов и владык”, согласно которым мы действительно живём.
Как и мы, ранние христиане, к которым Павел адресовал эти слова, понимали, что во многих отношениях “древнее” осталось с ними, а “новую” жизнь, основанную на вере во Христа, нужно было осваивать снова и снова. Эти ранние христиане видели, что Рим и его деспотическая власть продолжались. В их мире царили несправедливость и безнравственность. Они испытывали постоянное рабство в своей личной жизни, ожесточённую борьбу в общинной христианской жизни, постоянную реальность личных неудач, беспокойства, разочарования и греха. Зачем древнее, когда пришло новое? Почему всё это по-прежнему с нами, если верно, что “древнее прошло” и “теперь всё новое”?
Как нам следует понимать это противоречие между христианским утверждением и христианским опытом? Существует два основных способа, с помощью которых христиане пытались решить эту проблему. Оба способа возникли из понимания природы человека, согласно которому мы состоим, по существу, из двух частей: физической (плоть) и духовной (душа), которые противоположны друг другу.
Один из способов проявился ещё в 50 году н.э. в христианской общине в Коринфе. Это было “одухотворение” христианской веры. Аргументация была примерно такой:
“Поскольку тело, плоть, физический аспект в лучшем случае слаб, в худшем - испорчен, всё, что нам нужно сделать, - это сконцентрироваться на духовной стороне, на душе. И поскольку благодаря Христу наши души были искуплены, на самом деле не имеет значения, что мы делаем со своими телами”. Не нужно обладать большим воображением, чтобы понять, к чему приводит такое расщепление человеческой личности. В Коринфе это привело к распущенности, которая проявилась в полном пренебрежении к морально-этической жизни и надменном презрении к брату или сестре, которые не достигли такой “освобождённой духовности”.
Вторая реакция на такой дуалистический взгляд на природу человека проявилась во время миссионерской деятельности Павла в Малой Азии. Это было узаконение христианской веры. Аргументация здесь сводилась к следующему: “Плоть действительно препятствует стремлению человеческого духа к совершенному общению с Богом. Следовательно, "плоть" со всеми её страстями и желаниями должна быть подчинена духу. Мы должны ввести — посредством правил поведения — такие строгие ограничения в нашу жизнь, чтобы внутренняя чистота духа не была каким-либо образом осквернена плотью”. Крайней формой этого ответа был строгий аскетизм и монашеская изоляция от мира.
Большая часть современного христианского мышления продолжает находиться под влиянием такого дуализма. Иногда это становится спасительным выходом из требований христианского ученичества. В других случаях это лежит в основе пренебрежения к телесным, конкретным вещам и возвышения духовного или подавления физического с целью очищения души.
Если вышеперечисленные способы преодоления основного напряжения в христианском существовании неадекватны, то как же тогда нам понять наличие этого напряжения, как нам объяснить его и как нам справиться с ним?
Греческие мыслители, жившие как до, так и во времена зарождения христианства, рассматривали человеческое тело как тюрьму или гробницу души. Они верили, что спасение заключается в освобождении высшего "я" человека, духа или души, из плена тела. Такое понимание человеческой природы, оказавшее значительное влияние на христианскую мысль, должно быть решительно отвергнуто как противоречащее библейской точке зрения. Согласно свидетельству Библии, всё живое является объектом Божьих искупительных целей. Как физически-духовные существа, мы являемся объектами Божьего прощающего действия во Христе. В своей целостности мы находимся под властью всеобъемлющей любви Христа, благодаря которой становимся новыми творениями. В нашем конкретном существовании мы можем преобразиться по образу Христа. Человеческая личность — в контексте взаимоотношений с другими — является объектом Божьего вмешательства. Утверждать меньшее, чем это, значит ограничивать Бога!
Если разделение человеческой личности на антагонистические физическую и духовную составляющие не может объяснить напряжённость между “древним” и “новым”, то что может? Что, спрашивается, выражает Павел в нашем тексте? В каком смысле христиане являются “новыми творениями”?
Поучительная перспектива открывается, когда слово Павла рассматривается на фоне пророческой надежды Израиля. Одной из главных черт этой надежды была вера в то, что конец времён будет таким же, как и начало времён. Когда пророки говорили об ожидании окончательного пришествия Бога и Его воцарения в истории человечества, они часто описывали это время в образах, связанных в Ветхом Завете с раем и первоначальным творением. Новое творение должно было заменить падшее старое творение. Картина возвращения рая, представленная Исаией, является ярким примером этого пророческого ожидания: “Тогда волк будет жить вместе с ягнёнком, и барс будет лежать вместе с козлёнком; и телёнок, и молодой лев, и вол будут вместе, и малое дитя будет водить их” (Ис 11:6).
Теперь, по мнению Павла, конец времён наступил для разрушенного мира. Конец веков ворвался в ветхий век (см. 1 Коринфянам 10:11). Мир был новым миром, поскольку он встретил Творца во Христе. Человек “во Христе” был частью нового человечества, созданного во Христе Иисусе для нового существования. Как Адам и Ева, типичные представители человечества, предстали перед Творцом в состоянии абсолютной свободы, так и новый человек во Христе предстаёт перед Творцом в состоянии абсолютной свободы. В некотором смысле для христианина была воссоздана ситуация, существовавшая до Грехопадения. В этом смысле христианин - это “новое творение”. Как Адам и Ева были поставлены перед выбором: предаться Богу-Творцу или создать своих собственных богов и служить им (см. Рим 1:20-23), так и человек, ставший новым творением, был освобождён от пут Грехопадения для принятия того же решения. Как они жили с возможностью либо зависеть от Творца, либо быть независимыми от Него, так и человек, ставший новым творением, существует в пределах этой возможности. Подобно тому, как они могут либо существовать в общении со своим Создателем, либо прятаться от Бога среди деревьев, так и человек, рождённый свыше, может жить в доверии к Богу или создавать джунгли, в которых можно спрятаться от Бога.
Искупительная любовь Бога во Христе вернула нас к отношениям с нашим Создателем. В этих отношениях мы свободны от рабства греху, которое характеризовало нас в период отчуждения от Бога. Но эти отношения автоматически не избавляют нас от влияния реальности греха, которая окружает нас во всех сферах жизни.
Для Павла “древнее”, которое прошло, - это состояние отчуждения от Бога и его рабства греху. Наступившее “новое” - это наши отношения с Богом во Христе, отношения, которые дают нам силы для такой жизни, в которой сохраняющаяся реальность греха может быть преодолена снова и снова. Быть “новым творением” - это не значит быть совершенным или безупречным, не иметь иммунитета к гневу и боли, не быть изолированным от тяжёлых жизненных испытаний. Скорее, быть “новым творением” - это жить, повернувшись лицом к Богу, чья благодать восстановила нас во Христе.
