«Мамочка», сказал он с самого начала, «я просто хочу сказать тебе, что я в порядке».
Эти слова сработали как код: «Произошло что-то плохое».
«Что ты имеешь ввиду, что ты в порядке?» спросила я, мой же голос задрожал.
«На меня напали и избили», сказал Пайн.
Я прильнула к телефону. Пайн рассказал подробности атаки, но мне было трудно сосредоточиться. Я была слишком эмоциональна. Я слышала, как его сбили с ног и испинали, и как нападающие насмехались над ним. Всё, что я могла сделать, это продолжать говорить одни и те же слова.
«Приезжай домой», сказала я. «Приезжай домой».
«Мам», сказал Пайн, «я не могу приехать домой».
«Почему нет?»
«Потому что», сказал Пайн, «это именно почему я здесь. Эти ребята, атаковавшие меня, вынуждены жить в такой обстановке всю жизнь. Я должен остаться здесь из-за них».
Слышать, что ваш ребёнок избит – это кошмар для любого родителя. Я чувствовала в себе боль, страх и гнев. Я была разозлена. На самом деле я была в бешенстве. Моей первой мыслью было: «Как кто-то осмелился избить моего сына? Как кто-то осмелился ранить его?» Мысли о Пайне, лежащем на земле, одиноком и избиваемом в то время, как нападавшие насмехаются над ним, вызвали во мне неудержимый плач.
«Это не честно», вопила я к Богу. «Я так сердита!»
«Отдай это Мне», ответил Бог.
«Я так боюсь за своего сына!»
«Отдай его Мне», сказал Бог.
По правде говоря, я уже отдала Пайна Богу в тот день, когда он сел на самолёт. Я знала, что не смогу помочь ему принимать решения или направить его в правильном направлении. Мы созванивались всего лишь раз или два в неделю и большую часть времени я не з
... Читать дальше »
