Нийло Юли Вайнио. Как мне спастись
Глава 5. | глава 4
Другой умер за тебя
Двор перед дворцом Пилата гудит, как растревоженный улей. Священники в длинных рясах снуют в толпе, подстрекая народ требовать освобождения Вараввы и распятия Иисуса.
Перед Пилатом, красные от гнева, стоят первосвященники Анна и Каиафа. Они требуют, чтобы он осудил Иисуса на смерть.
Возбужденный народ толкется перед судилищем, как на аукционе. Одни кричат одно, другие другое.
Пилат, раздраженный и испуганный, поднявшись со своего места, подходит к связанному Иисусу. Простерши одну руку в направление к Иисусу, а другой показывая в сторону тюрьмы, где сидит обвиняемый в мятеже и убийстве Варавва, он кричит: «Кого хотите, чтоб я отпустил вам: Варавву или Иисуса, называемого Христом?» (Ев. от Матфея 27:17). Тогда первосвященники и старейшины кричат к народу: «Просите Варавву! Требуйте распять Иисуса!» (Ев. от Матфея 27: 20).
И вот, как раскаты грома несутся крики толпы. Подняв кулаки вверх, они орут: «Варавву! Отпусти нам Варавву! Распни Христа!»
А в это время недалеко от дворца Пилата в темной и сырой камере, завернувшись в грязное одеяло, дрожа от холода и страха, сидит осужденный на смерть узник.
Вскинув голову и опустив на колени руки, он напряженно вслушивается. Через толстые кирпичные стены до него едва доносится гул голосов и его собственное имя «Варавва! Варавва!»
Узник опять в бессилии обхватывает голову руками, и тяжелый вздох вырывается из его груди: «Так-то вот, Варавва, лучше было бы тебе не родиться. Слышишь, только что прозвучал твой окончательный приговор. Крест - твоя участь». Опять тяжелый вздох и мысль: «Ведь я заслужил этот приговор».
Затем узник Варавва в темном углу своей камеры роняет голову между колен. И вот ему кажется, что вся его напрасно прожитая жизнь словно гора Синай давит на него, пригибая все ниже. Вновь и вновь слышатся вздохи: «О, мать моя, лучше бы ты совсем не родила меня в этот скверный мир. Теперь через несколько минут меня ждет только кровавый крест, вокруг которого будут кружиться насекомые и жалить осы, затем жгучая жажда и в конце концов мучительная смерть. А вы, мои прежние товарищи! Это вы первыми уводили меня в темные углы двора, где вы показывали мне, еще совсем маленькому мальчику украденные вами вещи и учили меня, как можно доставать такие же вещи, проводя интересную жизнь. Эх вы, маленькие воры, если бы я никогда не встретил вас! Да, у меня была захватывающая жизнь, и ее последняя увлекательность в том, что скоро мне предстоит умереть на кресте мучительной смертью. Эх вы, маленькие воры! Где вы сейчас? Придет ли кто-нибудь из вас смотреть на мои последние предсмертные муки на этом кровавом кресте? Мне хотелось бы, чтобы вы пришли, но скорее всего мне придется умирать одному, а вы останетесь в своих норах».
Проходит еще какое-то время, Варавва очнулся от своих мрачных дум. Вот он опять поднимает голову и прислушивается. Все тихо, только изредка слышно, как пробегает через камеру в поисках добычи голодная крыса. И снова Варавва, уронив голову на руки, шепчет про себя: «Какой же сегодня день?» И вдруг вспоминает: «Да ведь сегодня пятница, а завтра иудейская суббота. В субботу иудеи не могут меня казнить, значит, сегодня... сегодня мой последний день... и сегодня окончится моя жизнь. На субботу иудеи не оставляют трупы висеть на кресте».
Варавва встает, делает несколько неуверенных шагов и садится на скамейку. Затем голова его опять безнадежно падает на руки, а из груди сквозь сжатые зубы вырывается отчаянный стон: «Итак, Варавва, сегодня день твоей смерти - да, да... некоторые из твоих друзей называют этот день днем отчета».
Вдруг тишина обрывается неприятным топотом кованных железом сапог надзирателя перед дверью камеры. Он сует ключ в замочную скважину и снимает засов. Массивная дверь медленно открывается. Варавва сгорбившись сидит в своем углу. Вот он, этот момент, когда должны исполниться все мои давешные страхи, - думает он. Но он и представить себе не может, как иначе все обернется.
«Варавва, ты слышал хорошие новости?» Голос надзирателя кажется почти торжественным.
«Хорошие новости?» - горько усмехаясь отзывается осужденный. «Насколько я знаю, мне сегодня предстоит умереть, и ты пришел отвести меня на крест».
Он делает шаг назад и прижимается к влажной стене.
«Разве ты еще не знаешь, что случилось?» В голосе надзирателя слышатся радостные нотки.
«Послушай, Варавва, мне выпала честь сообщить тебе великую новость: за тебя умер другой человек!»
«За меня умер кто-то другой? Что ты этим хочешь сказать?»
«Выходи отсюда, из камеры, пойдем со мной, Варавва, и я тебе покажу!»
Они идут по коридору, мимо многочисленных камер, потом выходят на улицу и через ворота достигают наружной стороны Иерусалимской стены; первым идет надзиратель, призывая изумленного узника торопиться. Наконец они останавливаются у подножия высокого холма.
«Видишь вон там три креста на горе?» - спрашивает надзиратель, кладя одну руку заключенному на плечо, а другой рукой показывая на холм впереди.
Заключенный пытается что-то рассмотреть, но тщетно, потому что после пребывания в темной камере у него болят от света глаза. Наконец, немного привыкнув к свету, он спрашивает:
«Ты имеешь в виду те три креста? Теперь я вижу эти три креста, и на каждом висит человек... теперь вижу еще лучше. Ведь они все в крови».
«Посмотри внимательно на средний крест. Этот крест установлен для тебя, ведь ты должен был умереть сегодня утром».
Медленно до его сознания начинает доходить смысл сказанного.
«Значит, там на среднем кресте какой-то человек сейчас умирает вместо меня?»
«Да, я ведь уже сказал тебе, Варавва, что один человек умрет вместо тебя. Смотри теперь сам, если тебе трудно поверить моим словам».
«Разве такое возможно? Неужели, правда, нашелся кто-то, кто захотел умереть за меня? Этот крест был приготовлен для меня, и именно я должен висеть на нем сейчас. Но тот человек занял мое место и умирает вместо меня. Мне не понять, почему он так поступил. Мне трудно по верить в то, что он действительно умирает вместо меня».
«Да, Варавва, вместо тебя».
Дорогой друг! Кто бы ты ни был, Он умер также и за тебя. За тебя. Другой человек умер вместо тебя. Имя этого человека - Иисус Христос. Он умер за всех нас. Слава Его святому имени!
Перевод с финского Анна Ха продолжение
 
|
